Времена меняются

Вот и нашей группе уже 19 июня надо быть в Томске, и приступать к обмерной практике. Для любого проектировщика-практика даже не архитектора, умение правильно выполнить замеры, отрисовать кроки объекта, приготовленного к реконструкции очень нужное искусство. Научиться этому не сложному занятию ничего не стоит, но когда отработка навыка включена в курс, это есть гуд. За две недели три наши бригады должны выполнить обмерные чертежи трёх старинных томских домиков. И представить чертежи для проверки специалистам «Томскреставрация». Практика будет защитана, только после положительного заключения специалистов.

Мне же важна поездка в Томск ещё по одной причине. Томский обком партии возглавляет сравнительно молодой номенклатурщик Егор Лигачёв, которому нет еще 58 лет. Как на него выйти, я понятия не имею. Выйду ли вообще? Бог весть. Ведь от чиновника такого высокого ранга до простого студента — непреодолимая пропасть. Шанс есть, ведь мы окажемся в одном, но этот шанс весьма и весьма невелик.

В понедельник девятнадцатого числа после пяти часов дороги, мы вываливаемся из общего вагона поезда «Бийск — Томск». Мы — это я, Паша, Борис Меньшиков и девчонки из нашей группы, которые живут в городе. Жители общаги едут своим ходом из родных краёв. Отпуская скабрёзные шуточки, мы втискиваемся в переполненный троллейбус, который доставит нас до Томского политеха. Там должна собраться вся группа во главе с Серёгой Павловым, нашим почётным старостой.

Остановка прямо напротив главного корпуса, но Павлова ещё нет. Я, как комсорг группы, решаю действовать самостоятельно. В ректорате узнаю, куда нас поселят, получаю записку от проректора по хозчасти и веду команду в указанном направлении.

— Друзья, кажется вон тот кирпичный недоскрёб — наше жилище на ближайшие две недели, — машу рукой в направлении ближайшей пятиэтажки. Хорошо, что общага оказывается в двух шагах от института.

Тётка в синем халате и разношенных шлёпанцах пенсионного возраста, представившаяся как комендант Клавдия Ивановна выдала нам ключи от комнат. Окинула нас подозрительным взглядом и повела в каптёрку за постельными принадлежностями.

— Готовить в комнатах нельзя, только на кухне. — Грозным тоном вещает комендантша. — Курить в комнатах нельзя. Спиртное тоже нельзя. Парням находиться в женских комнатах после одиннадцати нельзя, ни под каким видом! Имейте в виду, что студком иногда устраивает внезапные ночные рейды по комнатам. Если застукают кого, не пожалеют.

— А девушкам в мужских можно? — самым невинным голосом любопытствует Вера Лебедь. — Вы знаете, Клавдия Ивановна, нам девушкам так иногда хочется крепкого м-м-м… чаю, особенно по ночам.

— Знаю я ваши чаи-кофеи, — ворчит комендантша, — вам бы только шашни разводить. Девушкам у парней тоже нельзя!

Вот и наша комнатушка на четверых. Вдоль стен стоят железные панцирные кровати, перед окном — стол, пара стульев, рядом с дверью — встроенные шкафы с плечиками и крючками.

— Надо бы Павлова раскрутить на пиво, — подаёт голос Самарович, — чтобы не опаздывал.

— Раскрутим, куда он денется, — поддерживаю я приятеля, — сейчас нам надо с бытовухой закончить, девчонок попинать и ехать в «Томскреставрацию». В обмерах мы с вами уже мастера, знаем, что дело простое, но отнимает кучу времени.

— Рогов! Кончай строить из себя большого начальника — без тебя знаем. — Пашка сердито ворчит на мои поучения.

В самом центре Томска, на берегу Томи прямо на площади Ленина, в здании бывшей товарной биржи расположилась контора реставраторов, созданная всего два года назад. Там нас встретил наш старый знакомый — Валера Блинков с кафедры планировки.

— Разместились? Всё в порядке? — спрашивает он меня, сразу вычислив во мне лидера. — Я тут уже со всеми всё обсудил, объекты получил. Вы — первые прибыли, вам и выбирать из четырёх домиков. Я бы порекомендовал домик рядом с общагой. Во-первых, ездить не надо, во-вторых, это классика, хоть и в дереве, а значит чертить будет гораздо проще.

— Валера, а нам экскурсию можно будет устроить? — Инна Ромашкина не хочет полагаться на мнение этого недотёпы, хоть он аспирант и без пяти минут кандидат наук.

