Страница 3 из 15
Она ужасно скучала по ней. Но больше всего Хейзел боялась, что теперь, без нее, бабушка будет совершенно убита горем. Ей было 62 года, и хотя ее здоровье всегда было завидным, исчезновение единственной внучки могло повлиять на него в худшую сторону.
Хейзел даже думать об этом не хотела.
Еще одна вещь, которая сводила ее с ума, было зеркало. Это пустое, страшное, большое зеркало, которое она ненавидела всем сердцем. Оно ее пугало. Не само зеркало, но смысл, который оно имело для нее … потому что чем больше дней проходило, тем более заманчивым оно начинало выглядеть. Идеальный способ покончить с ее отчаянием навсегда, не так ли? Как легко было бы разбить его, может быть, создать последнюю, нарисованную кровью картину, а затем использовать один из осколков, чтобы положить конец всему.
Смерть уж не казалась такой страшной, как Хейзел думала раньше. Скорее, она была избавлением, мирным местом, где не было страха и печали, или собачьих мисок, наполненных омерзительной едой.
Эти мысли были одновременно завораживающими и ужасающими, и они пугали Хейзел даже больше, чем неопределенность этого места. Вот почему она старалась не смотреть в сторону зеркала. Она притворялась, что его просто не существует, и в течение некоторого времени ей удавалось верить в это.
Однако через несколько дней эта вера пошатнулась. Она больше не могла себя обманывать.
Она устала. Она чувствовала себя старой. Она больше не чувствовала себя человеком. Она превращалась в сумасшедшее животное в клетке, и такая версия себя была ей ненавистна.
Хейзел медленно встала и подошла к зеркалу. Впервые за целую неделю, может и дольше, она увидела свое отражение, и она уставилась на него во все глаза, не в силах поверить, что это она. Ее красивые длинные каштановые волосы теперь были тусклыми, жирными, и уродливыми. Ее глаза, которые обычно оттеняли темно-зеленый цвет, теперь выглядели тусклыми и блеклыми, пустыми.
Она была ужасной. Непривлекательной. Отвратительной.
Если она чувствовала себя животным, то выглядела еще хуже. Ее кожа и голова ужасно зудели и она так отвратительно воняла, что ее тошнило от самой себя.
Глубоко вздохнув, Хейзел медленно отвернулась от зеркала. Это было самое трудное решение в ее жизни, поэтому она крепко сжала губы и отошла на шаг. Затем на второй. На третий.
Она не собиралась убивать себя. Нет. Может позже, через несколько дней, она снова передумает, но сейчас… нет. Было слишком рано. Она еще не сломалась. Она должна была держаться, если не ради себя, то ради бабушки. Она должна была поверить, что придет день, когда они встретятся снова.
Хейзел снова села на пол и прижала колени к груди.
Еще несколько дней.
Вечер наступил так же медленно, как и всегда, и Хейзел медленно моргала, готовясь заснуть, когда что-то резко нарушило ее покой.
Шум. Такой громкий шум, что она чуть не подпрыгнула от испуга и недоумения, не в силах понять, что происходит. В это время ее не кормили, так что…
Широко распахнув глаза, Хейзел уставилась на дверь.
Дверь открылась. Действительно открылась.
Когда она увидела высокого мрачного мужчину, ей потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить его имя. Брелари. Тот, кто привел ее в этот ад.
– Пойдем, – холодно сказал он ей. – Мой хозяин ждет тебя.
Хозяин? Ждет ее?
Все еще ошеломленная, Хейзел медленно двинулась к нему. Она не была уверена, был ли это только сон, но если так, то она не хотела просыпаться. Всё было лучше, чем пустота, которую она испытывала всё это время.
– Шевелись! У нас нет времени! – рявкнул Брелари. Хейзел покачала головой.
– Я… я не понимаю, – сказала она. – Кто вы такой? Куда мы направляемся? Почему?
– Эйдан объяснит всё, что тебе нужно знать.
Эйдан. Она уже где-то слышала это имя.
– Кто такой Эйдан? – осторожно спросила она. Брелари вздохнул, очевидно, раздраженный ею.
– Владелец этого места. Мой хозяин и близкий друг.
