Спасти невесту

Мирабель, которая совершенно не помнила последних событий, с недоумением и некоторым ужасом взирала на эту картину. Лицо графа, потемневшее от горя и усталости, показалось ей чужим и незнакомым, словно постаревшим на десяток лет. В сердце девушки горячей искрой вспыхнуло сострадание к Остину. Она попыталась окликнуть Трампла, но из её пересохшего горла не вырвалось ни звука. Тогда Мирабель медленно, с трудом подняла руку и своими холодными, всё ещё слабыми пальчиками коснулась сжатого кулака графа.

Эффект был поразительным! Остин содрогнулся, словно его окатили ледяной водой, и воззрился на Мирабель глазами, на дне которых мутными волнами плескалось безумие. Несколько мгновений он безмолвно смотрел в её глаза, после чего каким-то образом сполз с кресла и оказался стоящим на коленях подле её ложа. Лицо Остина передёрнулось болезненной судорогой, он ухватился за протянутую ему руку и уткнулся лицом в ладонь Мирабели.

Всё ещё не понимая, что происходит, смотрела она на склонённый к ней русый затылок Остина, на его тяжёлые, необъяснимо вздрагивающие плечи. Лишь почувствовав влагу на своей ладони, девушка поняла, что граф плачет! Это был первый — и единственный в жизни — раз, когда Мирабель видела слёзы своего возлюбленного. Мисс Макнот вновь попыталась заговорить, однако голос по-прежнему не слушался её, и тогда Мирабель отняла у Остина руку, заставив его, наконец, поднять голову.

— Воды! — прошептала она одними губами. Трампл тут же принёс со столика стакан и поднёс его к пересохшим губам девушки. Выпив воды, Мирабель смогла, наконец, говорить.

— Что происходит, милорд? — был её первый вопрос.

Хриплым, подрагивающим от пережитого волнения голосом мужчина изложил ей события последних двух дней. Он не скрыл от любимой, что пострадала она по его вине.

— Возможно, ты теперь и смотреть на меня не захочешь, Мирабель, — упавшим голосом закончил Остин свой рассказ.

Мирабель была настолько потрясена всем услышанным, что даже не нашлась, что ответить. Сейчас её больше беспокоило то, что все, в том числе и герцогиня, всё ещё думают, что она, Мирабель, при смерти.

— Надо срочно позвать герцогиню! — прошептала она. — Я не хочу доставлять бабушке ни одной лишней минуты беспокойства!

Остин покорно позвонил в колокольчик и попросил тут же появившегося лакея известить леди Мейплстон о том, что её внучка очнулась и хочет видеть свою бабушку. Ещё через пару минут в комнате появилась герцогиня, а под дверями собралась целая толпа гостей и прислуги, желавших поддержать молодую леди и пожелать ей скорейшего выздоровления.

К счастью, доктор Малкис тут же навёл порядок, запретив до утра посещения больной всем, кроме герцогини, графа и виконта фон Эссекса.

— Дайте девушке окончательно придти в себя и набраться сил! — увещевал он.

Побеседовав с леди Дженнифер и выпив чашку горячего бульона, Мирабель вновь уснула — сил её пока не хватало даже на то, чтобы самостоятельно сесть в постели. До утра в её комнате по-прежнему дежурили то герцогиня, то доктор Малкис. Остина, не смотря на все его протесты, отправили отдыхать.

XXXIX Кольцо ворожеи

К утру следующего дня Мирабель настолько окрепла, что уже сидела в постели, принимая визиты своих гостей.

— Так когда же венчание, леди Мейплстон? — спрашивали они.

— Как только разрешит доктор Малкис, — отвечала Мирабель с улыбкой.

Время близилось к обеду, а Остин всё не появлялся — и это беспокоило девушку. Смущённая постоянным присутствием малознакомых людей, она не решалась спросить о графе, и лишь молча размышляла над словами, которые сказал он ей накануне:

«Это по моей вине ты пострадала, Мирабель. Это я не уберёг тебя. Возможно, ты теперь и смотреть на меня не захочешь, Мирабель?»

Девушка прекрасно понимала, что Трампл вовсе не виноват в тех бедах, которые натворила Элеонора Девернье. Остин не давал этой женщине никаких надежд, никаких поводов думать, что он может когда-либо быть с ней. Мирабели хотелось утешить графа, сказать ему, что она по-прежнему любит его и будет счастлива стать его женой.

