Страница 37 из 48
Слезла с подоконника и деловито принялась сдирать покрывала и простыни с кровати.
— Анжелик…А можно уточнить, что ты делаешь? — мягко спросил Еди.
— Веревку вяжу, что не видно? Так во всех сказках принцессы убегали…
— Хм. И ты ничего не заметила?
— Чего? — я спросила раздраженно. Нет бы помочь — вязать узлы дело-то хитрое. А они отвлекают!
— Ну, например, что мы уже на нужной высоте, — хмыкнул Тигра.
Я нахмурилась и снова выглянула в окно. Весь мой зверинец и правда ютился на куске тряпки, повисшей на моем уровне.
— Э… Это что? Ковер-самолет?
— Летающее покрывало у одного мага спиз…Стащили, — хмуро уточнил не выспавшийся Феникс. — Надо вернуть как можно быстрее — так что давай.
Я дала, конечно, пусть высоту и не очень любила. И мы бодренько спустились за пределы внушительной черной ограды — я бы еще колючую проволоку туда накрутила и пустила ток, тогда совсем бы стильненько было — и быстро рассредоточились по разным улицам.
Ну как быстро — меня все еще шатало, потому Тигра, закатив глаза, согласился донести до наемной кареты.
В общем, почти без потерь — не считая того, что наша ректорская семья этой ночью уменьшилась на три любовница — мы оказались в Академии. А оттуда доползли под мороком до вольера, где до вечера я спала, приходила в себя и старалась не слушать гогот мерзких шерстяных уродцев, в красках смакующих истории «как Анжелика нажралась и продинамила палача, попутно уничтожив одного из самых жестоких убийц королевства».
Следующие несколько дней выдались нервными.
Для остальных.
Ректор рвал и метал — из-за баб, это точно. Они ему под разными предлогами отказали — а новых искать при его-то раскладе было накладно. Но если что — я держала руку на пульсе.
Инквизитор рвал и метал из — за одной бабы. Та его не дождалась — о чем услышал весь близлежащий квартал. Он даже про меня позабыл и про свои сомнения, поскольку был слишком занят. Надо было искать не только одну неуловимую блондинку, но и себе новую стражу. Да и чинить спальню пришлось.
Хотела я ему предложить свою версию — что от недосыпа по случаю поиска преступника ему эта история привиделась, но решила не привлекать к себе внимание. Меня вполне устраивало, что он редко появлялся в Академии — уж больно не устраивало странное смятение, что я чувствовала каждый раз в его сторону.
Арман рвал и метал, как ни странно, тоже из-за баб ака «участницы».
Те срывали отбор. Они вдруг совсем вышли из повиновения, перетерли, договорились и устроили пикет перед его покоями. Но, поскольку пикеты они толком устраивать не могли, смотрелись их самодельные плакаты с надписями «Отборы — это унижение свободных женщин» и «Долой купленных организаторов» — с учетом того, что сваливать домой эти дамы не спешили и даже не голодали — достаточно смешно и странно.
Филипп рвал и метал, поддавшись общему настроению.
А я просто наслаждалась ситуацией — потому что понимала, что единственная первопричина рвания и метания была я.
И в этом был особый кайф.
Несколько дней я умело увиливала от работы и решения проблем, но всему был предел — и мужиков становилось жалко. Потому потихоньку начала разбираться с их нервами.
С Филиппом было проще всего: я ему подлила в чай столь мощное успокоительное, что того можно было бы отправить на горбатую гору — ничего у него не екнуло бы даже.
Арману помочь тоже оказалось не сложно. Я пришла к многострадальным покоям, на дверях которых уже были неприличные надписи, оттеснила злющего фон Бурана и заявила, что ок, они победили. И раз так не довольны, то могут брать флаг и отбор в свои руки — то есть делать то, что хотят. Устраивать любые конкурсы, проверки, да и вообще пусть сами решают, кто тут самый умный и красивый, чтобы выйти замуж за ректора.
Глупые девицы переглянулись и победно заулыбались.
— Лик, ты уверена? — опасливо прошептал мне ведущий. Я же подхватила его под локоток и повела прочь.
— Ну вот скажи, если дать бабскому коллективу один ценный приз и сказать, что он достанется лучшей — что будет?
