Времена меняются

— Как ты сказал его фамилия? Ротов? Раков?

— Рогов его фамилия. Объект пока не подозревает о слежке и ведёт себя естественно. В конце сентября пара зарегистрировала брак, но свадьбу устраивать не стала. Это говорит о том, что они уже знали о будущем приглашении в Болгарию.

Ещё одна интересная деталь! Когда один комсомольский завистливый дурак попробовал им помешать, знаете, кому тут же Рогов позвонил?

— И кому же? Живкову? Брежневу? — усмехнулся Бобков.

— Людмиле Живковой! Лично!

— Я думал, что пошутил, а оказалось, почти угадал. Интересный поворот. То есть в момент, когда наблюдения не было, этот парень сумел встретиться с мадам Живковой и получить её контакты. А возможно, что он в это время встречался и самим Живковым?

— Почему бы и нет. Тогда появляется вопрос. Зачем главе, пусть и небольшого, но государства встречаться с каким-то, никому не известным студентом? Оформлять приглашение. К тому же бессрочное. Рогов то пока не знает, что приглашение у него не на год, как он говорил на собеседовании, а вообще с открытой датой. Хм. А под моим прикрытием, он прошёл все инструктажи, оформил выездные документы и теперь может оказаться в лапах болгарских спецслужб.

— Ты, майор, не знаешь ещё одного фактика. Наш агент, доверенное лицо болгарского «диктатора», — Бобков не может удержаться от ехидной иронии, — доложил, что он имел с Живковым очень странный разговор и как раз в августе. Так товарищ Живков делился с ним размышлениями о возможность перехода Болгарии от ориентации исключительно на Москву к многовекторной политике, включая выход из ОВД и СЭВ.

— Он там в своей Болгарии, совсем память потерял? — удивлённо воскликнул Шамраев. — Забыл, чем такие разговоры кончаются?

— Это ещё не всё! Подожди чуток, будет ещё интереснее. — Бобков замер в театральной паузе достойной Станиславского и Немировича-Данченко. — После того, как твой горе-сыщик потерял гоп-компанию, другие наши сотрудники нос к носу в Благоевграде столкнулись с мистером Фарбом. Помнишь кто такой?

— Это фотограф, что в прошлом году чуть ли не целый год ездил по стране с выставкой «Фотография в США»? Как не помнить. Что он делает в Благоевграде?

— Не поверишь, майор, фотографирует. Официальная легенда — подготовка художественного фотоальбома «Тайны болгарских гор и планин».

— На самом деле?

— А ты как думаешь?

— Наблюдает за посетителями прорицательницы? Но там же уже есть американский агент! Кажется, даже приёмный сын этой сумасшедшей бабки.

— Так думай дальше. Для чего может понадобиться именно Фарб? Вспомни, Игорёк, где Фарб провёл большую часть 1977 года? Ну же!

Тут в мозгу Игоря Шамраева словно сверкнула молния. Как он мог забыть про то, что прошлогодняя американская выставка, которая с триумфом прошла в СССР, всё лето торчала в Новосибирске. Фарб был прикомандированным к персоналу выставки, как свободный фотохудожник. Парень этот тоже из Новосибирска. Осталось сложить два и два, чтобы получить нужный ответ. Скорее всего, у Фарба был контакт этим пацаном, а теперь он американцам зачем-то понадобился.

— Филипп Денисович, я понял свою ошибку! Нельзя было Рогова из страны выпускать, но у меня не было никаких сведений про этого цэрэушника.

— Не торопись Майор, ты опять торопишься, — недовольно проворчал начальник пятого отдела КГБ. — Ты всё правильно сделал. И я всё правильно сделал. Сказал бы я тебе про Фарба, ты бы студента не выпустил, да ещё бы его в каталажку упрятал. А за него не абы кто просил, а глава дружественного Болгарского государства. Живков бы ничего бы не сказал, но камешек за пазухой бы припрятал. Да и американцы подождали бы полгода, да и отозвали Фарба домой, зачем им держать агента без результата? Мы бы не узнали ничего. Поэтому слушай приказ. С Рогова глаз в Болгарии не спускать. Телефоны родителей в Новосибирске и полковника из Москвы — на постоянную прослушку. С внешней разведкой я тебя сведу, пусть тебе докладывают о его разговорах с этим парнем. В общем, пока только следим. Никаких действий без консультации со мной не предпринимать. Про то, что дело секретное, надеюсь, напоминать не надо?

