Два Дьюрана

— Ты хочешь мне помешать, Готвиг? — тихо произнес Эдан. — Ты в самом деле этого хочешь?

Он даже не притронулся к оружию, лишь сделал шаг вперед, но люди расступились. Мама схватила отца за руку, а я невольно попятилась — Эдан сейчас выглядел жутко. Не сомневаюсь, это почувствовали все собравшиеся, и это же укрепило их в мысли о том, что именно Эдан и есть убийца... Уверена, многие знали, что тетя Мальсента хотела выйти за него замуж, надоедала ему, и вот наконец представился случай избавиться от докуки... 

И кто станет следующим? Альрик?

Я поймала взгляд Жианны, но она выглядела растерянной — это она-то!

— Ты лжец, — проговорил отец, глядя на Эдана в упор. — Мальсента ушла наверх сразу же за тобой. Больше никто не видел ее живой...

— Да, Эдан лжет, — подтвердила я, выступив вперед. Я могла бы сказать, что наблюдения не слишком трезвых гостей — вовсе не доказательство вины, но что толку метать слова перед толпой жаждущих крови? — Я слышала, как тетя Мальсента повздорила с ним.

Воцарилась тишина, потом зал загудел.

— Вьенна, о чем ты? — спросила мама, но я не взглянула ни на нее, ни на Альрика.

— Я слышала, как они поругались,— повторила я. — А потом тетя Мальсента ушла прочь. Она спотыкалась на ходу, потому что выпила лишку.

— Вот именно! — воскликнул какой-то из соседей. — Достаточно было подтолкнуть ее и...

— Эдан не мог этого сделать! — я возвысила голос, чтобы перекрыть гул голосов. 

Мать-наставница говорила: толпу невозможно переубедить, она уже думает, как единое целое, но... ее можно ошеломить, сбить с толку. Что же такого сказать, чтобы они отвлеклись?

— Эдан не мог этого сделать! — повторила я еще громче. — Я встретила его сразу после разговора с тетей Мальсентой, и тогда она еще была жива! А потом... потом... Эдан остался со мной до рассвета.

Гул голосов разом умолк.

— Твои колени — не самое мягкое ложе, — не удержался Эдан, но его не слушали, все смотрели на меня.

— Могу поклясться, что так и было, — сказала я, не солгав ни единым словом.

— Какой... позор! — едва слышно произнесла матушка в наступившей мертвой тишине и рухнула в обморок. Отец вовремя ее подхватил — этот трюк она демонстрировала не первый раз.

Но тишина не могла длиться вечно. Еще минута, и кто-нибудь сообразит сказать, что Эдан мог велеть любому из своих людей расправиться с тетей Мальсентой...

Нет, конечно, Эдан сумеет уйти с боем, я видела, насколько он собран — доводилось наблюдать братьев-наставников на тренировках, а это было чем-то намного большим. И мне вовсе не хотелось увидеть, как Эдан прорубает себе дорогу к выходу, где ждут его люди... Он ведь и моего отца может убить, если тот станет на пути! И если ему не оставят выхода...

А потом что? Война с соседями? Оборониться Эдан сумеет, не сомневаюсь, но во что все это выльется? 

— Матушка права, — сказала я, пока никто не успел встрять, и шагнула вперед. — Я опозорила себя. Прости, Аль, я люблю тебя, но... как брата. А выход у меня теперь только один...

В руке моей сверкнул короткий острый нож — такой легко спрятать хоть за корсажем, хоть в складках юбки.

— Вьен!.. — Альрик шагнул вперед, но кто-то из сыновей Жианны удержал его.

Я подняла руку с ножом... Два движения — и вот уже моя длинная коса медной змеей падает на каменный пол...

— Брат-предводитель! — я шагнула вперед и преклонила колено перед Эданом. — Молю тебя о защите и покровительстве! Прошу — сопроводи меня в обитель, когда наступит время...

Казалось, все дышать перестали.

— Встань, маленькая сестра, — негромко сказал Эдан, и я поднялась на ноги, взявшись за протянутую руку. — Я позабочусь о тебе. Пойдём.

Так мы и вышли — рука об руку, в звенящей тишине, в которой даже жужжание мухи казалось колокольным набатом. Кажется, Жианна восхищенно выругалась нам вслед, но я сочла это благословением.

Оседланные лошади уже ждали: не иначе, Эдан предполагал, что придется уходить, и быстро. Или просто собрался уезжать, как и обещал, не зная еще о случившемся.

