Андердог

- Весьма интересно. Они использовали химический заряд, но думаю, что к этому они очень долго готовились, либо выложили очень крупную сумму денег, чтобы купить подобное.

- Но ты понимаешь, насколько далеко они сейчас оторвались от нас? Если в Китае, человек подорвавший мост не так далеко от нас по баллам, то этот австралиец до сих пор продолжает увеличивать отрыв, так как люди до сих пор гибнут.

- Флаг ему в руки. Он сам себе вырыл могилу. Теперь весь город насторожён так сильно, что он не сможет предпринять каких-либо действий. Увидишь, как скоро он пропалит сам себя, и его раскроют. Всё это чушь. На начальном этапе приковывать к себе всеобщее внимание – глупость ещё та.

- Надеюсь, что ты прав, но я бы не надеялся так сильно на то, что он сглупит, и сам себя обнаружит.

- Хотел спросить, почему первое происшествие должно было произойти именно в первый день, если на выполнение всех четырёх нам дали полгода?

- Не знаю, спросишь у них, когда мы выиграем. Наверно, это знак, что все готовы к решительным действиям, чтобы все начали отсчёт с одного и того же дня. Сам смотри, если бы кто-то начал позже, чем другие, то у них было бы преимущество, а так все равны.

- Ещё вопрос. С хрена мы общаемся по телефону?

- А как мне с тобой ещё общаться, если у меня нет чипа? Тем более, твой чип не действует, и даже если бы я был обладателем последней версии чипа, то я бы в любом случае не смог бы связаться с тобой. А так, телефон – самое лучшее средство для нас сейчас. Никто не может отследить наши разговоры, и это очень радует меня, и развязывает руки, точнее, язык. Мы можем болтать о чём угодно, не переживая, что нас подслушают, и специально сдадут в О.К.О..

- Даже так могут?

- А ты как думал? От этих соревнований зависят наши жизни, и жизни других участников, думаю, что они могут пойти на всё, что угодно, чтобы победить. Слушай, тебя совершенно не волнует ситуация с баллами? Мы же проигрываем! Неужели ты не переживаешь?

- Ты снова говоришь со мной на «ты», это значит, что ты сильно нервничаешь. Я повторюсь, Грин, то что происходит сейчас, на первом этапе – это всё херня, так как за последующие три происшествия ситуация изменится так, что, возможно, в игре останется лишь одна группа или две, так что сейчас о чём-то думать бессмысленно. Ты слишком много паришься.

- Я слишком много парюсь? От тебя зависит моя жизнь, а ты говоришь, что я парюсь сильно. Себя послушай хотя бы.

- Ну, я же не жалуюсь, что от тебя зависит моя жизнь. Ты глупый эгоист, и мне не нравится, что моя жизнь в твоих руках, но, тем не менее, я не ною по каждому поводу. По поводу парня с химической бомбой. Ты сам не понимаешь, что чем дольше действует бомба, тем больше шансов у него на то, что он раскроет себя? Не думаешь ли ты, что бомбу на самом деле обнаружили уже, и просто отслеживают сигнал от его средства передачи сигнала? Может быть, они уже его вычисляют, и через пару часов убьют. Даже с нами может произойти всякая чушь буквально в любой момент, так как меня могла заснять одна из камер, меня мог увидеть какой-то прохожий, который в итоге выжил, и меня с лёгкостью опознают. Ты понимаешь, что тут может всё зависеть даже не от того, вычислят нас или нет. Ты в любой момент можешь умереть от сердечного приступа или от чего-то другого. Скажу тебе более ясно. Каждый из нас может умереть в абсолютно любой момент, поэтому, переживать о том, что мы уже сделали – бессмысленно. Это произошло, и поэтому нам нужно двигаться дальше, а чтобы двигаться дальше, я должен прояснить ситуацию с Элизой, но ты не нашёл никакой информации на эту девушку, поэтому я сбрасываю звонок, и буду ждать от тебя информацию в ближайшее время, – сказал Джонатан, и тут же сбросил звонок.

- Вот же урод… - пробубнил Грин, и схватился за голову.

Джонатан решил, что ему следует поесть, а то после вчерашней выпивки его желудок требует чего-то съестного, но не алкогольного. Парень оделся и вышел на улицу.