— Так точно, тащ генерал, — Шамраев вытянулся по стойке смирно, ожидая приказа покинуть кабинет.

— Иди уже, работничек. Никакого серьёзного дела доверить вам нельзя, всё превратите в балаган. — Проворчал на прощанье Бобков.

Джеральд Макмиллан был недоволен ходом расследования. Пребывание в глухой балканской провинции этого придурочного фотографа ни на дюйм не приближало к разрешению загадки странного предсказания. Вот уже третий месяц этот недоумок сидит в Благоевграде и никакого результата. Никакого! Полный ноль. Этот Фарб в обнимку со своей камерой облазил все окрестности, переснимал там всё до чего смог дотянуться, отодрал агентессу, но не встретил того парня.

Через месяц Фарб заскучал, впал в депрессию, потом пристрастился к местной самогонке. Макмиллану же был нужен результат. Лучше положительный, но подошёл бы и отрицательный, но не отсутствие вообще всякого. Начальство не любило, когда докладывать было нечего.

— Смит, дружище, свяжите меня с мистером Кристофером, — обратился Макмиллан к своему верному помощнику, решив, что будет лучше самому выступить за завершение операции в Болгарии, чем подставиться с поисками причин провала. Инициатива всегда выглядит лучше.

— Да, сэр! Одну минуту, сэр. Вот, сэр, мистер Кристофер на проводе. — Смит протянул трубку своему шефу.

— Мистер Кристофер, рад вас слышать, надеюсь у вас всё в порядке?

…

Миссис Кристофер, детки, надеюсь, тоже в добром здравии?

…

Я, собственно, вот по какому вопросу беспокою. У нас с августа месяца ведётся работа по феномену не то ясновидения, не то пророчества, помните? Привлёк я одного горе-фотографа, который оказался ближе всего к этому феномену. Идёт уже третий месяц, а мне вам докладывать абсолютно нечего. Право, мне даже неловко об этом говорить, но от факта фиаско не уйти. Надо отзывать, хватит переводить деньги налогоплательщиков.

…

Говорите, что рано? Что надо подождать хотя бы пару месяцев? Не знаю, не знаю… Ведь нет ни одного шанса, что что-либо изменится. Ведь тот странный мальчик, скорее всего, Болгарию уже покинул, в СССР же посещение других стран строго регламентируется. Приехал, провёл на курорте положенные две недели и всё, вали домой. Всё строго.

…

Тогда понятно. Пусть этот Фарб там сидит и ждёт. Йез, сэр! Я понял, это приказ.

Довольный собой Джеральд Макмиллан аккуратно положил трубку на рычаг телефона. — За такие успешные переговоры с начальством надо себя поощрить! — Он аккуратно извлёк из хьюмидора толстенную сигару, щёлкнул стальной гильотинкой, разжёг её от специальной спички и с наслаждением втянул порцию ароматного дыма.

Однако мысли о деле не покидали голову старого служаки.

— Придется, наверное, всё-таки Фарба в Новосибирск отправлять, все следы ведут туда. Пускай этот Фарб сидит и вспоминает, любую мелочь, любой штришок. А чтобы ему лучше вспоминалось, надо будет его ещё разок припугнуть… Может его в Гуантанамо недельку подержать? На Кубе же так здорово. Было. Пока проклятый Кастро не национализировал все курорты. Но есть Канкун, а скоро Рождество… На этом мысль Макмиллана свернули в сторону сладкого морского отдыха. Ром, сигары, безотказные мулатки, всё такое…

Болгарская политическая полиция славилась среди профессионалов плаща и кинжала соцстран. Заметив отличные результаты работы секретной службы, советские гебисты переложили на болгар весь южный регион, в который вошли кроме Югославии и Греции, Турция и даже Италия. Кроме внешней разведки, ДС занималась контрразведкой, пограничной службой и охраной первых лиц. Поэтому практически все агенты, вербуемые натовскими службами, были двойными или даже тройными. Не была исключением и Тереза Николова. Ей приглянулся и нынешний её подопечный. Спокойный, немного рассеянный, слегка трусоватый, но очень умный, с буйной фантазией, Натан привлекал Терезу полётом творческой мысли.