Он молча подсадил меня в седло и знаком велел следовать за ним — ворота Дьюрана никто не озаботился закрыть. А может, не успели...

— Волосы жалко, — обронил Эдан, когда мы отъехали на расстояние полета стрелы. — Я всё думал: какие они, если распустить...

— Брат-предводитель, ты разума лишился, что ли? — не удержалась я. — Эту треклятую косу я отрезала, едва только явилась в обитель, — была охота ухаживать за нею! Не выбросила, прицепила вот, никто и не заметил, что волосы у меня едва по плечи.

— А я-то решил, мне померещилось, — засмеялся он, — когда увидел тебя в окне тем утром...

Эдан помолчал, потом сказал:

— Надо будет послать за твоими вещами. В одном платье до обители не доедешь.

— Я же не сию минуту туда собираюсь, — ответила я и встряхнула распущенными волосами. Мне нравилось, как Эдан смотрит на них. — Ты обещал сопроводить меня туда, когда настанет время. 

— И когда же? 

— Сама решу. Если, конечно, ты не против потерпеть меня в своем доме.

— И долго придется терпеть? — Эдан повернулся ко мне — на солнце его карие глаза казались золотыми, и смотрел он одновременно с надеждой и... да, страхом.

— Сколько сможешь, — ответила я. — Ты же обещал позаботиться обо мне. 

«Совсем как в том письме», — могла бы я добавить, но не стала.

Он вдруг протянул руку, и я схватилась за его пальцы, жесткие и горячие. Неудобно было ехать так, держась за руки и соприкасаясь коленями, но... внутри что-то замирало. Казалось, кругом нет никого, хотя следом ехали люди Эдана...

— Когда я увидел тебя на лугу, в голову пришло: будь я чуть помоложе, непременно выкрал бы тебя, — сказал он. — И наплевать, что там скажут твои родители. Пускай даже попытаются вернуть — не отдам.

— И почему ты больше об этом не думал? — спросила я, сообразив, отчего ему все мерещился запах цветущих трав.

— Мне показалось, ты любишь Альрика, — был ответ.

— Да, я ведь сказала, что люблю — как брата. А что до прочего... Сам посуди: он отравлял мне жизнь всё детство! Терпеть его еще и как мужа до самой смерти, моей или его? О нет, это выше моих сил!

Эдан засмеялся почти неслышно, как обычно. Я видела: его тянет спросить, когда же я успела проникнуться чувствами к нему, если видела всего несколько раз, но он промолчал. И хорошо: я все равно не сумела бы этого объяснить!

Он вдруг насторожился и обернулся. Тут и я услышала перестук копыт — это нагонял нас Альрик.

— Пропустите, — велел Эдан своим головорезам.

— Вьен! — выкрикнул Альрик, подлетев поближе. — Ты...

И осекся, увидев наши сомкнутые руки.

— Никто не причинит мне зла, — сказала я. — А тетя Мальсента... Я сожалею и скорблю с тобою вместе, Аль, но я сказала правду.

— Я верю! — Альрик исподлобья взглянул на Эдана. — И знаю, чего хотела матушка. Я просто... Дядя, я хотел сказать... то есть попросить...

— Вернуть тебе невесту, что ли? 

— Нет! — выпалил тот.

— Я бы на твоем месте обиделся, Вьенна, — сказал мне Эдан.

— Она мне с детства жизни не давала, она же старше, — буркнул Альрик, и тут уже мы с Эданом засмеялись. — Что смешного?..

— О чем сказать-то хотел? — напомнил Эдан.

— Если я не справлюсь с Дьюраном и дядя Готвиг не поможет... Можно, я спрошу у тебя совета?

— Конечно, — помолчав, ответил Эдан. — Приезжай. А с чего ты взял, что Готвиг теперь станет тебе помогать? 

— Ну так... — Альрик вдруг широко улыбнулся. — Пока срок траура пройдет, пока я разберусь, что к чему, у Вьен как раз сестры подрастут! Неужели он допустит, чтоб я на внучке Дальгло женился, сам посуди?

— О нет, этого он точно не позволит, — сказал Эдан. — К слову, ты что-то не сильно скорбишь о матушке.

— Я не могу пока, — мотнул головой Альрик. — Знаешь, как будто это всё не по-настоящему, и... Всё кажется, что она просто спит. Так же с отцом было, ты помнишь?.. 

— Помню. Ты не сразу осознал потерю. Такое случается.