Наконец, решившись, Мирабель пригласила виконта фон Эссекса.

— Господин виконт, — обратилась девушка, — Вы не знаете, где Ваш племянник и почему он не хочет навестить меня?

— Боюсь, дитя моё, Остин решил, что приносит тебе одни лишь беды и решил отказаться от идеи связать твою юную жизнь со своей. Насколько мне известно, ещё вчера вечером он отправился в свой лондонский дом, чтобы собраться и в ближайшие дни уехать в свое имение. Похоже, мой племянник решил стать затворником и окончательно прекратить графский род Нортгемптонширов, — в голосе пожилого виконта слышалась глубокая печаль. — Мне бы не хотелось давить на тебя, девочка, но ты — единственная, кто может остановить его. Если, конечно, ты этого действительно пожелаешь.

— Лорд Трампл решил разорвать нашу помолвку? — на ресницах девушки задрожали прозрачные бисеринки слез. — Но как такое возможно? Он… Он больше не любит меня?..

Лорд Эссекс на мгновение растерялся, а затем заговорил взволнованно:

— Нет же! Конечно, нет! Остин не разлюбил тебя, Мирабель! И вряд ли когда-нибудь разлюбит… Боюсь, сейчас, после того, как чуть не потерял тебя, он способен на любые безумства. Даже на те, которые окончательно разрушат всю его жизнь.

— Но как я могу остановить его, милорд Эссекс? Вы старше и мудрее меня. Вы знаете своего племянника. Подскажите же, что мне делать?

— Вижу, Мирабель, Вы решительно настроены побороться за сердце Остина, за его любовь?

— Да. За него и за себя. За наше будущее. Мы оба не будем счастливы, если расстанемся.

— Что ж. Я сделаю все, чтобы задержать племянника в Лондоне еще на несколько дней. Думаю, Вам понадобится еще день или два, чтобы окрепнуть. Когда Вы сможете встать, Мирабель, я помогу Вам встретиться с Остином. Кажется, у меня появился один план, но необходимо обсудить его с Вашей бабушкой и заручиться ее поддержкой.

— О, благодарю Вас, господин виконт! — Мирабель попыталась улыбнуться мужчине. — Как хорошо, что у меня есть бабушка. И Вы.

— Отдыхайте, Мирабель. Набирайтесь сил и доверьтесь двум старым интриганам. Думаю, пришло время нам с леди Мейплстон тряхнуть стариной ради счастья юных влюбленных.

С этими словами лорд Эссекс, кряхтя, выбрался из кресла, в котором сидел подле ложа девушки и, слегка поклонившись, вышел.

***

Остин ушел из дома Мирабели менее суток назад, но уже тосковал по ней так, словно прошло несколько месяцев. Он пытался работать. Пытался писать деловые письма и даже принял нескольких посетителей. Но его мысли ежеминутно возвращались к теперь уже бывшей невесте. Глаза невольно вновь и вновь искали ее миниатюрный портрет, чтобы увидеть милые сердцу черты…

«Что будет более малодушно — вернуться к мисс Макнот и остаться с ней, или уйти сейчас, пока мое присутствие не сломало окончательно жизнь дорогого мне человека?» — спрашивал себя граф.

С этими мыслями он провел весь день. С ними же улегся поздним вечером на свое пустое одинокое ложе в надежде забыться сном. Усталость одолела мужчину, дремота милосердно приняла его в свои невесомые объятия.

— Что же Вы творите, Ваша светлость? По какому праву смеете разбивать любящее сердце? — услышал знакомый скрипучий голос Трампл.

Он завозился в постели, пытаясь освободиться от простыни, которая спеленала его, словно мумию, и с трудом разлепил тяжелые непослушные веки.

— Вы?! Как Вы здесь оказались?

Над постелью графа склонилась едва различимая в слабом мерцании, исходившем от почти угасшего камина, невысокая женская фигура.

— Кто же еще, Ваша светлость, — хмыкнула ворожея. — Кто еще рискнет встретиться с Вами, когда вы закрылись в своем доме, словно медведь в берлоге? Кто попытается вернуть в Вашу голову хоть толику благоразумия?

Остин, наконец выпутавшийся из вороха тканей, медленно сел, по-прежнему с недоумением взирая на старуху, которая чувствовала себя в его спальне так вольготно, словно была тут хозяйкой.