Страница 6 из 8
Выберут – хорошо, не выберут – ну и ладно. Пожалуй, я больше рассматривала этот кастинг как приятную тусовку. Накраситься, причесаться, выйти из дома, на людей посмотреть, себя показать. Соперники? Ну и ладно. Почему-то в памяти всплывал просмотр в студенческий театр, куда меня в результате не взяли. Тогда все моментально перезнакомились, и время пробежало очень весело.
Ага, аж два раза. Теперь все было иначе. Пятьдесят человек толпились в предбаннике студии, никто ни с кем не разговаривал, только зыркали друг на друга искоса. Похоже, я забыла, что, помимо славы, тут замешаны еще и деньги. Не то чтобы мне деньги не были нужны, но все-таки я зарабатывала прилично. Да и родители с голоду умереть не дали бы – хотя к их помощи я старалась прибегать как можно реже.
Кастинг растянулся на целый день. Пятьдесят человек, каждый минут по восемь-десять. Вызывали по алфавиту, так что я оказалась в середке. Режиссер с ассистентом, ведущий, тетка-психолог, еще кто-то. Беседа, в ходе которой простые вопросы чередовались с каверзными. Встаньте, пройдитесь, посмотрите туда, сюда. Все это на камеру. К тому моменту, когда вышла девушка со списком, я уже настолько устала, что было абсолютно все равно, выбрали или нет. Лишь бы поскорее вернуться домой.
Меня назвали последней из девушек, когда я уже мысленно забила и только мрачно жалела о потраченном зря времени. К тому же страшно хотелось есть. В одну секунду настроение развернулось на сто восемьдесят градусов. Неудачники, разочарованно галдя, потянулись к выходу, а тех, кому фортуна сегодня улыбнулась, повели в конференц-зал.
Первое, что бросилось мне в глаза, - все отобранные девчонки были, может, и не модельные красотки, но, что называется, с изюминкой. С перчинкой. То же самое и парни. Все абсолютно разные, но от взгляда на каждого пульс начинал частить. И не только потому, что давал о себе знать сексуальный голод. На таких я бы обратила внимание и сытая.
Мы расселись полукругом, и все пятеро оказались как на ладони. Слушая о том, что нам предстоит, я рассматривала их по очереди. Как ребенок в магазине игрушек. Хочу все! Точнее, всех. Безнравственно и аморально? Да. Ну и что?
Когда-то вопросы морали угнетали меня очень сильно. Родительское воспитание было строгим. Не давай поцелуя без любви и все такое. Они нехотя признавали, что секс до свадьбы… возможен. Видимо, потому, что сама я родилась через пять месяцев после их регистрации. Но подразумевалось, что это непременно секс по огромной любви и с женихом, никак иначе. И никаких… эээ… излишеств. Мастурбация? Оральный или – вообще ужас! – анальный секс??? Этим занимаются только гнусные развратники, которые умирают потом в муках от венерических болезней, рака мозга и половых органов. Особенно меня интриговал рак мозга, но уточнять подробности я не рисковала.
Иногда так и подмывало сказать родителям, что я лесбиянка. Исключительно ради того, чтобы посмотреть на их реакцию. Останавливало лишь опасение спровоцировать по инфаркту на брата. Но как только представилась возможность, я от них съехала. Мне исполнилось восемнадцать, когда умерла тетя, оставив в наследство двушку на выселках. После грандиозного скандала туда я и переселилась. Прихватив с собой вколоченное родителями в голову.
Да-да, в восемнадцать я все еще оставалась девственницей. Как только поцелуи очередного кавалера становились французскими, а руки начинали исследовать – через одежду, конечно! – мою анатомию, тут же включался блок: низзя! И все тихо сходило на нет. Рассталась я с этим бесценным сокровищем после вечеринки, с парнем, которого увидела там впервые. Похоже, алкоголь спалил к чертям предохранители.
Бог ты мой, как же мне это понравилось! Несмотря на боль, кровь и прочую побочку дефлорации. До такой степени понравилось, что я в ужасе сочла себя нимфоманкой. И как же жрала себя, считая падшей женщиной, которая – по родительскому предсказанию! – должна была непременно сгинуть в пучине разврата. Хорошо хоть я не страдала религиозностью, иначе, наверно, светила бы мне прямая дорога в психбольницу.
