Верона. Часть I

Возвращаюсь в спальню, характерный сигнал на телефоне оповещает, что прибыло такси.

– Выходи, тебя ждет Абдуразак.

– Кто-кто?! – визгливо кричит телка.

– Турук Макто! – шлепаю ее по заднице. – Шевели копытами! – Показываю на ее туфли: – И подковы свои не забудь!

– Ну ты и тварь, Руссо!

Бормоча проклятья, чикса соскакивает и начинает одеваться. Все они меня проклинают. Но стоит позвонить, а порой просто прислать СМС, и вот они, во всей красе. Наштукатуренные, разодетые, каблуки как у стриптизерш. Ни гордости, ни самоуважения.

– Не звони мне больше! – орет она во все горло и награждает меня испепеляющим взглядом. – Завтра я выхожу замуж!

– Так какого черта пришла?! – взревел я.

Что за лоха она нашла? Сука, скорее бы свалила.

– Урод! Ненавижу тебя!

– Ага, – безразлично кидаю я и натягиваю чистые боксеры.

Как только входная дверь с треском захлопывается, стягиваю с сексодрома простынь и закидываю ее в стиралку. Иду на кухню, достаю бутылку воды из холодильника и, глядя во двор с двадцать первого этажа, медленно выпиваю. Такси забирает черноволосую, мчится к МКАД. Как только она доберется до дома, с моей карты спишут сумму по счету и предложат оценить сервис. Программа минимум – доставка телки домой – выполнена.

Топаю в приватную часть квартиры. Прикладываю ключ-карту к скрытой двери спальни, вхожу и плюхаюсь на кровать. Кроме Марии, моей домработницы, сюда никогда не ступала женская нога.

Завтра у меня насыщенный вечер и бойцовская ночь. Я решаю отоспаться, поэтому отключаю будильник. Заваливаюсь на кровать и тянусь к электронной читалке. Вчера скачал очередную книгу Стивена Кинга «Темная башня». На пятой минуте чтения задумываюсь над цитатой: «Никогда – то самое слово, которое слушает Бог, когда хочет посмеяться». Если пройтись по моей пустой, незначимой жизни, так можно подумать, что Бог даже не подозревает о моем существовании. Все окружающие меня люди испытывают хотя бы короткие промежутки счастья, но только не я…

Вера

Дом потрескивает и бухтит, словно прощается. Я буду скучать по своей комнате. Прошлым летом я сделала в ней ремонт и купила новую мебель. Но тяжелее всего, конечно, расставаться с братьями и мамой. Особенно с мамой. Мне будет не хватать ее добрых, лучезарных глаз, нежного, воркующего голоса и мягких ладоней, пахнущих цветочным ароматом.

Бросаю прощальный взгляд на свою комнату. На книжной полке рядом с кипой журналов ELLE Girl и OOPS поблескивает глянцевая упаковка моей любимой серии книг о Гарри Поттере – подарок старшего брата. Рядом с музыкальным центром стопкой сложены диски, большинство из которых группы «Би-2». На кровати лежит ноутбук, по словам Лехи, он настолько допотопный, что мне стыдно его брать в Москву.

Когда я, одетая и обутая, выхожу в коридор, мама уже с моим чемоданом ждет у двери, окидывает меня придирчивым взглядом и еле заметно кивает. Мы торопимся. Мама боится, что автобус может прийти раньше, такое иногда случается. Это единственный утренний рейс. Рисковать не хочется.

Соседка баба Нюра машет мне рукой и что-то бормочет про счастье в личной жизни. Странная она, я ведь учиться еду, а не на поиски жениха. Я смущаюсь и еле поспеваю за мамой. На ходу она дает наставления, я послушно киваю. Мама просит меня экономить, питаться регулярно, брать на занятия фрукты и орехи. Но главные ее опасения связаны с мальчиками.

– Дочка, в любовных делах ты еще неопытная, поэтому не бросайся в омут с головой. Мальчишкам-то что? Отряхнулись и пошли. Расхлебывать-то нам, бабам. На моем примере ты многое познала, надеюсь, что умнее будешь. Если понравится кто, не чурайся, но близко сразу не подпускай. Пусть поухаживает, узнай, из какой семьи, может, грешки за ним какие водятся. Все подмечай да на ус мотай. В мое время говорили, как парень к матери относится, так и к жене будет.

