Я буду в маске

 Майский кивнул, и я поспешила в прихожую к кладовому шкафу. В кладовке у меня припасено много чего: различные мамины соленья и мною же приготовленное клубничное варенье. Эта сладость – единственное, что я умела варить шедеврально. Это по Жанкиным словам, хотя мне самой оно тоже очень нравилось. Достав варенье, я немного постояла в прихожей, настойчиво приводя себя в чувство... И только потом вернулась на кухню.

 Лев продолжать сидеть на том же месте за столом, пристально разглядывая мой холодильник. А точнее изобилие магнитов, украшающих его. Я тоже посмотрела на холодильную камеру, и первым, что мне бросилось в глаза, был магнит в виде трех масок. Сувенир клуба. Лев, услышав мое появление,  обернулся, с усмешкой улыбнулся и сказал:

- У меня дома похожая коллекция.

 Я зачем-то кивнула, продолжая смотреть на один конкретный магнит. И тут, кстати, вспомнила, что в клуб я еще не звонила. А завтрашнего похода в "Три маски" отменять не собиралась... Что же решит Эл, если я не появлюсь?

 

- Наверное, у всех такая коллекция, - сказала и, протягивая Льву банку с вареньем, попросила: - Откроешь? А я сейчас, на минуточку. 

 Майский нахмурился, но банку взял, а я схватила свою сумку и вместе с ней прошла в ванную. Достав телефон и устроившись на краешке ванны, я включила воду и набрала выученный наизусть легкий номер клуба. Записывать в телефон этот контакт я не стала и даже после каждого звонка удаляла все исходящие в клуб... Зачем? Не знаю. Возможно, мне просто нравилось играть в эту игру-конспирацию. Позвонив в клуб и договорившись о времени, я с улыбкой на лице убрала телефон обратно в сумку...

 Я, как и прежде, с предвкушением ждала субботы. И даже на секунду забыла, что на моей кухне сидит Лев. Вспомнила о нем случайно, посмотрев на висевшую на сушилке рубашку. Рука сама по себе вытянулась и коснулась еще влажной ткани... Мне вдруг безумно захотелось сделать нечто странное - я поднялась и, оказавшись лицом прямо напротив рубашки,  потянулась к ней носом и вдохнула запах... Ну, Дашка, ты становишься фетишисткой... От рубашки сильно пахло одеколоном. Дорого, изящно и нежно. Странно, что я не замечала этого запаха от самого Льва. Запах был очень приятным, будоражившим и знакомым. 

 В моей голове даже промелькнула картинка с флаконом этого мужского парфюма. Точно, распространенная марка. От одного из моих клиентов ИПшников пахнет примерно так же. И флакон этот я видела в его кабинете... Вновь, словно рефлекторно, я прислонилась к рубашке лицом и погладила ткань рукой... тут же отмахнулась, как от наваждения, еще раз обозвала себя фетишисткой и быстро вышла из ванной.

 Бросив сумку на полку в прихожей, я вошла на кухню. Лев, увидев меня, спросил:

- Все в порядке? 

- Да, все в порядке, - с улыбкой ответила я и подошла к шкафчику, чтобы достать ложку и емкость для уже открытого Майским клубничного варенья. - Давай пить чай, - я отложила немного варенья в пиалку и, пододвинув ее ко Льву, предложила: - Угощайся. Я сама его творила. Жанка говорит, что вкусно.

- Всенепременно, - ответил Лев, взял ложечку и угостился.

 И мы стали пить чай, сопровождая чаепитие приятной беседой. 

 Разговор начали с магнитов и очень быстро переключились на друзей и знакомых, которые нас, как правило, этими магнитами и снабжают, привозя их из путешествий. Беседа тут же плавно перетекла в это русло - путешествия. Лев рассказывал о своем пребывании за границей, а я с белой завистью слушала его интересные истории. Ведь сама дальше пределов Родины никуда не выезжала. Майский очень удивился, узнав об этом, и начал советовать мне страны, которые, по его мнению, нужно посетить в первую очередь. 

 Называть Майского малознакомым становилось все трудней. Он как-то уж очень быстро становился мне все милей и ближе. Он узнавал меня. Я узнавала его. И было во всем этом что-то щемяще-трогательное и романтичное. За все время, что мы провели у меня дома, Лев не сделал ни единой попытки, чтобы как-то явно или пошло покуситься на наше более тесное знакомство. Да, он ненавязчиво касался меня рукой, да, он елейно смотрел в мои глаза, но мне все это было так ново и приятно. Я наивно млела от взглядов его кофейных манящих глаз и ощущала нежное тепло от его прикосновений... 

 

 Время пролетело незаметно. И когда Лев некстати вспомнил, что ему срочно нужно съездить в центр города по делам, я даже немного расстроилась. Да и рубашка его как назло высохла.

Уже стоя на пороге, Майский вдруг попросил:

- А можно мне взглянуть на картину Жанны, так сказать живьем?

 Я фыркнула, шагнула к двери спальни и, приоткрыв ее, позвала Льва кивком. Он подошел  и аккуратно заглянул в комнату, касаясь меня плечом.

 

 Картина висела напротив, на стене над комодом. Жгучая брюнетка с моим лицом и с маской в руках. Когда я показывала Майскому фотографию шедевра подруги, мне стало неловко, а тут... Очередная волна нахлынула, покрывая кожу мурашками и заставляя меня отстраниться от писателя... Что же ты так долго ее рассматриваешь? Что пытаешься в ней увидеть? И кровать, почему моя кровать так от нас близко?

- Все-таки очень красиво, - наконец сказал Лев, делая неуверенный шаг назад. Он с улыбкой замер на месте и ласково интересовался:

- Даша, а что ты делаешь завтра? 

 Его вопрос прозвучал тихо, но мне все равно показалось, что очень громко. Меня словно оглушили. Начиная с того момента, как я вернулась из ванной и мы со Львом стали пить чай, ни разу не вспомнила про клуб. И про Эла... Странно, всего-то пару часов назад я точно так же забыла про Льва. А сейчас... моя душа словно разрывалась на две равные части: одна хотела провести время с Майским, а другая рвалась на встречу к Элу.