Бог тебе судья

– В такую жару стоит убрать ковры, – посоветовал я. – Из-за них вам жарче и кажется, что пыльно. Хотя не кажется, тут действительно пыльно.

– Спасибо вам за заботу, – ответил Елизаров и благодарно улыбнулся. – Возможно, я вдохновлюсь, протру полы и выброшу ковры… Это моя жена любила ковры, а мне всегда больше нравились голые полы. Вы о чем поговорить хотели?

– Я ознакомился с материалами уголовного дела, – сказал Рождественский, – и обнаружил странную вещь. Вы рассказали о своей семье, а потом сослались на пятьдесят первую статью Конституции, которая позволяет вам не свидетельствовать против себя и своих близких, и отказались отвечать на вопросы следствия.

– Все так, – согласился Елизаров и сделал глоток кофе.

– Прежде чем мы приступим к нашим вопросам, я хотел бы выразить вам наши соболезнования.

– Спасибо.

– Также я хотел бы сказать вам, что все мои вопросы будут заданы для того, чтобы прояснить ситуацию, и я не скрываю, что работаю в интересах Роберта Смирнова, подозреваемого в убийстве вашей жены и ваших детей. Вы согласны поговорить со мной?

– Да.

– Благодарю вас, я буду использовать диктофон только для того, чтобы не упустить ваших слов. В материалы дела это не пойдет. Приступим?

– Да.

– Какие отношения у вас были с женой?

Елизаров прикрыл глаза и проговорил:

– Мне сложно отвечать на вопросы о моей семье. Я не думал, что это будет сложно. Если позволите, я с закрытыми глазами просто расскажу вам все, что считаю нужным, а вы спросите потом, если я что-то упустил. Хорошо?

– Да, если вам так проще, давайте.

Конечно, Елизаров рассказал все то, что он считал важным. Для нас это было не столь важно, но позволило немного понять эту семью. Да, порой семьи выглядят более счастливыми, чем есть на самом деле. А иногда бывает и по-другому.

Свобода – девиз семейного счастья Елизаровых. Сам Денис Альбертович воспитывался в ортодоксальной патриархальной семье, где отец был главой всему. Инженер на атомной станции, он требовал уставной дисциплины от всех домочадцев. Под полным тоталитарным контролем воспитывались двое детей – Денис, старший, и его сестра Лариса, уехавшая в Израиль, едва ей исполнилось восемнадцать лет.

С самого детства у Дениса был нарушен обмен веществ, и он всегда был толще всех своих сверстников. Это заложило глубокий комплекс у парнишки, поэтому в институте он был одинок и обделен женским вниманием. Дома он был окружен заботой и лаской матери и строгим контролем отца за успеваемостью. Именно поэтому Денис Елизаров с отличием закончил тот же инженерный факультет, что и его отец, и устроился на ту же атомную станцию, в подмастерье к отцу. Поскольку личная жизнь у молодого Елизарова отсутствовала полностью, он с головой погрузился в работу, чем радовал родителя.

Когда отец умер, лучшей кандидатуры на его должность, чем его сын, руководство станции не нашло, и Денис Альбертович стал главным инженером атомной станции в двадцать пять лет.

И сразу же женился. Елизавета, невеста Дениса, карьеристкой вовсе не была. Она эпатировала весь офис станции своими фиолетовыми волосами, откровенными нарядами и длинными ногтями. Иногда она устраивала иностранные дни и общалась с коллегами только на английском или французском языках, и только Денис ее понимал, поскольку по требованию отца выучил и английский, и французский, и немецкий языки. Собственно, это помогло ему не только в работе, но и в личной жизни. Лизу никто не понимал, а Дениса она притягивала. Своей свободой, своим желанием быть не такой, как все. Она любила жизнь и эпатировала публику, чтобы никто не сомневался, что у нее не все дома. Денис был без ума от нее. Лиза обратила на него внимание, когда он переехал в кабинет отца, и практически сразу у них случилось все – и первое свидание, и первый секс (на самом деле первый в жизни Дениса!), и беременность. Было принято решение рожать ребенка в своей квартире в браке. Ипотека, регистрация брака, роды…