- А-а-а! Задрало! – выкрикнул он, застёгивая куртку. – Каждый раз промерзаю до дрожи, когда выхожу на улицу.

Надев наушники, он пошёл на поиски какого-нибудь заведения, где можно хорошенько набить пузо, но за целый час ходьбы он не нашёл ни одной свободной пиццерии или кафе. Нервы его были на пределе, поэтому он решил не идти дальше, а просто зайти в магазин, и купить чего-нибудь перекусить. В магазине он нашёл несколько булок с разными начинками, и ещё купил бутылку с водой. Выйдя из магазина, он подумал, что хорошо было бы пойти к месту падения небоскрёба, и убедить самого себя в том, что его сон был полной ерундой, никак не относящейся к реальности.

- Да уж, сон был действительно стрёмный. Если мне такие будут сниться по ночам, тогда я даже спать толком не смогу. Это же бред…видеть мёртвых по ночам, у-у-ух, аж, в дрожь бросает… - прожёвывая булку, бубнил он себе под нос. – Поскорее бы Грин нашёл хоть какую-нибудь информацию про Элизу. Увидеть её сейчас было бы самым лучшим лекарством, наверно. Думаю, что мои чувства к ней сохранились, и не достигли истечения срока годности. Видел её только мельком, но даже так она прекрасна, хотя, мне могло лишь показаться, – улыбаясь, запил он булку водой. – А то, что случилось во время взрыва…надеюсь, что я забуду всё это, и не буду возвращаться к этим воспоминаниям, ни во сне, ни наяву.

Парень шёл ещё долго, и набивал своё пузо булками. Когда он всё доел, и выпил воду, он облизал пальцы, и затем засунул руки в карманы, пряча их от холода. От того, что он слишком медленно ел булки, его руки посинели, и он мог с трудом шевелить ими.

Наконец, перед его глазами возникло то самое место, где он стоял, и наблюдал за падающим небоскрёбом. Рядом с ним в тот день ещё стоял мужчина, которому чуть позже снесло голову куском арматуры. Всё это он помнил очень отчётливо. Сейчас же, находясь здесь вживую, он не видел ничего, кроме разрушенных зданий, побитых стен, и до сих пор валяющихся обломков зданий, но никаких тел не было вокруг. Хотя, на стенах ещё оставались следы крови, на некоторых зданиях образовались целые огромные пятна. Хорошо, что Джонатан не видел землю, на которой стоит, так как её прикрыл втоптанный снег. На земле так же были следы от луж крови. Во всяком случае, парень решил, что то, что он увидел ночью, никак не относилось к реальности, и это был всего лишь неприятный сон.

- Есть ли смысл в этой игре, в которой я участвую? – задал он вопрос самому себе. – Зачем мы всё это делаем, если даже перед своей смертью они ничего не испытывают? Если всё остаётся так же, как и до нашего вмешательства в этот мир…у них больше нет эмоций, мы не можем их вернуть просто так, и уж тем более с помощью каких-то там соревнований, кто больше убьёт. Мы не тронем их сердца и не заставим задуматься о смысле этих чипов, они не смогут сами подумать, ими сейчас управляют, и все наши действия можно сравнить лишь конвульсиями перед смертью. Если бы в тот момент, когда небоскрёб падал, они почувствовали хотя бы что-то…хотя бы самый обычный животных страх. Если бы они начали в безумии бегать из стороны в сторону, я бы даже принял то, что они бы давили друг друга, чтобы просто спасти собственные жизни, но они просто стояли, и вычисляли вероятность своей смерти. Это идиотизм, который меня всё больше и больше раздражает. Если бы они реагировали на ту ситуацию, как обычные люди, жертв было бы намного меньше. Чипы не делают нас лучше, они просто убивают нас изнутри. Смотреть, как мимо тебя пролетает огромный кусок здания, и давит того, кто секунду назад стоял рядом с тобой… это…нет названия для подобного. Ждать свою смерть с полной отрешённостью, будто жизнь ничего и не стоит… Не кричать от боли, когда тебе больно душевно это одно, к этому можно приучиться, но не обращать внимания на то, что тебе оторвало руку или ногу, а то и вовсе половину тела…это не отсутствие страха, это отсутствие жизни, как таковой. Не издать ни звука в такой ситуации…я бы хотел посмотреть на нормального, обычного человека в такой ситуации.