Слышать такое от мамы непривычно. Тема под названием «Мальчики» раньше была под запретом. За моими передвижениями зорко следили братья, мама и дядя. Меня сопровождали до школы, работы, забирали от гостей и репетиторов. Не помню такого случая, чтобы я одна куда-то поехала, тем более за пределы поселка.

Подходим с мамой к остановке и видим подъезжающий автобус.

– Дочка, ни в коем случае не пей спиртное, от него все проблемы, – мама в своей теме.

Я закатываю глаза и спешу ее успокоить:

– Уж насчет этого не переживай.

Автобус наводнили пассажиры.

– Да, чуть не забыла! – восклицает мама и протягивает мне клочок бумаги. – Телефон Сани. Позвони ему, как обустроишься в общежитии. Я положила в чемодан две тельняшки без рукавов.

– Мам, ты же знаешь, он со мной не очень-то хочет общаться, – скуксилась я, вспоминая последнюю встречу.

– Не дури. Он будет рад. Так что позвони.

Занимаю место у окна и машу маме. Она прикладывает руку к горлу, подавляя рвущиеся наружу эмоции. Двери закрываются, автобус с пыхтением трогается с места, увозя меня из старой жизни в новую.

Аристарх

Выныриваю из сна и откидываю простынь, сковавшую ноги, будто путы. Я взмокший от пота. Через щель в плотных шторах пробивается утреннее солнце. Смотрю на часы, почти девять утра. Это называется, отоспался! Каждый год одно и то же. Как только приближается годовщина смерти сестренки, меня начинает лихорадить. Нужно проверить срок действия загранпаспорта и забронировать билет на Фиджи. В этом году я запланировал поминальную службу на берегу океана.

Выхожу из душа и вытираю запотевшее зеркало. Ну и видок у меня! То еще зрелище! Темные круги под глазами, набухшие, как после попойки, веки. Тру покусанные вчерашней телкой губы. Вот дура! Надо удалить ее номер. Собираю мокрые патлы в самурайский пучок. Плетусь на кухню и выпиваю стакан холодного домашнего кваса. Мария делает его каждое лето. Желудок бурчит и просит еды. Ищу в холодильнике что-нибудь съестное и слышу, как хлопает входная дверь.

– Это я! – раздается голос Марии.

Сегодня мы оба ранние пташки. Обычно она приходит к одиннадцати, к моему завтраку.

Закрываю дверь холодильника, раз она здесь, пусть сама готовит. Устраиваюсь с ноутом в кресле у окна – мое любимое место – и жду, пока Мария переоденется.

За последние три года моя жизнь превратилась в сущий кошмар. Не припомню, чтобы хоть раз я испытал радость или кратковременную вспышку счастья. Даже бизнес, в котором я всегда находил отраду, стал повседневной рутиной.

Мария заходит в кухню с двумя пакетами продуктов и внимательно на меня смотрит.

– Доброе утро, Аристарх, – по моему виду понимает, что у меня утро добрым не бывает.

– И тебе привет, – бурчу я, не отрываясь от ноута.

– Вчера была в Жуковке, – Мария убирает у моих родителей два раза в неделю. – Все волнуются за тебя. Спрашивают, может, на этот раз останешься на поминки в Москве?

– Нет, я полечу на Фиджи.

Мария знает, что со мной спорить бесполезно, и переводит тему.

– Что хочешь на завтрак?

– Омлет с ветчиной.

– А хочешь драники? Я принесла тебе домашней колбасы. Вкусная, пальчики оближешь.

Тяжело вздыхаю и зыркаю в ее сторону.

– Зачем спрашивать, если уже все распланировано?

– Я просто предлагаю, но, если хочешь омлет, я сделаю, мне не трудно.

– Давай омлет и твою хваленую колбасу, – иду я на компромисс.

Пока она готовит, рассказывает о своих детях и внуках. Мне это до лампочки, я не вслушиваюсь. Можно было уйти, но болтовня Марии меня успокаивает и настраивает на рабочий лад – это мой утренний обряд.

Через час седлаю свой Harley и выезжаю с подземной стоянки. На выезде меня встречает неизменный провожатый – черный худющий пес с потухшим взглядом. Он типа я, только в собачьем обличии. Вечно злющий, вечно куда-то спешит. Жму на газ, байк рычит и рвется с места. Настроение мрачнее грозовой тучи. Мчусь к своему другу Курту, может, в дороге удастся придумать новый аргумент, почему этому олуху сегодня нельзя выходить на ринг.