Страница 71 из 77
-Не совсем… - ничуть не смутившись подобным пренебрежением с моей стороны, богиня плавным движением словно стекла со стола, переместившись за мою спину, и, двумя пальчиками повернув мое лицо к себе, заглянула в глаза: - Почему ты все воспринимаешь так негативно? Разве не этого ты так желал? Жить!
-О, я попробовал! - перехватив богиню за вторую руку, прижал ее ладони к оголенной кости лица: - И посмотри, к чему это привело? Я собрал свою, скажем так, “семью” по всему земному шарику, освободил целый город, поднял страну с ног на голову, и что с того, м? Города в руинах, все люди, которые когда-либо были мне дороги - превратились в пыль! - расслабив руки, позволил девушке вырваться из захвата и вернулся к столу: - Лучше закончить все поскорее, и не пытаться больше искать легких путей. Да где эти чертовы гранаты?
-Здесь. - пнув звякнувший ящик, богиня плавно растворилась, не произнеся больше ни слова. Да насрать, у меня еще есть работа. А вот и радиостанция. Сказать парочку слов, или послать все к черту и просто прикончить наконец ублюдка? Кажется, раньше я бы предпочел какую-нибудь подходящую по случаю песенку… Хотя, чем черт не шутит? Похлопал себя по карманам, осмотрелся по сторонам, но ничего похожего на плеер или на худой конец магнитофон не обнаружил. Эй, а радиостанция на что? Побегав ползунком по станциям, наткнулся на мощный гитарный запил. “Колизей?” В принципе, очень даже подходит. Запустив запись по громкой связи, вскинул на плечо гранатомет, и, взяв пистолет в свободную руку вернулся в основной зал. Что тут сказать? “Бойцы” постарались на славу - живым мало кто ушел. Готов поставить свой маслкар против ведра с гайками, что меня и в этом обвинят. Хотя постойте, у меня ведь уже нет машины? А, плевать…
Медленно поднявшись по покрытым струйками сбегающей крови ступенькам, остановился перед входом в длинный широкий коридор, вперившись взглядом в занявших оборону Легионеров. Набрав в грудь побольше воздуха, шумно выдохнул сквозь зубы и медленно побрел им навстречу, тихо подпевая музыкантам из “Арии”:
-Боги прокляли спятивший Рим… - выстрел из пистолета в притаившегося за углом воина, полный оборот, снаряд .44 калибра прерывает неначавшийся прыжок второго.
- Город брошенных женщин и калек… - легким поворотом корпуса уходим от брошенного гладия, три встречных выстрела в грудь.
-Здесь глотают отравленный дым,
Режут лезвием вены. - сделав два последних выстрела, возвращаю пистолет в кобуру и заменяю его клинком со спины.
-Здесь по праздникам ходят смотреть
Как в агонии бьется человек - тихий шепот тонет в грохоте разрыва кумулятивной гранаты, разорвавшей группку ощетинившихся клинками Легионеров.
-Как пирует свирепая смерть,
В желтом круге арены! - парировав удар клинком, пинком отбрасываю от себя бойца, и, выстрелив в живот гранатой, выбрасываю его из здания через окно.
-Сила приносит свободу -
Побеждай и станешь звездой!
А может, обретешь покой… - свернув за угол, прижался спиной к стене и перезарядил оружие.
-Твой враг в пыли - жалок и слаб!
Загнанный зверь, раненый раб,
Еще секунда, и скажет: “Убей!”
Перст императора… - с последним словом сделал сразу четыре выстрела, разметав едва успевшую сбиться в плотный строй группу.
-Святой судьбе не прекословь,
Воет толпа, чувствует кровь!
Не стоит скорби ни жен, ни друзей.
Жизнь гладиатора - Колизей! - отстреляв последние две гранаты, отбросил гранатомет и вновь выхватил пистолет, продолжая пробиваться через заполненный тихими стонами боли коридор.
-Словно псы, что дерутся за кость,
Обреченные рвут друг другу плоть,
В их глазах не азарт и не злость,
Ничего кроме боли! - перепрыгнув через развороченные взрывами тела, появляюсь из клубов дыма, разряжая последний магазин в приближающихся Легионеров.
-Ты один не сломался, не лег.
От ударов хранил тебя Господь!
Видишь, Цезарь сошел на песок.
