Снишься мне (ЛП)

Когда Сеенити ушла с работы, бормоча себе под нос: «не настоящий, не настоящий, не настоящий», Дайр решил, что пора взять в свои руки то, что касается ее веры. Сегодня вечером, он нанесет визит ее учителю истории.

Как всегда, он последовал за Серенити домой, чтобы убедиться, что она доберется в сохранности. Дайр ощущал потребность защитить ее, чтобы гарантировать, что ничто не причинит ей вред. Он никогда не испытывал потребности защищать людей. Хотя, опять же, он никогда прежде не был влюблен ни в кого.

Ожидая в ее комнате, когда она покончит с вечерними делами, он почувствовал, как его взрыв тепла поглотил его. Дайр вздохнул. Он знал, что это, в конце концов, случится. Сейчас мужчина нарушал правила, и это не могло остаться незамеченным.

— Брудайр, — глубокий голос ангела-посланника наполнил комнату. Дайр отвернулся от фотографий, которые рассматривал, приколотых к доске достижений на стене комнаты Серенити, и посмотрел на грозного мужчину. Он подумал, что может понять, почему люди часто пугаются, когда видят ангелов. Он был огромным и сияние, которым их окутал Создатель, сопровождало, куда бы они ни шли. Они, конечно, могли убрать ореол, когда нужно, но он представлял, что людям было трудно находиться с ними рядом, когда демонстрировалось их великолепие.

— Привет, Рафаэль, — сказал Дайр своему старому другу.

— Ты знаешь, почему я здесь.

Дайр кивнул.

— Ты ведь не собираешься уходить, ведь так? — спросил Рафаэль. Он знал Дайра долгое, долгое время, и Дайр знал, что было практически невозможно пытаться солгать ангелу.

— Я не могу уйти, еще нет, — сказал он ему.

Рафаэль прищурился и наклонил голову, изучая собеседника.

— Ты заботишься об этом человеке.

Это был не вопрос.

— Она другая, необыкновенная, и меня тянет к ней.

Ангел усмехнулся, качая головой. Очень по-человечески потер лоб.

— Никогда не думал, что это будешь ты — задумчивый одиночка, хранивший себя веками — влюбленный в смертную. Ты знаешь, что это хорошо не закончится. Существует причина, по которой Создатель воздвиг границы между нашими видами.

— Я не ангел, Рафаэль. Почему правила для меня должны быть такими же? — спросил Дэйр, рассердившись вдруг, когда мысль о правилах сдавила его грудь стальным обручем. — Почему мне нельзя иметь пару, кого-то, о ком можно заботиться и кто будет заботиться обо мне? Вы были созданы, чтобы поклоняться Ему, и доставлять Его послания, но это не мое предназначение. Я просто создатель снов, Песочный человек, как людям нравится меня называть. Я не принадлежу к небесному царству, так же как не принадлежу к людям.

— Но ты чувствуешь, что принадлежишь ей, — закончил за него Рафаэль.

Дайр кивнул, когда воинственный дух быстро покинул его, как воздух воздушный шарик.

— Я никогда не чувствовал себя принадлежащим к чему либо до Серенити.

— Что, если она не будет благосклонна к тебе? Что ты будешь тогда делать?

— Я оставлю ее и позволю жить своей жизнью без меня, — даже произнеся эти слова, он спрашивал, были ли они правдой. Сможет он оставить ее? Сможет позволить ей отдать сердце, тело и душу другому?

Рафаэль, очевидно, думал о том же.

— Мы чувствуем не так как люди, Дайр. Наши эмоции намного сильнее и глубже. Это одна из причин, почему Создатель запрещает отношения с людьми. Они переменчивы и импульсивны, в то время как мы тверды и непреклонны в нашем выборе. Они не выбирают пару на всю жизнь, или, по крайней мере, подавляющее большинство из них так не делают. Чем дольше ты остаешься, тем труднее тебе будет уйти. Она никогда не сможет чувствовать к тебе такую же любовь, какую ты испытываешь к ней, она не способна на нечто такое чистое. Если она когда-либо устанет от тебя, и решит, что не любит тебя, как они так часто делают, не думаю, что ты сможешь позволить ей оставить тебя, даже для ее собственного счастья.

