Снишься мне (ЛП)

Дайр услышал быстрое дыхание, когда плотно прижал девушку. Он наклонился, пока его рот не оказался рядом с ее ухом. Парень задержал дыхание на мгновенье, восхищенный ее запахом.

— Обними меня за шею, принцесса, — прошептал он, позволяя губам коснуться ее кожи, пока он говорил. Дайру понравилось, как она ответила ему. Это позволило ему понять, что он был не единственным пострадавшим. Она была так же потеряна, как и он.

Он узнал песню, которая играла, и тихо подпевать для Сары. Слова невероятно идеально описывали его чувства, как будто писатель вырвал мысли Дэйра из его разума, когда писал песню.

Ты прекрасна, детка, невероятна.

Ты жаркая, как само солнце.

И ты пленила меня.

Ты моя слабость, детка, искушение,

Ты совершенство, мое спасение,

И ты спасла меня.

Я не буду отрицать, я не могу дышать,

Если ты не рядом со мной.

Ты нужна мне, детка, как нужен урожаю дождь,

Мое существование было темным,

Но с тобой больше нет боли.

Ты страсть, детка, безвозвратная,

Ты чувство, почти как удар,

И ты заманила меня в ловушку.

Ты моя, детка, несокрушимо,

Ты великолепна, полностью неотразима.

И ты усмирила меня.

Слова лились из Дайра так, как будто он сам их написал, и думал именно так всем своим существом. Серенити была всем, что описано в песне, и многим другим. Она была всем для него. Другой для него не существовало. Она прижалась ближе к нему, и его живот сжался, когда он подумал о ее судьбе. Дайр не хотел об этом думать. Он хотел насладиться этим моментом со своей любовью. Он хотел создать с ней воспоминания, которые они могли бы перенести с собой из этой жизни в следующую.

Дайр почувствовал ее губы на своей шее, и он боролся с желанием отодвинуться и завладеть ее губами. Серенити проверяла каждую унцию контроля, которую он никогда не думал, что может потерять. Он дал бы ей все, что было в его силах, и даже попытался бы дать ей то, что было невозможным. Когда песня закончилась, он нежно поцеловал ее в челюсть и прошептал:

— Я люблю тебя.

Серенити хотелось бы лучше контролировать свои эмоции, когда дело касалось Дайра, но когда он произнес эти слова с такой убежденностью, она была потеряна. Отстраняясь, чтобы взглянуть на него, ее взгляд был мутным от непролитых слез. Брудайр поднял руки, обхватив ее лицо, и просто смотрел ей в глаза. Они ничего не говорили. Не время для слов. Дайр наклонился, пока его губы не прижались к ее губам. Музыка играла вокруг них, и другие тела двигались так, как будто они все еще были в потоке. Для Серенити, в тот момент, когда его большие руки держали ее, а его полные губы держали ее в плену, был только Дайр. Он переполнял каждую мысль, вытесняя любые отвлекающие факторы. Поцелуй длился дольше, чем это было приемлемо в общественном месте, но ей было все равно.

Когда он, наконец, отстранился, она увидела хитрую улыбку на чувственных губах. Он знал, что он сделал с ней. Она знала, что он мог чувствовать, как ее мир внезапно обрушился на него, и он любил это.

— Твой голос прекрасен, — сказала она, наконец, заканчивая неловкий момент.

— У меня есть небольшое преимущество. Бессмертие оставляет много времени для практики, — сказал он, подмигнув.

О, это подмигивание способно ее уничтожить. Ничто не может быть настольно сексуальным. Поистине, Дайра следует держать подальше от любой женщины, потому что если он будет размахивать этой похотливой улыбкой и подмигивать, образуется целая толпа женщин, отчаянно нуждающихся в том, чтобы получить хотя бы несколько секунд его внимания. Он взял ее за руку и увел с танцпола в пустое место у одного из импровизированных баров. Серенити взяла воду, которую он заказал у бармена, и выпила весь стакан. Она ничего не могла с этим поделать. У нее пересохло в горле, и ей нужно было чем-то занять рот, прежде чем потеряла бы контроль и заняла его Дайром.

— Ты в порядке? — спросил он, убирая волосы от ее лица. Кончиками пальцев он коснулся ее шеи, заставив вздрогнуть.