Наградить тебя волей… - уворот, ответный выпад в голень, снова поворот - опустить клинок на шею…
-Помнишь, ты ведь помнишь,
Ты был гордым мудрым вождем,
Помнишь, ты ведь помнишь,
Как вошли солдаты в твой дом.
Ты встречал рассвет
Среди выжженных скал,
Время шло, и вот
Час расплаты настал,
Хлеба и зрелищ народу!
Через край…
Сила приносит свободу - Побеждай! - поморщившись, припадаю на колено от рассеченного коротким гладием бедра, и двумя косыми ударами отбиваюсь от добивающего удара бойца. Вновь поднявшись на ноги, отчаянно хромая, тяжелой походкой двинулся глубже:
-Твой враг в пыли жалок и слаб! - практически прорычав, отбрасываю скрещенные перед лицом клинки, тремя быстрыми уколами короткого лезвия пронзив сердца защитников.
-Загнанный зверь, раненый раб! - подобрав с напитавшегося кровью ковра оброненный гладий, швырнул его в грудь очередного бойца.
-И выбил искры из серых камней
Меч гладиатора! - поднырнув под брошенным копьем, быстрыми прыжками сократил дистанцию до укрывшихся за щитами Легионеров, и, перекатившись по металлической поверхности на спине, оказался за их спинами.
-Святой судьбе не прекословь!
Воет толпа, чувствует кровь! - секущим ударом перерезав связки, тремя быстрыми уколами добиваю припавших на колени воинов, и, вновь поднявшись на ноги едва успел повернуть голову - но боец все-же успел снести мне ухо коротким клинком
-Не стоит скорби ни жен, ни друзей!
Жизнь императора - Колизей! - с ненавистью пронзив катаной грудь Легионера, поднял его над землей и бросил в стеклянную витрину с доспехами.
-Довольно! - прогремел властный, до боли знакомый голос, разорвав возникшую тишину. - Пропустите его. - услышав отрывистую команду, Легионеры освободили проход, встав по обеим сторонам коридора, ударяя кулаком в плечо и склоняя голову при моем приближении. Что-ж, это мне тоже знакомо - этот неписаный закон они не посмеют нарушить - хоть какая-то доля чести у них все-же осталась… Кровь заливала глаза, просачивалась под одежду, застилала обзор. Раненая нога отказывалась сгибаться - похоже, повреждены сухожилия. Но мне уже было наплевать - я совсем рядом…
Даже Легиону не по силам остановить мою месть! Моя темная, окруженная туманом фигура - последнее, что они увидели в своей жизни. Пусть вы лишь выполняли свой долг, но вы столь-же виновны! Те, кто должен был служить гарантом порядка, упорядочить мировой хаос, стали лишь цепными псами Императора! И мне плевать на любые возможные причины! Вам нет оправданий, как и ему! Вы сами стали творцами своего краха, а я принес вам искупление! А сейчас… Отбросив испещренный многочисленными зазубринами клинок, стиснул пальцы на рифленой позолоченной рукояти огромной двери из красного дерева. Последний шаг. Всего одно движение - и все это закончится. Осталось лишь открыть последнюю дверь…
*Интерлюдия 7. Император Николай I.*
-Вот и ты. - устало выдохнув, я поднялся с кресла, приветствуя вышедшего молодого человека. Бесспорно, он это заслужил. - Входи.
-Я уже вошел. - проворчал он, настороженно водя взглядом по сторонам. Сводки не лгали, у него действительно отсутствует нижняя половина лица - язык отвратительно свисал через обнаженную челюсть, с него капала сбегающая с виска кровь. - С чего ты решил меня пропустить? Решил поиграть в благородство?
-Мне нет нужды играть во что бы то ни было. - отмахнулся я, и, указав террористу на кресло, переместился к тумбочке. - Ты любишь музыку?
-Почему бы и нет? - пожал он плечами, заняв место за столом. - Хм, что за вино?
-Голоден, мда? - пошамкав губами, достал из ящика пластинку с “Лунной сонатой” Бетховена, и, аккуратно положив ее на граммофон, медленно опустил иглу. Расплывшись в мечтательной улыбке с первыми мягкими звуками пианино, ненадолго погрузился в воспоминания. - Попробуй, это 1836 год, “Розовый мускат”. Последняя бутылка во всем мире.
-Что-ж, тогда не с моим свиным рылом да в калашный ряд. - хмыкнув, гость медленно захромал к шкафчику, и, достав оттуда графин с водкой, щедро набулькал себе полный фужер. - Хочешь что-то сказать?