Страница 3 из 12
При Федоре Алексеевиче заметно стремление к сокращению количества П. и к более правильному распределению между ними круга ведомства.
В 1677 г. челобитный приказ был соединен с владимирским судным, монастырский – с П. Большого дворца. В 1680 г. были соединены вместе П. новгородский, владимирский, новой чети, галицкой чети и Большого прихода, при чем многие предметы их ведомства были отданы П. Большой казны.
В том же 1680 г. было сделано новое распределение ведомства ратных людей между П. В 1681 г. дела холопьего П. были переданы в судный.
Вскоре после воцарения Федора Алексеевича был закрыт П. тайных дел, а в 1680 г. – П. строения богаделен.
В правление Софьи Алексеевны (1682—1689) был закрыт панихидный П. и вновь учрежден великороссийский.
Общее число П. пока с точностью неизвестно и определяется различно. Котошихин в 1660-х гг. указывает 42 П.
Состав П., их ведомство и устройство.
Каждый П. состоял из двоякого рода лиц: одни занимались решением дел, другие – письменной частью.
Первые назывались судьями, вторые – дьяками и подьячими.
Судей в П. было по одному, а в более важных – по два и более.
Один из судей был главным и начальствующим, другие были и назывались его товарищами.
Главным судьей назначался обыкновенно кто-нибудь из членов думы, но иногда – стольник или дворянин; товарищами большей частью были думные или простые дьяки.
Судьи, дьяки и подьячие в П. назначались и увольнялись верховной властью.
Для приведения в исполнение разных распоряжений и приказаний в посольском П. существовали толмачи, во дворце – трубники, в других П. – дети боярские, недельщики, деньщики, пушкари.
На обязанности их лежало призывать тяжущихся в суд и отдавать обвиняемых на поруки, содержать их до суда под своим наблюдением, производить взыскания с должников, приводить в исполнение наказания, доставлять переписку П. по принадлежности.
Ведомства П. не были строго разграничены; иногда в П. сосредоточивалось столько разнородных дел, что он почти вовсе не соответствовал своему названию.
Судебная часть не была отделена в П. от административной; можно принять почти за правило, что П. являлся судебным местом для тех лиц, которых он по роду дел имел в своем управлении.
Приказы действовали именем государя и были высшими правительственными и судебными местами; жалобы на их решения приносились государю и рассматривались в царской думе.
Судьи, дьяки и подьячие собирались в П. ежедневно, кроме воскресных и праздничных дней, и должны были заниматься определенное число часов.
В случаях, не терпящих отлагательства, они должны были собираться и по воскресеньям.
В руках подьячих, , «находилось фактически все управление государством; они крайне злоупотребляли своим положением благодаря отсутствию высшего и среднего образования и недостаточности определения в законе условий государственной службы».
Канцелярии некоторых П. делились на повытья и столы, ведавшие определенный род дел или определенную ветвь управления
Дела в П. производились на столбцах из простой бумаги.
До издания Уложения не видно, чтобы дела по мере поступления заносились в какой-нибудь реестр. Докладывались они целиком или же особой запиской с присоединением нужных справок и узаконений.
Решения судей писались на подлинных бумагах, или на записках, или заносились в особые книги.
Уложение предписывало в каждом П. иметь за подписью дьяка особую книгу, куда подьячие должны были записывать судные дела и судные казенные пошлины немедленно по окончании суда.
В 1680 г. было постановлено, чтобы в указах и вообще в делах П. обозначался по имени один только главный судья.
Скрепляли и помечали дела дьяки и подьячие; бояре и вообще судьи П. нигде своих рук не прикладывали; только одни послы подписывали договорные записи при международных сношениях.
Сношения П. между собой происходили путем памятей.
Исключение составлял один Разряд: до 1677 г. в П., где заседали думные люди, Разряд писал памятями, а в другие П. – указами.
В 1677 г. было повелено, чтобы во все без исключения П. Разряд писал только указами.
Памяти и указы писались на имя судей, а впоследствии – на имя главного судьи с товарищами; имя самого П. обозначалось только на конверте.
Указы, которые посылались из П. в города к боярам, воеводам и приказным людям о разных делах, по словам Котошихина, писались по такой форме: «от царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, боярину нашему такому-то».
Таким же образом писали и к средним воеводам: сначала обозначали чин, если то лицо, к которому писали, было князь, стольник или стряпчий, затем имя; обращаясь к простому дворянину, писали только имя его, отчество и прозвание.
Если боярин, воевода, приказные люди, послы, посланники, гонцы и др. писали отписки по разным делам, которые они ведали, к царю в П., то для этого существовала такая форма: «государю царю и великому князю», затем следовал титул, а после титула: «холоп твой Янка Черкаской (Ивашко Воротынской) с товарыщи (если они были) челом бьют (челом бьет)».
В отписках лица эти своего титула и чина не означали.
Отписки адресовались не в П., а таким-то лицам (судьям) или такому-то лицу (главному судье) с товарищами, в таком-то П. Та же форма соблюдалась и в челобитьях в П.
Простой человек писался в челобитье также полуименем, как и князь; но посадские люди и крестьяне писались не холопами, а «рабами и сиротами»!
Точно так же писали себя полуименем и «рабами и сиротами» жены и дочери разных чинов, хотя отцов своих и мужей называли в челобитных полными именами, означая их прозвище и чин (Котошихин, гл. VIII, п. 5). Сношение П. с городами до учреждения в 1666 г. почты производилось посредством нарочных.
В 1649 г., во избежание посылки нескольких гонцов по одному и тому же направлению, как это нередко бывало, было постановлено, чтобы П. сносились друг с другом, прежде чем послать куда-нибудь гонца.
Ответ на бумаги, присланные от воевод и не требовавшие скорого решения, посылался не с нарочным гонцом, а при случае.
Точно так же и воеводы с приказными людьми не должны были отправлять неважные бумаги в Москву с нарочными гонцами, но ожидать гонцов из Москвы и через них уже передавать бумаги.
Дела в П. иногда, по особому распоряжению государя, подвергались ревизиям, но это происходило редко и только в особых случаях.
Судопроизводство в П. Отдельные П. ведали судом тех лиц, которые были им подчинены.
Если ответчик находил, что судья ему не друг или было у него с ним какое-нибудь дело, то он обращался к царю с челобитьем и последний назначал его дело к разбору в другом П.
Ответчик должен был сделать это до суда; в противном случае его челобитье оставалось без результата и суд признавался правильным.
Иск в П. вчинялся посредством подачи истцом судьям приставной памяти, названной так потому, что она вела за собой посылку пристава для вызова ответчика в суд.
Дьяки закрепляли эту память, записывали ее в книги и затем посылали приставов к ответчику, чтобы он, его жена, сын или же поверенный («человек, которой ходит за делами», как выражается Котошихин) стали к ответу в П. Когда находили ответчика или его поверенного, то на нем и на истце брали поручные записи, что они явятся в срок к разбору дела.
Срок этот назначался судьями или же истцом и ответчиком по взаимному соглашению. Если бы назначенный срок оказался для них почему-нибудь неудобным, то по их челобитью он мог быть отодвинут далее.
Пока истец не представлял поручителей по долговому делу, оно не разбиралось; если же их не представлял ответчик, то его отдавали под надзор приставам или держали скованным в П. впредь до представления им поручителей или же до окончания судного дела. Если бы в срок, назначенный для разбора дела, истец не явился, то ему отказывали в иске; если же не являлся ответчик, то он считался виновным без суда и дело решалось в пользу истца.