Страница 10 из 14
То, что я написал выше, касается лишь одного параметра появления вещей. Есть и иной аспект: любая конкретная вещь в природе представлена не индивидуально, но в рамках какой-то системы, куда она включена. Земля является частью более крупной системы, которая называется Солнечной; Солнечная система встроена в более крупную схему всех небесных тел, составляющих галактику. Миллионы галактик образуют наш постоянно расширяющийся мир. Столовая ложка – лишь одно из орудий, используемых для перемещения сыпучих и текучих тел; в иной модификации (и большем масштабе) она превращается в лопаты различных видов; в еще большем масштабе – в черпалки. Все это вместе составляет системы, которые мы изучаем и постоянно совершенствуем. Та же ложка вместе с вилкой и ножом составляет еще и систему столовых приборов.
Включение в разные иерархии позволяет нам познавать вещи не только как отдельные и не связанные между собой предметы, но как части соответствующей системы. Мы изучаем свойства отдельных вещей и, наряду с этим, их функции в рамках системы. Это дает нам возможность формулировать законы развития тех вещей, которые мы изучаем, чтобы пользоваться этими законами во всех случаях, когда мы с ними сталкиваемся. Без такого способа обобщений не было бы никакой науки, ибо не было бы возможности предвидеть что-либо и подготовиться к встрече с ним. По мере открытия новых аналогов известных в природе либо выдуманных людьми вещей мы пополняем соответствующую систему новыми образцами и совершенствуем формулировки уже известных нам законов природы.
Системное построение самих вещей и то обстоятельство, что они должны быть включены в системы более высокой организации, является первым и основным законом природы. Внесистемные вещи существовать не могут; они либо просто не могут появиться, а если и появляются, то их существование продолжается недолго и они обычно не дают потомства. Мы видим это по рождаемости людей с мутационными отклонениями. В большинстве своем люди рождаются нормальными; если же они появились на свет с существенными отклонениями, то выживают ненадолго и требуют помощи и сопровождения на весь отпущенный им жизненный срок. Система заранее отлажена, и она может функционировать только в приемлемых для ее существования рамках. Экземпляры с отклонениями не могут длительно и самостоятельно существовать и обречены на вымирание. То же самое относится ко всем вещам, а не только к живым организмам. Внесистемные вещи существуют лишь в виде курьеза.
Вторым законом существования вещей в онтологической реальности является то, что они требуют определенного количества энергии, дающей им возможность быть и действовать. Энергия в системе может либо уменьшаться, либо пребывать на неизменном уровне, либо увеличиваться за счет ее притока извне. Показателем наличной энергии в системе служит энтропия. В закрытых для притока энергии системах энтропия показывает постепенный распад системы. Поэтому в онтологии системы должны быть постоянно открытыми для поглощения новой энергии. Иначе они погибают.
По этому параметру онтологические системы существенно отличаются от семиотических, которые, даже будучи закрытыми, не требуют непрестанного пополнения энергии и продолжают существовать в своем прежде достигнутом состоянии. Например, существует несколько тысяч мертвых языков, и каждый из них является системой. Мертвыми эти языки становятся потому, что вымирают их носители, но сами языки, как таковые, остаются. Иногда тот или иной язык возрождается, как это случилось с древнегреческим или с ивритом (языком древних евреев). Тогда берутся старые письменные тексты, их модифицируют по нормам современной жизни (то есть, подпитывают новой энергией), и язык снова становится действующим инструментом общения. Более того, в семиотике имеются системы, которые специально закрываются для нововведений; к ним, в частности, относятся алфавиты, которые очень неохотно принимают новую кровь, дающую им большую энергию в применениях.
Третьим законом существования и развития онтологических систем является то обстоятельство, что, несмотря на постоянную подпитку энергией, все онтологические системы в конце концов стареют и умирают. Это нисколько не противоречит второму закону, о котором я говорил выше. Если систему не подпитывать энергией на протяжении всего периода ее существования, то она умирает немедленно; а так она умирает в естественные отпущенные для нее сроки. За это время система обычно проходит три стадии развития: период становления период полного созревания и апогея и период увядания, завершающийся смертью. Обычная схема существования вещей выглядит следующим образом:
Слева стрелкой показан период становления: он происходит сравнительно медленно и требует особой энергетической подпитки. По достижении периода полного созревания развитие продолжается, но лишь в пределах более или менее стабильного состояния, показанного на схеме в виде плато. Этот период в обычных (не экстремальных) условиях значительно длиннее двух остальных. Наконец, система, доходит до точки, за которой наступает ее увядание. Этот последний период происходит быстрее двух других и отмечен постепенной утратой характеристик, достигнутых ранее. В конце него наступает гибель системы. Гибель неизбежна в любой системе, какой бы вечной она нам ни казалась. Уйдет род человеческий, уйдет наша планета, вся Солнечная система и даже вся вселенная. По стандартной космологической модели она снова становится маленькой точкой, из которой в результате большого взрыва возникает новая вселенная.
Четвертым законом существования онтологических систем является их матрёшечное расположение по отношению друг к другу. Самая крошечная матрешка – это конкретное проявление вещи. Затем следует класс таких же самых вещей, включенный в соответствующую более высокую категорию, и так далее. Все это компонуется в законченную картину нашего мироздания, которое представляется нам самодовлеющим целым, хотя на самом деле оно распадается на миллионы различных более мелких систем, отличающихся друг от друга. Найти в этой картинке различные составляющие, представляющие собой ее существенные и однородные части, – одна из основных задач науки, что должно быть обосновано в гносеологии, то есть теории познания.
Гениальный Огюст Конт, который в своих трудах посвятил много места классификации наук, обозначил правильный философский подход к решению этой проблемы, но и сегодня она остается актуальной и практически решается по наитию. Междисциплинарный подход в научных исследованиях весьма плодотворен, но он может быть реализован только на базе уже существующих и четко структурированных наук. Между тем, объявление той или иной темы в качестве междисциплинарной чаще просто прикрывает беспомощность ученого в описании предмета своего исследования, а не точное определение тех наук, к которым данная тема имеет отношение.
Наконец, последней чертой онтологической реальности, которую я здесь укажу, является ее многообразие, которое не дает нам возможности подходить к изучению этого типа реальности с одних и тех же позиций. В ней следует выделить три сферы, различающиеся по характеру происходящих в них пертурбаций: сфера доступного наблюдения с помощью наших органов чувств и специальных приборов; микромир, недоступный для непосредственного наблюдения и функционирующий по иным законам, нежели в первой сфере, и макромир, который также недоступен для непосредственного восприятия из-за его отдаленности от нашей планеты. В начале XX столетия ученые начали активное исследование атомной и субатомной природы вещей и обнаружили, что она совершенно иная, нежели близкий нам мир реальности, доступный непосредственному наблюдению. Целый век ушел на подробное изучение этого мира, и дело еще далеко от завершения. Пришлось коренным образом изменить подходы к исследованию, сформулировать новые методы презентации изучаемых феноменов и применить иные знаковые системы. Равным образом изменилась и космология, которая на протяжении последнего века полностью пересмотрела свои позиции, перейдя от статичной модели к модели постоянно расширяющейся вселенной (Хаббл), к теории большого взрыва, черных дыр и темной материи.