Низкий старт

Поэтому Лев с двойным удовольствием всегда, когда судьба забрасывала его в Вечный город, ходил по центру и созерцал старину. Здания, улицы, памятники, надписи, неважно. Мысль о том, что эти здания видели расцвет и упадок славы Прежних, возбуждала генерала. Казалось, что от такого соседства, тайны Прежних сами лягут в руки и раскроются. Воображаемые картины того, как здесь кипела и бурлила жизнь, будоражили Льва не меньше, а то и больше тайн Прежних. Генерал всегда видел предназначение человека в том, чтобы править Землей, и прилагал все силы к этому. Эта, можно сказать, тайная страсть, вела и поддерживала Льва на протяжении всей жизни, давала силы и мотивацию, спасала в самых сложных и невероятных ситуациях.

Поэтому неудивительно, что помимо эстетического наслаждения, памятники и здания, как символ величия человека, всегда задевали самые потаенные струны души генерала. Столичная суета, подзабытая за год сидения на форпосте, напрягала органы чувств и мышцы, и Льву пару раз приходилось сознательно останавливаться и преодолевать желание выхватить оружие. «Ладно я», невольно подумал генерал, «а как же бойцы после десятка лет в отдаленных гарнизонах себя ведут, попав в города?» Генерал принимал участие в разработках программ адаптации и социализации военных, получивших увечья, вышедших в отставку по старости или списанных медкомиссией, и прекрасно знал, что в этом вопросе сделано и делается немало. И вот такой поворот — хоть прямо сейчас иди в комиссию по социализации да записывайся на курсы!

От досады на себя Лев остановился и сплюнул в Тибр. Мутные воды изрядно обмелевшей и замусоренной реки равнодушно приняли плевок. В этот момент и появился капитан Имангалиев, еще более усталый и помятый, чем обычно.

— Правильно, товарищ генерал, плюйте на этот Рим, с его мелкими речками, мелкими жителями и мелкими проблемами!

— Да ты никак пошутил? Асыл, всё в порядке? — сделал встревоженный вид генерал.

— Лучше не бывает, если вы про мое здоровье!

— Видимо не шутил, — огорчился Лев. — Жаль. Ладно, что там по текучке?

— Никого и ничего. Даже намека на слежку нет, разве что они, как Прежние, за вами через спутник следят.

— Пропагандистская брехня, — отмахнулся Лев. — Такого даже Прежние не умели. А уж сейчас и подавно не могут.

— Провокация?

— Скорее всего. Странно, если я кому-то так крупно дорогу перешел или мое присутствие жить и кушать не дает, давно бы уже убили из-за угла. Так ведь нет, развели тут интриги мадридского двора.

— Кстати, я был в Мадриде, — сообщил Асыл и тут же поправился, — то есть на развалинах города. И никакого двора там не видел.

— А, — отмахнулся Лев, с досадливым выражением лица. — Очередная красивость времен Прежних. Двор — это не тот двор, который в домах бывает, а сопровождение тогдашнего короля, свита. Ну, как у нас за каждым из Совета толпа помощников и секретарей присматривает. Ну вот, эта свита плела интриги вокруг мадридского короля, а сам же знаешь, там жарко.

— Очень жарко, — охотно подтвердил Асыл.

— Во времена Прежних было еще жарче. Представляешь, по такой жаре еще и бегать, собирать и распространять слухи, общаться с нужными людьми и делать подлости ненужным? Конечно — тяжело, поэтому интриги шли вяло и были видны любому желающему. Пока там какой-нибудь дон Хуан Педро Лопес по жаре дойдет до соседа — все уже в курсе будут. Поэтому такую хрень и прозвали интригами мадридского двора.

— То есть, вы считаете, что вся эта возня вокруг нас не имеет смысла?

— Смысл есть, вот только возня слишком вялая, а хитрости слишком очевидны. И это демонстративное предоставление свободы! Вот кто так делает?

— А как надо?

— В изолятор и помариновать неделю. Дабы человек вспомнил все свои преступления и раскаялся.

— Может, они просто не верят, что с вами такое возможно? — неуверенно предположил Асыл. — Все-таки вы сами всегда говорили, что репутация страшная сила.

