Страница 57 из 123
- Хороший клиент, - кивнул Лев. - Он достоин того, что бы за него выпить, - предложил он, вытянув руку с коньяком, предлагая нам чокнуться. Мы чокнулись, выпили по глотку, и Лев, вытягивая другую руку, предложил: - Закусывайте, девчонки.
Мы с Жанкой съели по дольке лимона.
- Даша, поухаживаешь за мной, а то руки заняты, - попросил Лев, кивая на тарелку в своей руке. Я улыбнулась, взяла дольку и скормила ее Льву. Лев, прожевав лимон, сказал:
- Как вкусно из твоих рук, спасибо. Вот только сладости не хватает...
- Хочешь конфетку?
- Губы твои слаще любых конфет... - шепнул он мне на ушко.
Я опять улыбнулась и потянулась губами к устам Льва. Запечатлела на них мимолетный, но жаркий поцелуй.
- Так сладко? - кокетливо спросила я.
- Очень, - ответил он.
- Какая прелесть, - подала голос Жанка. - Наблюдать за вами - сплошное мимимишное удовольствие.
- Ты ерничаешь? - приподнимая брови, лукаво поинтересовался у неё Лев.
- Нет. Я вам завидую, - широко улыбнулась Жанка.
- Я так и подумал.
- Ладно, давайте отвлечемся от ваших нежностей, - предложила моя подруга. – Хочу, чтобы взглянули на мои новые картины.
Лев заинтересовано кивнул, поставил тарелку на стол, и Жанка проводила нас к противоположной стене, где сейчас наблюдалось самое большое скопление народа. Это стена Жанкиной славы, как она сама её называла. Данное место в большой проходной комнате художница чтила, как наши бабушки полки с иконами. Тут всегда идеальный порядок, ни единой пылинки и много искусственного света. Картины, висевшие на стене, освещались сразу несколькими источниками света - и с пола, и с потолка, и с боковых стен.
У этой Жанкиной персональной мини-выставки явно проглядывалась общая тематика - животные. Их художница использовала на всех представленных картинах: и в качестве "главных персонажей", и в качестве второстепенных, или же как фон.
Большинство из выставленных работ я уже видела, так как часто бываю у Жанки в гостях. Но были и совершенно новые работы. У одной из таких новинок мы с Майским одновременно замерли, пристально ее рассматривая.
На картине в профиль была изображена темноволосая, обнаженная девушка... Но все ее женские прелести скрывались от посторонних глаз, их прятали когтистые лапы огнегривого льва, который с грозным рыком, изображенным в анфас, крепко обнимал девушку. У льва были темно-карие, пронзительные глаза и слегка очеловеченные черты морды... А вот девушка, находившаяся в объятиях зверя, чем-то походила на меня - форма носа, губы, скулы...
- Ну как вам? - услышали мы тоненький Жанкин голосок, и она тут же встала между нами, взяв нас под руки. - Эту картину я назвала "Царский дар".
Я посмотрела на Жанку, задавая немой вопрос. Она, поступив глазки, кивнула.
- Жана, а ты продаешь свои работы? - не отводя взгляда от картины, поинтересовался Лев.
- А что?
- Я хочу купить у тебя эту картину, - указал он рукой на "Царский дар".
- Так бери, даром, - махнула Жана рукой.
- Нет уж. Любой труд должен быть оплачен. Особенно такой, - он сделал шаг к картине, полминуты задумчиво в нее вглядывался и вынес приятный автору вердикт: - Очень красиво.
- Спасибо, - ответила Жанка и отошла от нас к столу.
Я тоже шагнула ближе, изучая полотно. И вынуждена была согласиться с писателем, действительно, очень красиво. Продолжая разглядывать картину, а в частности то, как лев крепко и эгоистично держит обнаженную девушку, я вдруг отчётливо представила нас со Львом на месте изображенной пары. И почувствовала неожиданную взбудораженность, похожую на лёгкое возбуждение: губы пересохли, напрягшаяся грудь заставила меня вздрогнуть и выпрямить спинку, а ладошки вспотели...
Что же это такое, Дашка? Тебе так не терпится воплотить задумку художницы в жизнь? Ведь с прошлой картиной, моим портретом с маской, Жанка попала в точку... Как провидица, как предсказательница моего будущего...
- О чем задумалась? - спросил у меня Лев, взяв под локоток. Я перевела взгляд на Майского и, мимолетно улыбнувшись, уставилась на бархатные губы писателя. Мне так захотелось их поцеловать. Жадно, ненасытно... Бесстыдно. И тут же раствориться в ласках, отдаваясь в его нежные руки.
- Тебе тоже нравится?
- Да, - коротко ответила я и отвернулась к картинам, пытаясь унять нахлынувшее страстное волнение. Но левая рука Льва продолжала держать мой локоть, удерживая тем самым не только мою руку, но и возбуждение.
- Мне кажется, твоя подруга дала нам явный намёк... - шепнул мне на ушко Майкий и вдруг отпустил меня, но тут же обнял за талию, прижимая плечом к своей груди. И этим самым плечом я почувствовала, как часто бьётся сердце Льва... Дашка, его что, тоже так взволновала эта картина?
- У неё богатая фантазия, - ответила я. Лев, соглашаясь, кивнул и протянул мне свою вторую руку с бокалом. Я чокнулась об него своим и, тяжело вздохнув, сделала глоток коньяка. Он скатился по горлу, обжигая и наполняя грудь ещё более сильным жаром. Майский тоже глотнул, продолжая обнимать меня за талию, притянул к себе и неожиданно поцеловал.
Вкус его губ перемешался со вкусом коньяка, опьяняя сознание и провоцируя на более эротические мысли. Перед моими закрытыми глазами стояла Жанкина картина. Причём, не просто стояла, она плавно оживала: лев опасно ласкал девушку когтистыми лапами, оставляя на ее белой коже красные царапины, и, жарко дыша, лизал её плечи и грудь влажным, шершавым языком. Девушка же обездвижено застыла на месте и испытывала двоякие чувства и ощущения – страх перемешался со страстью, боль с удовольствием, испуг с желанием... Я вдруг охнула, открыла глаза и встретилась взглядом с целующим меня мужчиной. Он смотрел на меня рассеяно, получая особенное удовольствие от нашего поцелуя и вырвавшегося из моих фантазий оха. Лев остановился и, погладив меня по щеке, тихо произнёс:
- Даша, да ты вся горишь...