НАБАТОМ БЬЮ В КОЛОКОЛА! Поэма покаяния

В минувший год осенним днёмЯ вышел из пролеска.Мир сник от тишины кругомИ солнечного блеска.И вдруг в прогретой тишине,Почти за небосклоном,Неясный звук стал слышен мнеЗвенящим странным стоном.Я полем по жнивью шагалИ понималось смутно,Что дальний стон не затихал,А нагонял как будто.Я оглянулся, журавлейПриметив еле-еле,Шеренгой ломаной своейОни на юг летели.Легко пронзая синевуИ солнечные дали,Они по правде, наявуТак жалобно стонали.О, этот тихий, скорбный стон,С курлыканьем молебным!Как разрывал мне сердце онНад сжатым полем хлебным.Два наших горя бились в лад,Надрывно вместе плача,И понял я,о чём звенят,Что стон их долгий значит.Я в думе горестной своейТаил печаль и жалость,Что хлебных на Руси полейПочти что не осталось.А журавлям и ночь и день,Болотных топей глуше,Безлюдье сёл и деревеньТерзало птичьи души.Вот и рыдали над земным,Родимым пепелищем, —Российским, нашенским, такимБезрадостным и нищим.

Мы браним тебя чуть ли не матом…

Мы браним тебя чуть ли не матом,Что ты в рабской живёшь нищете.Ну, а ты не живёшь – ты распята,Как разбойник на смертном кресте.В удивительных водах крещенья,Что и вправду сама чистота,Избрала ты святое служеньеНезапятнанной правде Христа.Долго к жизни в Христе привыкала,Груз языческих пут волоча.И уж камнем незыблемым стала,Но в вольтеровский век потерялаОстроту неземного меча.И, сам меч потеряв напоследок,Ты тропинкой Иуды пошла.Тот за тридцать еврейских монеток,Ты бесплатно Христа предала.И однако не все россиянеПокорились ударам хлыста!Звёзды тысяч имён воссиялиЗа великую правду Христа.Конвоиры кричали: «А ну-каСбросьте крестики! Будет наукаОстальным с вашей лёгкой руки».Вы в ответ им: «Да нет, большаки,Ни к чему нам иудова мука.Лучше сразу стреляйте, братки».Но другие, не ведая сраму,Принимали как должный удел —Что взрывали часовни и храмыИ вели христиан на расстрел.Широко шла Россия, да тесноВышла к подлости и нищете.Дал Господь ей последнее место —На кровавом голгофском кресте.На кресте векового безверья,На кресте векового вранья,На столетнем кресте лицемерья —Под нависшею тьмой воронья.И летят сквозь потёмки и стылостьПустобрёхов кремлёвских слова,Что Россия уже возродилась,А Россия – почти что мертва.Гей, Россия! За прошлые бденья,За остаток растраченных силИспроси у Владыки прощенья,Воскресенья нам всем испроси!Может, ради нездешнего светаНа последней туманной чертеЗа раскаянье честное этоОн простит нас на смертном кресте. 14.04.12 г., день, накануне Пасхи Христовой

К Любви! К Христу! – почти кричу…

Памяти Михаила Анищенко

– К Любви! К Христу! – почти кричу. —Иначе ты умрёшь, эпоха!Но отвечает: – Не хочу.И с Вельзевулом мне неплохо.

Жить без Бога – это значит то же…

Жить без Бога – это значит то же,Что и вовсе на земле не жить.По природе каждый смертный долженИдеалу высшему служить.Для кого-то – это сила власти,Для кого-то – сила красоты,И выходит, сила чувства, страстиВыше всякой в мире высоты.Мы в страстях родимся и взрослеем,И стареем в этих же страстях.Даже, умирая, не умеемУгасить в себе и скорбь, и страх.Как мешки мукою, мы страстямиТак набиты, что трещать по швамМы начнём, лишь грубыми рукамиРок жестокий прикоснётся к нам.И куда мы с этим глупым грузом —Если всё небесное вокруг?Только по инерции и юзомВ те места, где пламя вечных мук.Что мы скажем ангелам и Богу,Как начнём духовный разговор,Если всю нелёгкую дорогуПоземному жили до сих пор?Но ведь были, были же минуты,И в просветы чистые душаЖизнь свою меняла очень круто,Незнакомой вечностью дыша.Так и жить бы ясностью небесной!Прочь страстей неумолимый гнёт!Но диктат неистребим телесный,Ни на миг покоя не даёт.И опять в оковах воля наша,За приказом новым поспевай,И кипит страстями жизни чаша,Пьяной пеной плещет через край.И опять земное нам дороже.Как ему, родному, не служить!Но без Бога – это значит то же,Что и вовсе на земле не жить. 5.04.12 г., ночь