— Может быть и так, — согласился Лев. — Но все равно, как-то слишком уж мелко, слишком уж нарочито всё. Вот этого понять не могу и хожу, мучаюсь. Кстати, что там, эти «торопыжки» из комиссии Совета разродились?

— Да, собственно за этим и пришел. Завтра с утра, в десять часов, состоится первое заседание. Упрощенный состав: тройка и вы, товарищ генерал. Ну и я на подхвате, чтобы жизнь медом не казалась.

— Но прямого обвинения тебе так и не предъявили, — задумался Лев. — Ерунда какая-то!

Кабинет, не зал суда, был слишком маленьким, слишком тесным на взгляд генерала, привыкшего за год к просторам форпоста и гор. Невольно хотелось вскочить и сломать одну из стен, расширяя помещение. Но приходилось сидеть и слушать бубнеж председателя тройки. Усугубляло положение еще то, что пришлось одеть парадно-выходную форму, а повседневный, привычный, разношенный и потертый камуфляж задвинуть глубоко в шкаф. Разглядывая пожилого и усталого майора, монотонно зачитывающего пункты, статьи и параграфы нарушений, бравый генерал продолжал размышлять об интригах в Совете. Когда Лев впервые объявился в этом высшем органе власти, там все было сложно. Десятилетие отчаяния, разруха в Федерации, наступление тварей и прочие общемировые процессы, казалось, парализовали работу власти.

Затем проще не стало, но люди дружно трудились, приближая общую победу. Длилась такая идиллия недолго. Стоило тварям поприжать людей в конце Второй Волны, а именно: взять Рим в кольцо и Совет за горло, как начался разброд и шатания. Именно тогда Льва и начали, за спиной, обвинять в желании узурпировать власть и установить «диктатуру лысых». Потянулся шлейф сплетен, слухов, Льву начали приписывать даже то, чего он не делал. А ведь всего то один раз встал и немного экспрессивно пообещал лично убить любого, кто заикнется о сдаче столицы. Ну, еще пистолетом помахал немного, ерунда какая!

И вот теперь Льву очень хотелось понять, какой же из призраков прошлого настиг его.

— В связи с чем, обвиняемому предоставляется слово в свою защиту, — закончил читать майор.

— Невиновен, — сложил руки на груди Лев. — Вся эта ерунда, что вы тут читали полчаса, не стоит и выеденного яйца.

— Доказательства?

— Пожалуйста. Капитан Имангалиев, предоставьте, пожалуйста, комиссии доказательства.

Асыл достал две папки с заранее подготовленными бумагами и вручил майору. Тройка погрузилась в чтение. Шелестели страницы, Лев размышлял, капитан немигающе смотрел перед собой и, похоже, спал. Ознакомившись с документами, майор — председатель тройки — поднял глаза и спросил.

— Почему вы не показали эти документы полковнику Еременко?

— Показывал. Но полковник их проигнорировал. В связи с чем возникает вопрос о мотивах, которыми руководствовался полковник Еременко. Был ли это преднамеренный умысел или просто глупость, включая его поведение на форпосте, полное провокаций и намеков.

— Возможно, полковнику приказали.

— Почему возможно? Так оно и есть, надо только определить — кто именно.

— Доказательства?

— Вот здесь, увы, бумаг представить не могу.

— Тогда не надо наговаривать, — отрезал майор. — Комиссия еще раз ознакомится с дополнительными документами. Ждем вас завтра, в это же время.

— И сопровождающих наблюдателей не отправите? — улыбнулся Лев. — И охрану не приставите?

— Зачем они вам? Хотели бы сбежать — еще бы на форпосте сбежали, не так ли? — невозмутимо ответил майор. — Поверьте, товарищ генерал, о ваших… и о капитана Имангалиева боевых возможностях, мы имеем самое полное представление. К чему наблюдение и охрана, если вы способны заметить их и перебить за минуту? Только людей зря гонять, да и вам лишнее беспокойство. Поэтому было решено оставить все на вашу добрую волю.

— Ну и зря. А вдруг и в самом деле сбежал бы?

— Тогда все преступления, описанные здесь, — майор похлопал по бумагам на столе, — были бы автоматически признаны состоявшимися.