Ей нужно было сделать передышку всего на несколько минут и развеять туман, вызванный вожделением, который окутал ее мозг. Она кивнула.

— Я в порядке, только сбегаю быстро в дамскую комнату.

Когда она начала уходить, Дайр схватил ее за руку, и она снова посмотрела на него. Его ресницы опустились, когда он посмотрел на нее исподлобья

— Не уходи надолго. Я скучал по тебе сегодня.

Серенити была почти уверена, что хныкнула от его слов и эмоций в его голосе. Это звучало бы глупо от кого-то другого, но от Дайра это звучало так же гладко и легко, как дышать. Единственное, что она могла ему дать — это кивок. Это единственное, что смог выдать ее взбудораженный мозг. Она повернулась назад, позволив своей руке выскользнуть из его рук, и направилась в дамскую комнату.

Серенити стояла у раковины в ванной, глядя на ту, что отражалась в зеркале. Ее руки были потными, а сердце стучало в ритме, похожем на мелодию «Я люблю Дайра». Это было на кончике ее языка, когда Дайр обнимал ее на танцполе и пел ей. Почему она не сказала это? Единственное оправдание — это страх. Ей было страшно подпустить его так близко, зная, что она может его потерять. Включив холодную воду, Серенити глубоко вздохнула и сунула руки под прохладный поток. Она набрала воду в ладони и брызнула на лицо. Серенити удивилась, что от раскаленной кожи не пошел пар. Это помогло, немножко. По крайней мере, она почувствовала, что снова может дышать и не гореть, если Дайр снова подмигнет ей. Правда, тут не было гарантий.

Серенити вытирала руки, когда почувствовала, как ее мобильный телефон завибрировал в заднем кармане. Она вытащила его и посмотрела на экран. Это был местный номер, но она его не узнала. Обычно она бы не ответила, но сейчас по какой-то причине чувствовала, что должна.

— Алло?

— Серенити, — донесся голос Эммы из телефона, и Серенити сразу же поняла, что что-то не так.

— Эмма, ты в порядке? Тебе хуже? Тебе нужно в больницу? — ее ум обдумывал все со скоростью миллион миль в час, пытаясь понять, почему девочка могла ей позвонить. Серенити сразу подумала, что это связано с тем, что она плохо себя чувствовала. Она даже не думала, что может быть хуже — намного, намного хуже.

— Мне не хотелось бы просить, но не могла бы ты прийти к дому моей тети? — голос Эммы дрожал, пока она говорила и плакала, пытаясь сделать паузу и вдохнуть между словами.

— Конечно, уже выезжаю. Ты в порядке? — снова спросила Серенити, потому что ей нужно было знать, что Эмма не пострадала.

— Я не совсем уверена, как ответить на этот вопрос.

Слова Эммы были заглушены невнятным голосом.

— Заканчивай болтовню, малышка, и скажи своей подруге, чтобы она поторопилась и пришла сюда.

У Серенити внутри все опустилось, когда она услышала голос Рэта. В этот момент она больше ни о чем не думала. Она была на автопилоте. Оглядываясь назад, она понимала, что ей нужно было несколько минут, чтобы пойти и рассказать все своим тете, дяде и Дайру, но ее единственной мыслью было добраться до Эммы. Она вылетела из уборной. Вместо того чтобы проходить через большую комнату, полную людей, она помчалась в другую сторону, по коридору и через черный ход. Холодный воздух хлынул в ее легкие, когда она захлопнула дверь и вошла в ночь. Серенити не удосужилась остановиться и схватить пальто поэтому, когда она подошла к своей машине, она была благодарна, что сняла ключ от машины с цепочки для ключей и сунула его в передний карман. Она не хотела носить с собой сумочку, а все ее ключи были слишком большими, чтобы удобно помещаться в карманах.

Руки дрожали, когда она сунула одну в карман, чтобы достать ключ. Зубцы попали на ткань, и она услышала, как та порвалась, вытаскивая ключ. Замок замерз, поэтому Серенити должна была быть осторожной, чтобы не сломать ключ, пытаясь открыть дверь. Ее разум заполнили ужасные сценарии, пока она наклонилась и дышала теплым дыханием через отверстие в замке, все время молясь, чтобы успела вовремя туда добраться. Она не знала, для чего. Она только знала, что должна поторопиться.