Спасла, опять же, Лиса. Не с первого раза, но все же ей удалось убедить меня: не может быть безнравственным то, что доставляет удовольствие и никому при этом не вредит.
«Разреши себе, - вопила она, размахивая руками. – Все, что захочешь. Все, что не вступает в конфликт с уголовным кодексом и этикой».
С уголовным кодексом все было понятно, с этикой не очень.
«Если то, чем люди занимаются в постели, приносит удовольствие обоим, это этично, - доказывала Лиса. – Даже если официальная мораль не одобряет».
Возможно, все это уже зрело где-то у меня в глубине, требовался лишь некий толчок извне. Я – почти как Алиса в Зазеркалье – училась пусть не верить в невозможное, но разрешать себе до тех пор запретное. Порно? Мастурбация? Секс с малознакомыми парнями не ради отношений, а чисто ради секса? Ласки, от одной мысли о которых мою маму хватил бы кондратий? Аморально? Возможно. Ну и что – если мне это нравится?
Да, так вот парни… Имен друг друга мы не знали, поэтому я определила их для себя так: Брюс Ли, принц Гарри, Евроспорт, Викинг и Мачо. Почувствовав на себе мой откровенно оценивающий взгляд, каждый из них начинал беспокойно ерзать. Евроспорт нахмурился и опустил глаза. Принц Гарри, похоже, смутился – уши его порозовели. Брюс Ли уставился на голые коленки моей соседки. Викинг и Мачо отреагировали одинаково – таким же взглядом в упор: «Да хоть прямо сейчас!»
Вечером, подписав многостраничный контракт, я легла спать, но сон не шел. Мало мне было порноромана, теперь хоть ледяной душ принимай. В результате все закончилось вполне предсказуемо – воображаемой групповухой. Возможно, то обстоятельство, что все пятеро были реальными людьми и с кем-то из них мне предстояло уже через два дня остаться наедине, придало рутинному действу необычную остроту. Ведь ясно же было, что подтекст этого шоу откровенно эротический и лишнего мы будем выбирать вовсе не на основании интеллектуального интереса и платонических симпатий.
Два следующих дня прошли нервно. Родителям я, разумеется, ничего говорить не стала, с ними бы случилась истерика. Подобные «развратные» шоу они никогда не смотрели, а если настучит кто-то из знакомых – ну что ж, так тому и быть. Лиса – хотя это было совершенно излишним – уговаривала не бояться, не волноваться и вести себя естественно. А я не могла дождаться, включился бешеный азарт и любопытство: ну, кто же? Хотя и была почти уверена, что очередь до меня дойдет в самом конце.
Первые съемки должны были пройти вечером в студии – прямой эфир. Полчаса всякой болтологии для знакомства, после чего жеребьевка определит первую пару. Потом, когда они отправятся в дом, уже под запись, предстояло выбрать третьего участника, который присоединился бы к ним следующим утром. В дальнейшем каждые три дня ожидалась в записи нарезка из событий в доме и за его пределами, а также выбор нового участника.
На сайте шоу можно было наблюдать за происходящим круглосуточно, заплатив небольшую сумму за трехдневный код. А потом сделать прогноз, кто должен уйти. Угадавшие получали код на следующие три дня со скидкой. Кроме того было предусмотрено голосование за участников. Трое набравших наибольшее количество очков выходили в финал.
Я собрала вещи в сумку и вызвала такси. Никаких гаджетов для связи с внешним миром. Телефоны предстояло отключить и сдать на хранение. Одежды и прочих необходимостей велено было взять на двенадцать дней – хотя кто-то мог уйти и через три. По дороге в студию меня мелко потряхивало. Не от страха – от возбуждения. Когда в школьные годы я играла в теннис, обычно то же самое чувствовала перед соревнованиями.
Грим, прическа, последние инструкции. Карточка с номером на грудь и микрофон на ворот. Рассаживаемся по местам. Обратный отсчет. Красная лампочка On air – поехали!
Сначала все шло крайне занудно. Была б я зрителем – давно бы переключила. Рассказ про первый вариант шоу с показом кадров из него. Знакомство с участниками. Видео дома, где нам предстояло жить. Все это можно было ужать минут в пятнадцать максимум. И наконец – та-дам! – жеребьевка. Барабанчик с десятью шариками. Ведущий, хипстерского вида парень по имени Олег, раскрутил его и вытащил один.