Всё для нее (ЛП)

— Ты сказала, что дашь мне объясниться. — Больше в его голосе не слышно твердости, теперь он говорит со мной мягко, как обычно. — Что если что-то случится, ты позволишь мне объяснить. Ты обещала.

Он повторяет мои слова, будто они его лазейка.

— Похоже, мы оба лжецы, — парирую я.

— Я никогда тебе не лгал, детка. Никогда, — выдавливает он, и у меня сжимается сердце от боли в его голосе. Даже если все это было ложью: он, учеба, работа, все. Даже если все это было не по-настоящему, я все равно хотела бы влюбиться в него. Черт, может, я и влюблена, потому что кажется, будто сердце вырвали из груди. Часть меня не желает в этом разбираться.

— Ты растоптал мое сердце. Я забираю свое обещание, — говорю я и, развернувшись, иду по коридору к себе в комнату собирать вещи.

Я ожидаю, что Пейдж пойдет за мной, но она остается.

Раздаются крики, но я не могу разобрать слов. Не обращая на них внимания, я торопливо обхожу комнату. Мне нужно убраться отсюда. Я едва сдерживаюсь и не хочу сломаться перед ними. Перед теми, кто довел меня до этого.

— Я заставила его уйти, — сообщает Пейдж, появляясь в дверях. — Ладно, может, не уйти, но он не зайдет.

— Плевать. С тобой я быть здесь тоже не хочу.

Она издает звук, словно я нанесла не только словесный удар. Мне хочется притянуть ее в объятия, но приходится сжать кулаки, чтобы этого не сделать. Она соврала мне и на самом деле не мой друг. Я не позволю им снова сделать из меня идиотку.

— Ты злишься. Я понимаю.

— Понимаешь? — передразниваю я, поворачиваясь к ней, и она поднимает руки, давая понять, что не хочет со мной ругаться.

— Будь умна, Мэл…

— Умна? — перебиваю я и кидаю одежду, которую держала в руках, на кровать. — Определенно, я полная гребаная дура.

— Я к тому, что не знаю, прознал ли кто-то о прошлой ночи. Если так, то твое лицо теперь повсюду. А у Майлза есть враги. Не получится быть с ним и не получить врагов. Черт, даже его отец среди них.

— Это не моя проблема. — Я отворачиваюсь, возвращаясь к своему занятию — вытаскиванию одежды из шкафа. Не знаю, куда пойду. У меня не так много денег, и страшно подумать, как быстро будут расти счета за отель. Боже, моя работа. Я работаю на него. Я проклинаю себя за то, что потратила деньги на дурацкую одежду для работы, которую придется бросить.

— А станет твоей. Кроме этого, куда ты пойдешь? Я тебя знаю. Ты наверняка собираешься бросить работу. Будь разумна, — уговаривает она, заставляя посмотреть на нее. — Он тебя не отпустит, Мэллори. Как я уже сказала, он одержим тобой. Есть у меня подозрение, что он сделает все возможное, чтобы тебя больше нигде не взяли, и твой уход со стажировки через неделю после начала делу не поможет.

Я плюхаюсь на кровать, потому что Пейдж говорит правду. Мои накопления закончатся быстрее, чем удастся найти работу. Интересно, это тоже было частью его плана? Лишить меня других возможностей.

— Ты злишься. Я уйду. Я знаю, ты этого хочешь, поэтому уйду, потому что люблю тебя. Ты оставайся, работай и копи деньги. А потом, если захочешь, уходи, но сначала все продумай, Мэл. Не отправляйся просто на улицу.

Я ненавижу правду в ее словах. Нужно поступить разумно, но и что делать не имею понятия.

— Убирайся, — говорю я ей. Она на секунду задерживается, а затем поворачивается, чтобы уйти. Но мне нужно узнать кое-что до ее ухода. Ненавижу себя за вопрос, но его необходимо задать.

— Почему он помешан на мне?

Она поворачивается, на ее лице отражается страдание.

— Не знаю. Но не думаю, что он тебя отпустит.

И затем уходит. Спустя пару мгновений слышу хлопок двери и срываюсь, выплескивая эмоции. Боль от одиночества заполняет каждую клеточку, и мне кажется, будто я снова в приюте. Я думала, что никогда больше не испытаю этого. Возможно, мне суждено быть одной.

Глава 19

Майлз

Пейдж открывает дверь и я, оттолкнувшись от стены, подхожу к ней.

