Снишься мне (ЛП)

Быстро покинув дом, Дайр и Рафаэль не спускали настороженных взглядов с потрепанной временем, когда-то бывшей голубым эстейтом, тетиной машины. Они шли быстрее обычного, и Эмма поймала себя на том, что ей приходилось обращать особое внимание на скользкие тротуары и дороги. Ей очень хотелось узнать, что Дарла запланировала на сегодня, и хотя любила проводить время с Дарлой, Эмма надеялась, что Серенити будет неподалеку и возьмет ее в ветеринарную клинику, где она сможет побыть с животными. Девочка знала, что независимо от того, как пройдет этот день, он будет хорошим, если она проведет его как можно дальше от тети.

Как только они вошли в библиотеку, знакомый запах книг ударил в нос, и Эмма почувствовала, что улыбается. Это место стало ее настоящим домом. Дарла и другие сотрудники всегда встречали ее с распростертыми объятиями. Точно так же они относились и к Рафаэлю, несмотря на его огромные размеры и в некоторой степени пугающие манеры.

— Я так рада, что вы пришли, — голос Дарлы донесся из маленькой комнаты справа от стойки регистрации. Она появилась стремительно в ее обычной энергичной манере, улыбаясь, как будто Эмма и оба хранителя были супергероями.

— Привет Дайр, Рафаэль, — она кивнула им и заключила Эмму в объятия.

— Дарла, — прогрохотал голос Рафаэля.

Дайр же просто кивнул в ответ.

— Как твои дела этим прелестным утром накануне Рождества? — спросила ее Дарла.

— Я вообще забыла, что сегодня Сочельник, а завтра Рождество. Даже не верится, что я здесь уже две недели.

— Время летит, когда ты хорошо проводишь время, — вздохнула Дарла.

— Почему же ты так рада, что мы пришли? — спросила Эмма.

— Хорошо, — Дарла соединила ладони и потерла ими друг о друга, словно пытаясь согреть. Дарла собиралась сказать что-то еще, но визг шин на стоянке прервал ее. Они обернулись и посмотрели в окно, чтобы узнать, что стряслось. У Эммы перехватило дыхание, когда она увидела машину ее тети, припаркованную прямо перед главным входом в библиотеку.

— Эмма, иди в другую комнату, пожалуйста, — сказала Дарла тоном, который Эмме раньше никогда не приходилось слышать.

Эмма покачала головой.

— Простите, мэм, но я не могу этого сделать. Я не могу оставить вас здесь разбираться с моей проблемой.

Дверь распахнулась, с оглушительным треском ударив стену позади. Милдред Джонс ворвалась в библиотеку совершенно обезумевшая от ярости. Эмма никогда не видела тетю в таком состоянии и могла поклясться, что если бы она была собакой, то у нее в тот момент шла бы пена изо рта.

— Милдред, ты не можешь парковать машину напротив центральной двери, это пожарный выход, — спокойно сказала Дарла.

Рафаэль и Дайр подошли ближе к Эмме, создав вокруг нее защитный барьер. Эмма знала, что они хотели защитить ее от тети, но они ничего не смогли бы сделать. Милдред была ее легальным опекуном и ни разу не причинила ей вреда. Они ничем не могли помочь ей. По крайней мере, в тот момент.

— Я ненадолго. Я пришла забрать свою подопечную. Я не разрешала ей выходить из дома, так нет, полюбуйтесь, как она вышагивает по улице с двумя мужиками. Как не больше, — взгляд тети переместился на Эмму и ее стеклянные глаза сузились. — Как, ты думаешь, это выглядит, девчонка, когда ты разгуливаешь с двумя мужиками, которые тебе в отцы годятся? Я разве шлюху ращу?

Эмма удивилась, что Милдред помнила, как видела их, учитывая способность Рафаэля влиять на разум. И она задумалась, было ли это как-то связано с употреблением наркотиков и алкоголя. Может она просто была слишком сумасшедшей, и на нее невозможно влиять как на остальных.

— ХВАТИТ! — голос Дайра прогрохотал над голосом Милдред и отвлек Эмму от размышлений о тете. — Ты больше не будешь называть ребенка такими грубыми словами или тебе придется иметь дело с моим гневом.

— Да кто ты вообще такой, чтобы меня волновало твое мнение? Это отродье — мое. Она живет в моем доме, на моих харчах, спит в кровати, которую я ей даю, и скоро начнет платить за свое содержание. Так, давай, девочка, слышишь, нет? Я жду гостей к ужину и не дам им остаться голодными.