Позади раздался звук удара и первые истеричные вопли.
Гаденько подхихикивая, мы удалились на безопасное расстояние — Арман решил прогуляться и понюхать цветочки, пока суть да дело.
Ну а у меня было следующая жертва обстоятельств, которому, если что, полагалось радоваться, что скоро у него в кровати буду одна только я, а не возмущаться.
Прошла в его кабинет и уверенно села напротив.
— Чего тебе? — буркнул бука.
Уу-у, он когда надутый такой, то очень хорошенький. Надо запомнить, что воздержание ему крайне вредно.
— Посоветоваться, — я грустно вздохнула. — Я получил письмо… Понимаешь, у меня с другом случилась неприятность. А я не знаю как и поступить… В общем, его жена застукала его с любовницей, и, поскольку оказалась женщиной вспыльчивой, почти полностью оторвала то, чем он любовницу… любил.
Ох, будь здесь фотоаппарат, я бы запечатлела эти глаза.
Летающие тарелки и те поменьше будут.
— Ч-что оторвала? — отмер немного ректор.
— Любилку…
— К-к-как оторвала?!
— Почти полностью, — любезно повторила я. — Но суть не в этом…
— Да как не в этом!
— Да так. Надо было ему раньше думать, на что способна обманутая женщина, — я лишь махнула рукой. — Вот только теперь он просит меня употребить свое влияние и договориться о лечении у столичных магов. В нашей-то провинции и целители провинциальные — только ржать и могут. А я…А я против измен и любовниц, — так сурово посмотрела на Алика, что тот сглотнул и поправил ставший вдруг тесным воротник. — И у меня теперь сложная дилемма — поступить по-дружески или следовать своим принципам.
— Да какие принципы, когда такое… такое!
— Может ты и прав. Мужская солидарность тоже чего-то да должна стоить… — протянула, отмечая, что ректор о чем-то задумался, но уже не так и мрачно. Понял, видимо, что по сравнению с моим другом дела у него очень даже ничего. — И вообще, не понимаю, зачем нужна вся эта куча девок? Содержать дорого, болезней, опять же, скандалов и упреков в разы больше. Еще начнут травить друг друга от безделья или ревности. А одну жену любить это и не опасно и выгодно, что с моральной, что с материальной стороны…
Ректор задумчиво потер подбородок:
— Хм, я как-то не смотрел с этой точки зрения…
Ну-ну.
Я на всякий случай перестала продавливать свою концепцию и скромно потупилась, исподлобья наблюдая как блондинчик светлеет ликом. А потом он вздохнул и даже расслабился:
— Знаешь, мне нравится твой разумный подход к жизни. И вообще…многое нравится. — он запнулся, будто испугался своих же слов. И дополнил с широкой улыбкой, чтобы я не напридумывала себе чего лишнего. — Вот если бы ты был женщиной…
— Не волнуйся, — я тоже широко улыбнулась.
— Что?
— Ничего.
Филипп принес чай и спас тем самым Алика от неловкости после признаний.
Настроение было петь и танцевать в Болливуде.
Но пришлось сидеть, пить чай и думать, что мне делать еще и с Камиллом. Хотя, по — хорошему, не следовало ничего с ним делать. Ведь если вспомнить свои ощущения в те мгновения, когда я считала себя обесчещенной, то становилось понятно — горюшка я по этому поводу не испытывала.
В кабинет постучался Филипп.
— К вам тут…невесты.
— На тартарары мне невесты? — недовольно скривился ректор. Я с ним была согласна.
— Ну… они даже больше к Анжу.
Глянула на часы. Быстро они разобрались.
В кабинет осторожненько пробрались две весьма помятые блондинки, и с щенячим восторгом глянув на нахмурившегося ректора, повернулись ко мне.
— Ну? — ускорила я процесс.
— Мы согласны.
— На что? — ядовито уточнила я.
— На всё, — побежденно уточнили девицы сквозь зубы.
— Все согласны? — не унималась я.
— Кроме одной. Но она уже выбыла…
Вздохнула.
— Коридор теперь убирать от выбывшей, да?
— Вроде нет… — смущенно буркнула правая блондинка. — На своих ушла.