– Хозяин и друг? – Проведя столько времени в одиночестве, Хейзел не могла нормально думать. Разница между настоящим моментом и часом назад была ошеломительной, поэтому всё казалось ей размытым.
– Но я выгляжу… я должна… – Хейзел поняла, что начала бормотать бессмыслицу, поэтому замолчала. Однако она и правда не хотела встречать хозяина этого проклятого места в таком виде. Она чувствовала себя уязвимой и грязной, совершенно недостойной. Она знала, что это не ее вина, но желание ополоснуться было почти невыносимым.
– Кого волнует, как ты выглядишь? Ну же! – Брелари схватил ее за руку и потянул к лестнице.
В очередной раз Хейзел испытала это знакомое, мучительное чувство.
Страх.
Глава 2
Брелари остановился перед одной из дверей и резко постучал.
– Входите, – ответил изнутри мужской голос. Брелари открыл дверь и впустил Хейзел первой.
Комната была наполнена светом, поэтому Хейзел быстро заморгала, не в состоянии нормально видеть. Проведя так много времени в почти полной темноте, ее глаза болели, и на мгновение страшная мысль о слепоте пришла ей в голову. Силой вынудив себя перестать паниковать и глубоко вздохнуть, Хейзел на секунду закрыла глаза, а затем снова их открыла. Видеть всё еще было трудно, но по крайней мере, теперь она могла различать большинство вещей.
Комната была красивой, просто удивительной. Хейзел никогда не видела ничего даже отдаленно похожего на это – самое близкое, возможно, были музеи, куда она и ее бабушка ходили время от времени, когда она была ребенком и когда у них еще были деньги, чтобы позволить себе такую роскошь, как поездку в город.
Мягкий ковер кофейного цвета покрывал пол. Здесь было несколько книжных шкафов из темного дерева, большой стол с двумя изысканными подсвечниками сверху, два уютных кресла, причудливая люстра и, самое главное, картины. Многочисленные картины, покрывающие стены, самых разных размеров. Хейзел была так очарована, что почти забыла, где она и что происходит. Было также два больших окна, но Хейзел не могла видеть то, что было позади них, из-за темноты снаружи.
– Тебе нужно что-нибудь еще? – голос Брелари заставил ее вздрогнуть и вернуться к реальности.
Иногда ее собственная глупость удивляла ее. Как можно было так отвлечься, глядя на картины, когда ее жизнь была в опасности? Это часто расстраивало ее бабушку – в какой-то момент она даже призналась, что боялась, что с Хейзел случится что-то плохое из-за ее творческой беззаботности.
Возможно, ее бабушка была права.
– Нет, достаточно. Спасибо, что привел ее. Ты можешь идти, – ответил всё тот же бесцветный голос, и впервые Хейзел сосредоточила свое внимание на другом мужчине в комнате. Он стоял у окна со стаканом чего-то красного в руке и она поняла, где именно видела его раньше. Прямо здесь, перед тем, как Брелари запер ее в том ужасном месте. Он сказал что-то о том, что она “еще более потрепанная, чем предыдущая.” Хейзел не была уверена, что означает его комментарий, но у нее было чувство, что он был крайне оскорбительным.
Брелари тихо закрыл дверь и Хейзел замялась в нерешительности под пристальным взглядом. Этот человек, Эйдан, заставлял ее чувствовать себя некомфортно. Хейзел никогда раньше не видела такого темного цвета глаз, и она не была уверена, что он настоящий. Что-то в Эйдане напрягало ее, поэтому она постаралась не смотреть на него. Однако как только он заговорил, ее голова взметнулась вверх почти непроизвольно.
– Как тебя зовут?
Такой простой вопрос. Разве он уже не знал ответа?
– Хейзел, – тихо ответила она, чувствуя себя странно-маленькой. Ей не место в этой комнате. Не сейчас, когда она была грязной и вонючей. Но кто в этом виноват? Брелари упомянул, что Эйдан был владельцем этого места. Значит, именно он разрушил ее жизнь, какой она ее знала? Это из-за него ее похитили?
– Я бы сказал, что рад познакомиться с тобой, но это было бы ложью, – произнес Эйдан. Хейзел сердито сузила глаза, но умудрилась промолчать. Она должна оставаться осторожной, пока не поймет, с кем имеет дело.