Расслоение

– Значит так: до завтра тебя в Дом колхозника определю. Там все равно никто не живет, а утром самолично на автобус посажу. Усекла?

Девушка с недовольной гримасой кивнула.

– Теперь рассказывай свои секреты,

Юля спрыгнула с сиденья и хлопнула Платова по плечу.

– А ведь теперь только от меня зависит, долго ли тебе в старших лейтенантах ходить.

– Ну-ну! – усмехнулся Иван.– Вот уж никак не думал, что моя карьера в твоих руках.

– В моих. Тот дядька, который к Рыжову приходил, заикался. Много в вашей глухомани мужиков с такой приметой?

Платов, нахмурившись, завел мотоцикл.

– Понятно. Поехали!

В Липовке хватало жителей с разного рода физическими и умственными недостатками, но заикался только один человек: предприниматель Николай Астахов. Паренек не слишком прочных нравственных устоев.

Прежде чем наведаться к нему, участковый поехал в сельсовет, взял у секретарши ключи от Дома колхозника.

Поднявшись вместе с участковым на второй этаж, Сизова обвела взглядом пыльные апартаменты и саркастически усмехнулась.

– Нет. Это не Рио-де-Жанейро. Это гораздо хуже.

Платов выволок из завалов разобранной мебели панцирную кровать и прилаживал к ней спинки.

– Ну, ты, знаток советской сатиры, скажи спасибо, что сюда впустили. Сейчас в деревне такие дела творятся! Меня вообще с работы погнать могут, если узнают, что я тебя здесь оставил.

Юля бухнулась на собранную кровать, забросила свои стройные ножки на спинку и сладко потянулась.

– Эт точно. Погонят. Интересно, а как ты в случае чего объяснять будешь, зачем меня сюда притарабанил?

На этот раз ухмыльнулся Иван, у которого был готов ответ на этот каверзный вопрос.

– Скажу, что ты свидетельницу решил оставить до тех пор, пока Витьку не отыщем. Может ты знаешь, где Витька заныкался, да говорить не хочешь!

– Ты и вправду так думаешь?

– Нет, – покачал головой участковый. – Рыжов тебя в каморке запер. С какой стати ему с тобой откровенничать?

– Правильно мыслишь, Шерлок. Теперь пораскинь мозгами и выдай умозаключение о том, что я в этой конуре жрать буду.

– И откуда у тебя, пигалица этот жаргон?

– .Странствую, слушаю, изучаю устное народное творчество.

– Оно и видно, доизучалась, – вздохнул Иван. – А насчет еды не волнуйся. С голоду не помрешь. Я в магазин заскочу и куплю чего-нибудь.

Юля зевнула, продемонстрировав розовое, как у котенка нёбо.

– И про сигареты не забудь. Я только с фильтром курю.

Платов обернулся у двери.

– И «Беломору» рада будешь. Отдыхай!

– Успеха в расследовании! Наше вам с кисточкой!

Глава 4

В колхозной конторе весело гудел настольный вентилятор, гонявший душный воздух из угла в угол. Главная бухгалтерша задумчиво морщила лоб и шевелила губами, подсчитывая количество букв в слове, которое необходимо было вписать в клетки кроссворда. Перебрав в уме все возможные варианты, она поняла, что без посторонней помощи не обойтись.

– Егор Дмитриевич! Вопросик по вашей части. Воровской инструмент – пять букв.

– Фомка! – счетовод Симпляков заполнял финансовую ведомость, но ответил на поставленный вопрос ни секунды не задумываясь.

Подобного рода словечки звучали для него, как музыка. Егор Дмитриевич знал о мире криминала столько, что мог бы служить консультантом при МВД, но злая судьба сделала его всего лишь пронырливым колхозным счетоводом.

В районной библиотеке, куда Митрич заглядывал при каждом удобном случае он прочитал решительно все детективные романы и надоедал библиотекарям вопросами о датах поступления новых партий криминального чтива.

От заполнения ведомости Симплякова оторвал рокот двигателя мотоцикла участкового.

Митрич выглянул в окно и, увидев, что Платов входит в Дом колхозника, поспешно встал из-за стола.

– Я на пару минут отлучусь?

– Да хоть на пару часов, – зевнула бухгалтерша. – Только, пожалуйста, еще одно словечко, Егор Дмитриевич. Уж очень сложное. Наука об отпечатках пальцев. Аж тринадцать букв.

