Страница 6 из 51
Известны ли кому? - по прежнем монотонно, но громко обратился монах к толпе, - какие - либо деяния, слова или иные выражения мыслей преступницы, которые могли бы поставить под сомнение справедливость приговора? Если - да, то молчание его теперь - есть смертный грех перед богом и преступление перед законами великой инквизиции..
- Известны - безгласный вопль сотряс мою парящую в мягкой утренней прохладе душу, - известны Хорошо известны тому, кто сейчас тонкой рукой в светлой кожаной перчатке нервно ласкает гриву своего вороного коня, лицо его, как всегда, при большом стечении народа, величественно и бесстрастно, но душа его, так же как моя, не ведает сейчас покоя и трепещет заточенная в телесной оболочке, раздираемая противоречивыми страстями - мрачной радостью и неуемной тоской Никто не отозвался из толпы Она, по прежнему глухо шумела и волновалась, пугая лошадей.
Инквизитор почтительно приблизился к группе всадников и о чем-то спросил главного среди них- великого герцога, тот нетерпеливо кивнул головой и взметнул вверх руку.
- Палач, делай свое дело, да свершится воля Господня! - прогремело над площадью, - один из стражников, в накинутом на лицо красном капюшоне быстро вонзил в сухие ветки хвороста горящий факел, его примеру последовали другие - пламя огненным кольцом охватив основание пирамиды начало стремительно перемещаться вверх, к ее основанию, словно быстро поползла вверх гигантская змея, неукротимо приближаясь к вершине.
Время не остановилось и не шагнуло вспять - настал страшная минута моей - второй уже за последние несколько часов смерти - языки пламени как свора разъяренных псов набросились на обнаженные ступни безжизненного тела, их огненные клыки немедленно достали и истерзанный подол последнего на этой земле моего жалкого одеяния - пропитанная кровью ткань вспыхнула, огненным саваном охватывая измученное тело и вслед за ней пламя поглотило копну грязных и спутанных, но и сейчас пышных, как и некогда моих волос - оно пылало теперь особенно ярко в своей неумолимой всепоглощающей власти, и искры как вестники свершившегося с громким треском устремились ввысь, в бездонную синеву небес.
По сердцу пришлось ли доставленное ими известие тому, кто безраздельно властвовал в сияющей выси? Ответ на этот вопрос еще не открылся мне в те мгновенья, да и не он занимал сейчас мою несчастную душу, теперь уже окончательно утратившую свою земную оболочку.
Ярко пылающий посреди площади костер обращал сейчас в прах и пепел то, что некогда было моим телом, но не он мучительно и властно приковал к себе внимание души Я наблюдала за палачом своим, боясь пропустить хоть легкую тень, затуманившую его лицо, хоть невидимую морщинку, которая пролегла бы между бровей - мне не дано было проникнуть в мыли и чувства его, как постигала я без труда мысли и чувства любого простолюдина из толпы - и здесь судьба или тот кто подлинно вершил надо мной этот страшный суд не позволил мне приблизиться к тому, во имя чего и совершила я свой смертельный грех только один, но не те сотни и тысячи страшных преступлений, в которых волей палача моего, обвинила меня святая инквизиция Только одни.
Но и то что увидела я, не смея прикоснуться к его душе и мыслям, потрясло меня и сковало каким-то неведомым ранее холодным ужасом: - по лицу его текли слезы, ясные и чистые, как слезы младенца, он не скрывал их, словно забыв обо всем, а губы его беззвучно почти, произносили, как молитву, имя Он звал женщину Бесконечная смертельная тоска и дикая боль были в этом зове - и мне известна была тому причина - женщины, которую звал он, жены его - Изабеллы вот уже пять лет, как не было на этой земле Я была тому виною, я, некогда прославленная красавица, а ныне бестелесный призрак лишенный пристанища и страшного успокоения даже в адском пламени.
Светлые слезы неутолимой скорби струились по лицу палача моего и это зрелище было столь нестерпимо, что показалось, мне несчастной, боль телесная вновь вернулась ко мне, а с ней, быть может даровано и отдохновение смерти? Так наивно вознадеялась я, и рванулась, ища погибели к ревущему пламени костра Но тщетно, взору моему открылись лишь обугленные останки моего тела, которые безобразно корчились, словно сплетясь с языками пламени в страшном дьявольском танце.
И тут в разочарованном гуле толпы - она ожидала от жертвы страшных воплей и проклятий, в реве пламени, в испуганном ржании лошадей, я услыхала тихий смех Вся боль и страдания, телесные и душевные, страх и ужас испытанные мною прежде, вплоть до самых последних нынешних минут показались мне легкими укусами москитов и девичьими душевными волнениями перед этим тихим смехом.
И увидела я его - на ступенях храма стоял он - и снова сжалась я потрясенная этой великой неправдою, ибо не мог и не смел он находиться под сенью святого крова На ступенях храма, в тени одной из колон стоял он, одетый как обычный зажиточный горожанин или богатый торговец Ни тени улыбки не было на его смуглом словно точеном лице, но это был его смех, тихий и почти счастливый Я это знала, да у него и не было нужды скрываться от меня.
- Господи. - рванулась отчаянно безгласная душа моя Впервые с того страшного момента, когда не свершила еще, нет, но в помыслах своих обратилась я к свершению страшного греха моего, впервые с той поры посмела я обратиться к Создателю, - Господь всемогущий и всесильный, нет мне пощады! Но отчего позволяешь ты править безраздельно тому, кто попирая волю твою, похищает бессмертные души твоих рабов и обрекает их на страшные муки? Отчего же смеет он, не страшась тебя и слуг твоих, являться уже и под сводами твоего храма? Боже праведный, ты же отец всех сирот! Почему же оставил меня одну в страшный час моего отступничества?!.
Никто не ответил мне- ибо не было мне прощенья.
Волновалась толпа все еще сдерживаемая всадниками, но уже отхлынули задние ряды ее и медленно, словно тая на жаре, что крепчала все заметнее, редели людские реки, а то и вовсе.
разворачивались вспять и медленно, разочарованные и угрюмые струились прочь от площади на которой догорал, чадя, страшный костер..