Новая Неистинная Пара

Глава 5

(Влад)

В тот наш отпуск мы много говорили. И пара оправдала мои ожидания. Она пожелала заняться некоторыми вопросами, которые связанны с моим родом. Моя девочка смущалась, когда пыталась меня уговорить. Инга краснела, мялась, а затем резко поднимала на меня свои темно-карие глаза и уверяла, что хочет помогать мне.

И я купился. Действительно, купился, как влюбленный школьник. Нет, определенно, любовь, будь она магической или человеческой – зло.

В свое оправдание могу сказать, что ощущать свое одиночество довольно неприятно, особенно если с самого рождения ощущал поддержку крепкого, монолитного рода и знал, что на любого из близких и дальних родственников можно и нужно положиться. Взрослея в таких условиях, не удивительно, что прожив три века, желалось, чтобы и мои дети, и их дети жили так же.

Ведьмак, в нашем Исконном мире, мог выжить в одиночку, но здесь, в мире, который так и не стал нам домом – нет. Слишком много врагов, слишком мало действительно верных соратников. Наверное, моя семья могла бы выжить, если бы ушла от оборотней, отказалась от своего места и растворилась в мире. Ведь, по сути, кроме ментальной печати долга и ответственности на разуме, которая передается всем потомкам первых Ведьмаков и Ведьм, в нас больше ничего нет, способного удержать Мастеров на своих постах. Переселить силу долга достаточно легко. И каюсь, за свою жизнь я задумывался об этом не раз и даже не два.

Но, черт возьми, я истребитель, и не вижу себя живущим тихо и мирно. Наверное, я адреналиновый маньяк, потому что не мог вообразить хотя бы года без покушений на себя, хотя бы месяца без охоты на вампиров. Не мог увидеть себя в «мирной» жизни, и наверное, не смогу уже никогда. Ведьмаки умирают в бою. И я более чем уверен, что все мои дети рано или поздно ощутят эту сильнейшую тягу к приключениям, а их зад сам найдет на себя большие неприятности.

И при всем этом, после того, как я увидел Ингу в фиолетовом комбинезончике и розовой кофточке, с соской в маленьком ротике, я понял, что одиночество давило на меня, и сильно. Чувство вины за смерть стольких ведьмаков не могло не терзать меня – и оно терзало. Леди Судьба решила сжалиться надо мной, раз в мире появилась моя пара…

Еще в самолете, по дороге домой, подставляя плечо спящей любимой и сжимая ее пальчики в своей руке, я впервые, с момента свадьбы остро ощутил, что хочу щенков. Хочу увидеть гордость за детей, которую видел сам в глазах отца и деда. От краха мой род это не спасло. Но, я помню, как это вдохновляло всех нас – отпрысков старшего поколения. И я хочу испытать это чувство! Хочу, чтобы после меня осталось хоть что-то… И чтобы это «что-то» смогло заставить умыться кровью врагов!

А в том, что у волков всегда будет много врагов, я не сомневаюсь. Как, впрочем, и в том, что без Мастеров оборотни обречены…

Как только мы с Ингой вернулись домой, первым делом я отдал распоряжение о возрождении «Полнолуния» – так моя мать называла все, что связанно именно с приютами для оборотней-сирот. После гибели рода и моей коронации, «Полнолуние» перестало существовать. Те волки, что работали с матерью и бабушкой продолжали, конечно, искать детей, но из организации, с единой системой управления и наказания, это стало скорее некой традицией. Если сироту не хотелось убивать его стае, а случалось и такое, они просто находили кого-то из моего круга и передавали детей. Затем их передавали тем, кто готов был посвятить себя воспитанию озлобленного и сломленного волка.

Возвращение «Полнолуния» виделось мне только началом. Возрождение рода, точнее его мощи и реального влияния, всегда начинается с малого. Супруга и старшая дочь Виктора согласились помочь. Решено было открыть первый полностью закрытый приют для детей-волчат. Пока две волчицы подбирали участок земли, волков для работы, педагогов из людей и прочее-прочее, я наслаждался вторым медовым месяцем, решив сделать из приюта маленький сюрприз для своей девочки.

Даже и не предполагал, что новость о моем долгожительстве так потрясет Ингу. Девочка и правда, будто с цепи сорвалась. Наши отношения и так были весьма страстными, но по прилету я понял, что слишком плохо понимаю, что такое страсть. Она буквально не выпускала меня из своих объятий, чему я был только рад. А улыбки и шутки моих оборотней только грели. Первое время Инга еще стеснялась шуточек и краснела, но потом стала подкалывать друзей наравне со мной.

В редкие часы, когда Инга все-таки отпускала меня от себя, я уходил в работу, а она в изучение нашего Закона. Подчеркиваю, не закона оборотней, то есть того свода правил, что создали сами волки за века своего существования, а Закона ведьмаков, того Закона, что передавался предками со времен нашего Исхода и был написан еще в Исконном мире. Того, по которому жил, правил и судил я. Карал, правда, всегда больше по собственным ощущениям, чем по правилам. Часто ярость застила все доводы рассудка.

Примерно четыре месяца я был счастлив настолько, что умудрился подзабыть кто я, и что обычно бывает за такую забывчивость.

Одна из моих бывших как-то утверждала, что для завоевания мужчины нет проще средства, чем стать его ученицей. В любом смысле и вопросе. Но, нет на этом свете мужчины, который отказался бы от учения женщины, особенно если она умело балансирует между умной и дурой. Каждому приятно чувствовать себя нужным, а если эта нужность выражается в признании ума, и признает это достаточно умная (в твоих глазах) женщина, то все… «Мужик на крючке» и ничто его с этого крючка уже не снимет.

Тогда, когда я слушал все эти рассуждения моей женщины, они показались мне, по меньшей мере, бредовыми. Но, поймав себя пару раз на том, что жду вопроса от Инги, и с удовольствием отвечаю, вспомнил тот разговор. В отношении меня, Христина была права. Инга купила меня не только улыбкой, но и признанием моего ума, своим интересом к моему мнению. Глупо? Да, но так было. И я ловил от этого кайф, такой же сильный и яркий, как и от секса.