— Я тебе говорила, что так будет, — говорит она, запирая за собой дверь и убирая ключ в карман. Мне стоило поменять этот чертов замок, когда она только его установила, но я думал, что еще полно времени.

Все это должно было всплыть позже. После того, как Мэллори стала бы моей. Я должен был привязать ее к себе всеми возможными способами, прежде чем она узнала бы правду. Должен был заставить ее полюбить меня, нуждаться во мне, почувствовать хотя бы каплю того, что я испытывал к ней.

— Как ты умудрилась все испортить? — рявкаю я на Пейдж.

Я хочу винить всех, кроме себя. Мой план был идеален. «Был» ключевое слово, пока я сам не облажался неделю назад, в тот вечер в баре. Этого можно было бы избежать, если бы Пейдж давала мне больше информации. Пейдж не стоило вести ее в бар.

— Не знаю. — Она отворачивается, и я вижу бегущие по ее щекам слезы. Я и забыл, как долго она была с ней, и как они сблизились. Что она находилась с ней не только для защиты. Больше нет. Моя милая Мэллори растопила и ее сердце.

— Куда ты собралась? — Я замечаю сумку у нее на плече, гадая, какого хрена тут происходит. — Возвращайся и поговори с ней.

— Ей нужно время, Майлз. У нее разбито сердце. Ты не понимаешь? Попробуй представить себя на ее месте. Думаю, она тебя полюбила, черт возьми. Она мне как сестра. А теперь все это разрушено. Ей потребуется время, — повторяет она. Я могу быть упертым, особенно когда дело касается Мэллори.

Пейдж проходит мимо меня, и я хватаю ее за руку, останавливая. Она поднимает на меня взгляд, в ее глазах стоят слезы. Впервые я вижу, чтобы она плакала.

— Проси прощения, Майлз. Много. Но дай ей время. — Я убираю руку, и она уходит. Прежде чем зайти в лифт, Пейдж оборачивается ко мне. — Кажется, она вернется на работу. Я продолжу за ней следить. — Она заходит в кабину, и двери закрываются, скрывая ее.

Я смотрю на дверь квартиры Мэллори, подхожу к ней, не в силах уйти. Прижав ладони к поверхности, пытаюсь почувствовать ее внутри. Она — вторая половина моей души, я должен быть рядом, помочь справиться с болью. Прижимаюсь ухом к двери и закрываю глаза, когда слышу ее плач. И меня словно бьют в живот. Я слышал этот звук раньше от другой женщины и пообещал себе, что никогда не услышу его от Мэллори. Но вот он я, когда все мои планы валятся к чертям, я делаю то, что обещал никогда не делать. Быть как он.

— Мэллори, прошу, впусти меня, малышка. Дай мне объяснить. — Я стараюсь не кричать, но говорить достаточно громко, чтобы она услышала. Жду пару секунд, но ничего не меняется. До меня доносится ее плач, а я не могу ничего сделать.

Я разрушил единственное драгоценное в жизни, и ничего не может этого исправить.

Упав на колени, я прислоняюсь к двери. Я заслуживаю слушать, как ее сердце разрывается. Я причинил эту боль и должен слышать каждое рыдание. Уронив голову на руки, я плачу вместе с ней. Потому что мне лишь хотелось любить ее, и чтобы она любила меня. Все, что я делал, было ради нее. В свою очередь я забрал все хорошее и оставил ей разруху.

Спустя несколько часов ее рыдания стихают, и я больше ничего не слышу. Надеюсь, она уснула или успокоилась и смогла собраться.

Ноги затекли, спина болит, но я не сдвигаюсь с места. Я не откажусь от шанса поговорить с ней, даже если она просто накричит на меня.

Всю ночь я сижу перед дверью.

И весь день воскресенья.

И всю ночь воскресенья.

Я не ем. Не сплю. Едва двигаюсь.

Иногда она плачет, иногда затихает, и каждый раз меня разрывает от этого. Но я сижу и жду, не покидая своего поста. Я буду сидеть тысячу лет ради шанса быть с ней. Она, наверное, и не знает, что я здесь, но я всегда был с ней, даже когда она и понятия об этом не имела.

В понедельник утром я все также на своем посту. Понимаю, что наступило утро, когда вижу свет в конце коридора. Наблюдаю за восходом и жалею, что не могу увидеть ее лица.