Дайр знал, что все сказанное было правдой, за исключением одного.

— Я не уверен, что она не способна любить так же как я. Она другая, Рафаэль, ее дух другой.

— Возможно, но так ли уж ты уверен, что готов рисковать разрушить ее, если это не так? Потому что твоя потребность в ней — потребность защищать, любить, обладать, прикасаться — будет только душить, если то, что ей нужно — это быть свободной от тебя.

Дайр больше не хотел ничего слышать. Он не хотел думать о Серенити отвергающей его, хотя не знал, когда решил попытаться и завоевать ее сердце. Но он решил. Ему нужен был шанс узнать ее, увидеть, может ли она чувствовать к нему тоже, что он к ней.

— Я просто не могу пока уйти, — сказал Песочный человек снова, когда на самом деле он хотел заорать на своего друга, потому что он знал, что он и Серенити могут не суметь преодолеть их различия. Но, он не был готов признать это вслух.

Рафаэль кивнул.

— Ты ведь знаешь, Создатель может послать других.

— Знаю.

— Что же, так тому и быть. Береги себя, друг мой, — сказал ему Рафаэль, а затем исчез, забрав с собой все тепло, и, оставив Дайра в холодных объятьях неопределенности и отчаяния.

— Доброй ночи, тетя Дарла.

Он услышал голос Серенити прямо перед тем, как открылась дверь спальни и, просто так, чувства промелькнули и заменились необходимостью быть с ней. Он так загляделся на нее, что едва ли не слишком поздно осознал, что она собирается раздеться, начиная переодеваться в ночную сорочку. Он быстро отвернулся, как только она начала поднимать рубашку, еще больше чувствуя себя навязчивым поклонником.

Он должен явить себя ей. Дайр не мог просто продолжать следить за ней и слушать разговоры без ее ведома. Он начинал ощущать, как предает ее доверие. Когда шелест одежды перестал доноситься до его слуха, он медленно повернул голову назад, готовый быстро отвести взгляд, если она еще не одета. Но она была полностью одета и сидела на кровати. Ее блокнот, в котором были записаны все ее заметки о сне, лежал на коленях, и девушка листала страницы. Он полагал, что сейчас было подходящее время, что бы ненадолго оставить ее и пойти поговорить с мистером Суини, ее учителем истории. Конечно, мистеру Суини никогда не станет известно, что это произошло.

Дайр стоял, глядя на мужчину среднего возраста, который спал в своей постели. То, что Брудайр собирался сделать, было совершенно против правил, но ведь, казалось, он решил распрощаться с правилами, когда дело касалось некой симпатичной брюнетки. Он начал плести сон в своем сознании и подтолкнул его в сознании человека перед ним. Когда мистер Суини проснется утром, он испытает желание провести урок о фольклоре Центральной и Северной Европы с особым акцентом на легенде о Песочном человеке. Возможно, это привлечет внимание Серенити.

Когда он прибыл обратно в ее комнату, она уже крепко спала. Ее лицо было таким умиротворенным, и она выглядела такой спокойной, что он решил отказаться от сна той ночью. Он даст ей отдохнуть, но на завтра все ставки сделаны. Мужчина собирался прекратить быть зрителем в ее жизни. Пришло время выяснить имело ли смысл нарушать ради нее правила. И единственным способом ответить на тот вопрос, было выяснить, могла ли она испытывать к нему какие-нибудь чувства.

Склонившись над ней и поцеловав в висок, он прошептал рядом с ее кожей.

— Завтра я начну делать тебя моей, Сара Серенити.

***

— Расскажи мне побольше об этом сне, — попросила Глори, сидя напротив Серенити в одной из кабинок в «кострище». Она позвонила рано утром, приглашая позавтракать, потому что ей хотелось знать больше обо всем, что касалось Песочного человека. Серенити не собиралась разбалтывать, но ее мысли были так зациклены на этом, что все просто выплескивалось наружу. И, наверное, нужно было поговорить об этом с кем-то еще, кроме восьмилетней девочки, которая была, на самом деле, во сне. Поэтому она вытащила себя из теплой кровати и встретилась с Глори перед школой. Единственным бонусом этого было то, что она получила замечательный завтрак.