С момента, когда Денис стал женатым человеком, его карьера пошла резко вверх. Он стал зарабатывать больше, дома его ждали полная свобода и независимость от стереотипов. Лизу устраивало не только объемное тело мужа, но и его стремление стать не таким, как все. Они вместе делали татуировки, экспериментировали в постели, покупали разные вещи, путешествовали в экзотические страны. Мама Дениса, став вдовой, ушла в монастырь, переписав свое имущество на сына, и попросила ее больше не беспокоить. Денис смирился. Да, поначалу он очень хотел, чтобы у его ребенка была бабушка, но родители Лизы окружили молодого человечка такой заботой и любовью, что в новоиспеченной монашке никто не нуждался. А она не нуждалась ни в ком. Денис не знает, жива ли мать, он не навещал ее уже много лет.

Потом случился второй ребенок и новый виток карьеры и свободы – чета Елизаровых путешествовала вдвоем, оставив детей на попечение пенсионеров-родителей Лизы, которые вовсе не были против. Свобода окрыляла, вдохновляла и раскрепощала. Их квартира стала тесной, захламленной, в ней появилось много всяких вещей, которые были совсем не нужны, но раз привезены и поставлены на место, значит, должны стоять там.

Домохозяйкой Лиза была никудышной. Уюта и тепла в их доме не было, еда была из ресторана или фастфуд, даже детям. Начались проблемы с желудками, пищеварением, лишний вес. Лиза, и без того крупная, начала стремительно округляться. Денис заплыл жиром до того, что ему стало тяжело носить свое тело. Нужно было что-то менять, но ведь свобода позволяет все, даже быть толстым и неповоротливым.

Денис предложил жене пересмотреть их девиз по жизни и взять себя в руки. Грустно осмотрев свое жилище и свои тела, они отправились к семейному диетологу и сели на диету. Но не выдержали и двух месяцев, хотя результаты шокировали даже врача – они стремительно теряли вес даже после того, как ушла вода. У них был потрясающий метаболизм, о котором мечтают все люди с лишним весом. Но чета Елизаровых успокоила себя тем, что они любят друг друга и такими, и снова стали есть бессистемно и не считая калорий. Вес, болячки, хандра – вернулись.

– И в один момент мне все надоело, – признал Денис. – Вот просто все. Мне надоело быть толстым. Надоело смотреть, как мои дети жрут еду словно свиньи. Надоело жить в грязи. Надоело чувствовать себя плохо. Хотелось другой свободы – от грязи, лишнего веса, вседозволенности. Захотелось просто жить обычной жизнью.

И это стало камнем преткновения в семье. Каждый теперь воспринимал свободу по-своему. Лизе хотелось экспериментов в постели с другими мужчинами и женщинами, а Денис сгорал от стыда. Ей хотелось больше приключений, а Денису – квартиру посвободнее. Дети любили мать, потому что с ней было все можно, а Денис хотел, чтобы они учили языки с раннего возраста, потому что это действительно важно в жизни. Он давно бросил работу на атомной станции и перешел в немецкий концерн по производству технологического оборудования, и зарабатывал еще больше.

– Я предложил Лизе вернуться на работу. Все же работать – это быть в обществе, заниматься полезным делом… И как-то держит в узде, что ли?.. Но она не соглашалась. С финансами все было неплохо, но если бы мы оба работали, скопить на квартиру побольше получилось бы меньше чем за год. От мамы досталась квартира, она просто переписала ее на меня перед уходом в монастырь, но мы ее не продавали и не переезжали в нее. Лиза не хотела. Она не хотела квартиру больше, она загорелась идеей сделать из нашей квартиры шурбал – жилище ацтеков, но не простых, а ацтеков-каннибалов. Ее привлекала их культура…

– Как вы сказали? – впервые задал вопрос Рождественский.

– Да, Лиза увлеклась этим течением. Без меня, мне было неинтересно, да и некогда. Она ездила на их собрания и встречи, слушала про эту народность, их культуру и жизненные устои. Они вдохновляли Лизу. Она даже заточила зубы себе и детям. Мы тогда сильно поругались, потому что я был против. Но Лизу нельзя было переубедить. Хотя это шло вразрез с философией свободы, дети ведь не могли адекватно выбирать, надо им это или нет. Они ведь еще маленькие.