Эмма сделала шаг, чтобы последовать за тетей, но Дарла осторожно взяла ее за руку.

— Тебе не обязательно идти с ней, Эмма. Она пила и, скорее всего, пьяна в стельку.

Эмма посмотрела во встревоженные глаза женщины, которую считала своей настоящей тетей и мягко улыбнулась.

— Я в порядке, Дарла. Я не жертва, и я сильная. Если я не пойду с ней сейчас, то, я чувствую, дальше мне будет только хуже, — Эмма видела, каких неимоверных усилий стоило Дарле отпустить ее и дать девочке выйти из библиотеки. Она не хотела расстраивать Дарлу, но знала, что тетя сорвала бы всю свою злость на Эмме, если бы та не пошла с ней. Готовить ужин для тети и ее сомнительных друзей не так уж невыносимо, если Эмма сможет запереться в своей комнате до того, как они приедут.

Она слышала, что Дарла велела Рафаэлю убедиться в том, что она доберется до дома в целости и сохранности, но, не смотря на это, Эмма даже не оглянулась, когда залезла на заднее сиденье тетиной машины. Она не хотела видеть беспокойство на их лицах. Вместо этого девочка облокотилась на спинку, закрыла глаза и подумала о счастливых временах. Она унеслась мыслями в прошлое Рождество с ее родителями. Если бы ее мама и папа были живы, они бы готовили Рождественский ужин на кухне, где громко играла бы Рождественская музыка.

Мама разрешила бы ей помочь сделать соус и полить жиром индейку, она даже разрешила бы ей съесть немного теста для печенья, которое они делали каждый год. Весь дом был бы наполнен ароматом вкусной еды, смехом и музыкой. Они не были идеальной семьей, но ее родители делали все возможное, чтобы сделать праздники особенными. Мама всегда говорила: «Эмма, воспоминания важны, порой только умение создать хорошее воспоминание помогает увидеть разницу между счастливой жизнью и выживанием в череде сложных ситуаций». Теперь, сидя на заднем сидении машины, в кружении спертого сигаретного дыма, Эмма поняла, о чем говорила мама.

Спустя два часа Эмма стояла на кухне дома тети Милдред, любуясь подготовленным ею «пиром». Подготовка эта в большинстве своем состояла из разогревания блюд, потому что тетя покупала только ту еду, которую достаточно было разогреть на сковородке или засунуть в микроволновую печь. Стручковая фасоль, пюре, а также макароны с сыром — все можно было просто положить в микроволновку. Купленная ею индейка уже была готова, и ее нужно было только разогреть в духовке. Соус быстрого приготовления из коробки. Не было ничего, с чем Эмма не могла бы справиться. Просто следовала инструкциям на упаковках. Тетя оставила ее одну и заглянула только несколько раз, чтобы поворчать и пожаловаться, что Эмма решила, будто может приходить и уходить, когда ей вздумается. Эмма просто игнорировала ее и слушала Рождественскую музыку, которая играла в ее голове.

Как только стол был накрыт, Эмма попыталась проскользнуть в свою комнату. Но тетя схватила ее за руку и повернула лицом к себе.

— И куда это мы собрались?

— Я думала, ты захочешь, чтобы я убралась и не мешала тебе и твоим гостям веселиться, — сказала Эмма. Она боролась с желанием высвободить руку из тетиной крепкой хватки. Ее родители никогда не обращались с ней так грубо. Хотя ее и шлепали иногда за дело, но мама никогда не поднимала на нее руку просто от злости.

— Я хочу, чтобы ты была здесь, где я смогу приглядывать за тобой. Ты можешь служить нам и делать что-то полезное.

Эмме не понравилась такая перспектива.

— Ты уверена? Я бываю ужасно неуклюжей временами, — она привирала, но знала, что в этом нет ничего плохого, поскольку пыталась защитить себя. Эмма чувствовала, что не в ее интересах проводить время в кругу того типа людей, которые бывали у тети.

— Тогда лучше тебе ничего не проливать на моих гостей, а то будешь наказана. Разве моя сестренка не говорила тебе, что «пожалел розгу — испортил ребенка»?

Эмма почти фыркнула от смеха. Мысль о том, что эта женщина извергала строчки из Библии, была такой же нелепой, как политик, клянущийся на Библии, что будет честным и поставит интересы народа на первое место. Это, правда, было смешно. Но Эмма проглотила смех и просто кивнула тете.