– Дактилоскопия! – крикнул Митрич уже из-за двери.

В ожидании участкового, он даже пританцовывал от нетерпения. Как только тот вышел из-за двери сразу вцепился ему в рукав. Платов мысленно взвыл от досады. Он давно убедился, что избавиться от Симплякова можно только с помощью физического устранения последнего.

– Какие подвижки в деле? – доверительным полушепотом поинтересовался Митрич на лысой голове, которого играли солнечные зайчики. – Я заметил ваш мотоцикл из окна конторы и сразу смекнул: пытаетесь спрятать от мести маньяка важную свидетельницу.

Участковый, который уже начал чувствовать сильную головную боль вырвал свой рукав из цепких коготков преемника Ната Пинкертона.

– Бог с вами, Егор Дмитриевич, какие подвижки? Какие свидетельницы? Какое дело?

Выбить Митрича из седла было не так-то просто.

– Меня вам не провести, Иван Александрович! Я назвал это дело «История мертвых старух»!

– Эк куда вас занесло! Нина Павловна, слава Богу, пока жива!

– Мелочи, – отмахнулся Симпляков.– Процесс, как говорится, пошел и главная задача, таких как мы с вами его контролировать!

– Вот и контролируйте, сколько душе угодно, а мне ехать надо! – взмолился Иван.

– Понимаю, – Митрич сурово кивнул. – Дело есть дело. Какие будут указания?

– Не понял?

– Ну, моя роль в этом деле, – лохматые брови счетовода грозно сошлись на переносице.

– Ах, указания! – рассмеялся Платов. – Поменьше Маринину читайте. За «Войну и мир» возьмитесь что ли…

– Вы недооцениваете важность работы с информаторами. А я, между прочим, кое-что знаю.

Иван понял, что придется подыграть Симплякову. Он со шпионским видом посмотрел по сторонам.

– Теперь можно. Говорите.

– Перед смертью Зоя Петровна дважды ездила в райцентр, – Митрич многозначительно воздел к небу указательный палец. – Понимаете, дважды!

– В церковь старушка ездила и всех-то делов.

Симпляков дробно захихикал.

– А вот и не в церковь!

– А куда?

– В би-блио-те-ку!

Воспользовавшись тем, что Митрич зажмурился, наслаждаясь произведенным эффектом, Иван рванул к мотоциклу. Тот, хвала Создателю, завелся с первого раза и, участковому удалось-таки оторваться от добровольного помощника.

Симпляков смотрел вслед сбежавшему участковому без особого сожаления.

Долгие ему приходилось быть теоретиком раскрытия запутанных уголовных дел. И только сутки назад представилась возможность раскрыть всю мощь своего аналитического ума. Умышленное убийство при столь загадочных обстоятельствах случилось под самым носом, в его родной Липовке! Душегуб-глупышка просто не догадывался, что дело ему придется иметь с Егором Симпляковым!

Митрич промакнул лысину носовым платком, расправил плечики и двинулся в контору, чтобы вновь окунуться в мутный омут колхозной бухгалтерии.

***

Освободившись от Митрича, Иван отправился к заике Астахову. Уже издали он понял, что поговорить с предпринимателем не придется: «мерседеса» у дома не было.

Для очистки совести участковый подъехал к массивным стальным воротам, полюбовался множеством замков и решил еще раз заглянуть на место происшествия – в дом библиотекарши Аскаленко. Он находился за поворотом дороги, метрах в двухстах, но уже сев в седло мотоцикла Платов услышал встревоженные голоса. Сердце екнуло. Ивану на участке, которого регистрировались только административные правонарушения, с лихвой хватало свалившегося на его голову происшествия со старушками. Новых бед он не желал, но, свернув за угол, понял: они уже случились.

Группа старушек обступила Гусева, который, качая седой головой, что-то рассказывал. Заметив участкового, Никита Сергеевич раздвинул своих слушательниц руками и направился к Ивану. Он нес длинную удочку и Платов, глядя на поплавок из гусиного пера, долго не мог взять в толк: зачем она сдалась старику?

– Здравствуйте, Иван Александрович, – Гусев явно не знал, что ему делать с удочкой и перекладывал ее из руки в руку. – Прошу прощения, но на этот раз вестником неприятностей для вас стал я.