— Сегодня после обеда, все кто к этому времени соберутся, поедут на обзорную. Пойдёмте, я вам вашу камералку покажу. Там вы будете чертить и готовить показуху[31] для зачёта. Только просьба есть у реставраторов. Бардак не устраивать! Через дорогу Обком. В любой момент кто угодно из секретарей или завсектором может сюда заглянуть. Увидят бедлам — урежут финансирование.

— А обед здесь когда? — Наташка Пахомова всегда интересуется вопросом на тему чего-нибудь перекусить, — до столовки далеко? Или нам лучше самим готовить, а сюда с собой носить?

— Я обедаю в обкомовской столовой, туда после двух часов пускают с улицы, чтобы, наверное, доедали то, что после чиновников осталось. Готовят хорошо и недорого. Самим готовить — дороже выйдет.

— Валера, а ты нами все две недели будешь командовать?

— Нет, даже не надейтесь, сегодня уеду. Приеду к завершению, буду на зачёте от кафедры. Но тут главное слово за «Томскреставрацией», они надеются получить годный продукт, чтобы можно было использовать ваши чертежи для проекта реставрации.

Тут меня опять осеняет! Если реставраторы хотят получить годный продукт, то они должны нам денег заплатить. По существующим расценкам. В реставрации расценки очень даже не плохие. Я опять намекаю Валере на этот факт.

— Боря, вот что ты за человек! — в сердцах ворчит Блинков. — Почему тебя всегда так волнует вопрос денег? Я же знаю, сколько ты на самом деле зарабатываешь.

— Валер, ты не прав! — Вступает в разговор Меньшиков. — Какая разница, сколько я зарабатываю в другом месте? Если я здесь делаю что-то, что полагается оплачивать, то справедливо будет мне положенное выдать. Если положено, но не выдано, значит, эти деньги украдены.

— Вы оба меркантильные и жадные, но правы, конечно. Досадно, но я совсем выпустил это из виду. Вам самим придётся с директором «Томскреставрации» об этом договариваться. Вы же и расценки лучше меня знаете, и торговаться научились… А меня увольте. Я простой аспирант и не хочу всякой бухгалтерией заниматься. И вообще, деньги это пошло!

— Хорошо, тогда мы тебя, кафедру и институт вообще из получателей вычёркиваем. Нам больше достанется.

Пока мы так препираемся, к нам приближается старенький седой дедушка с тросточкой и больших роговых очках, несмотря на почтенный возраст, идёт он бодро.

— Дрейзин Элиазар Израилевич, — представляется бодрым, но скрипучим тенорком, — главный архитектор проектов «ТомскГИПРОТранса». Пройдёмте, мои юные друзья, вон в тот дивный экипаж. Сегодня я буду вводить вас в транс рассказом о славном городе Томске и его архитекторах. Правда, смешно — «ГИПРОТранс» вводит в транс?

Наша компания к этому времени пополнилась прибывшими сокурсниками до полного состава. Мы проходим к старенькому экскурсионному ЛИАЗу. Внутри сильно пахнет пылью, бензином и раскалённым кожзамом пассажирских сидений.

— Когда мы с Игорьком издали книжку про деревяшки Томска, нам её заказывали даже из Москвы и Ленинграда! — Важно подняв указательный палец вверх, Дрейзин начинает свой рассказ, — Но даже самый распрекрасный альбом проигрывает рассказу с осмотром живых домиков.

Вам очень повезло, мои юные друзья! В Томске относительно хорошо сохранилась деревянная застройка. Деревянная архитектура обладает одним неприятным свойством. Она недолговечна. К тому же наши деревяшки расположены в центре города, что рано или поздно приведёт к их сносу. Возможно, какие-то из них будут отреставрированы, какие-то перенесены на новое место, но 90 % будет снесено. Что тут поделать, город — живой организм, он должен развиваться, отбрасывать устаревшее, лечить заболевшее, наращивать новое.

Под бодрую болтовню старого архитектора, мы объехали весь город. Останавливались в наиболее интересных районах. Посмотрели и Елань, и Татарскую слободу, и Уржатку и много чего ещё. Все в восторге. Лекция Элиазара Израилевича тоже получилась. Всем понравилось, что он рассказывал не формально, с шуточками, с подколками. Смущала только, его позиция в отношении старой застройки. Прямо как в партийном гимне: «Весь мир насилья мы разрушим, до основанья…». Страшные люди эти советские архитекторы. Мало того, что строят сплошные сундуки, так ещё и всё старое норовят под корень извести…

31

показуха (арх. жаргон) — демонстрационные материалы