Страница 157 из 166
— Я подумала, что будет правильно, если… — Фригга замялась. Она тщательно подбирала слова, и принцесса покраснела ещё больше – разве она достойна, чтобы её чувства щадили? Сибилла обманывала мать преданного ею жениха, обманывала всё его царство и своё собственное тоже – она заслуживает презрения, а не улыбок и любезностей. По крайней мере, она была к этому готова. — Если мы поговорим о том, что вчера случилось, дорогая… Думаю, мы не можем делать вид, что ничего не произошло, игнорировать ситуацию бесполезно. Нужно решать, что делать дальше.
Да, нужно. Магия Локи не поможет стереть память половине царства и не вернёт время вспять – что сделано, то сделано, а это значит, им придётся высунуть голову из песка и жить в реальности, которую они сами создали. Царица продолжила:
— Я понимаю, дорогая, тебе неловко. Откровенно говоря, я тоже предпочла бы не разговаривать о столь щекотливом предмете, как… ваше взаимное увлечение. Но Локи – мой сын, я не могу оставаться в стороне. Нынче мы с ним имели серьёзный разговор, и…
— …простите меня, мадам, — выпалила Сиб. Прерывать царицу было грубо, но она просто не могла держать это в себе ни секунды дольше, ведь это чёртово чувство вины, распирающее ванахеймку последние полгода, грозило просто разорвать её на куски. Она должна была это сказать!
Фригга моргнула.
— Простить? За что тебя простить, дитя?
— Мне стыдно, что я вас обманывала, Ваше величество. Вы всегда были добры и внимательны ко мне, а я отплатила за ваше участие предательством и ложью… Я сожалею, что мне пришлось это сделать, мадам, этому обману нет оправданий. Я искренне прошу вашего прощения, — Сиб выдала это на одном дыхании, словно боялась, что царица уйдёт и не выслушает её до конца, а, закончив, снова пристыжено опустила взгляд. Фригга же удивлённо подняла брови.
В это утро она выглядела чуть поникшей и вялой, словно прошлой ночью плохо спала, но всё равно оставалась по-прежнему прекрасной. В ярко-желтом платье, с толстой светлой косой через плечо, царица затмевала собой весь блеск своего царства, и рядом с ней Сибилла казалась бледной тенью. Ничтожным подобием настоящей владычицы. И как бы она сумела заменить эту великолепную женщину? Это просто немыслимо!
— Что ж, я… — принцессе думалось, её извинения вполне логичны и уместны, но, кажется, они застали Фриггу врасплох, ведь на губах царицы появилась натянутая, искусственная улыбка – одна из тех, которую надевают, чтобы скрыть собственное смущение. Супруга Одина неосознанно поёрзала в кресле и принялась нервно играть перстнями на длинных пальцах. — Мне приятно услышать это, но я пришла сюда не за тем, чтобы тебя обвинять и требовать извинений, дорогая. Я здесь как друг. Не как судья. И тем более не палач. Тебе не нужно краснеть и просить у меня прощения, дитя, я пришла помочь.
Сиб покачала головой. Фригга была великодушна, и это делало муки совести принцессы ещё сильнее – она не достойна этой доброты! Ванахеймка знала, что сейчас о ней судачит весь Асгард: её роман с Локи стал добычей сплетников, и теперь эта голодная свора рвала их на части, жадно обгладывая кости и смакуя выдуманные подробности, но ей было плевать. Её могли называть шлюхой, обвинять в предательстве и обмане, и Сибилла спокойно это переживёт, но Фригга…
Перед царицей Асгарда принцессе было совестно сильнее, чем перед другими – даже больше, чем перед Тором, который принял измену невесты неожиданно спокойно. Это было то же, что подвести собственную мать, и хоть Фригга не была ей матерью, со дня смерти свергнутой королевы Ванахейма, у Сиб не было никого, кто относился бы к ней с такой же заботой.
— Я не заслуживаю вашей доброты, мадам.
— Почему? — спросила царица так, словно действительно не видела проблемы, и это было больнее всего. Ванахеймка чувствовала себя худшим существом во всей Вселенной!
— Я обманула ваше доверие, — Сибилла покачала головой. Ей было приятно наконец-то сказать это вслух и во всём признаться, но раскаяние не делало муки совести слабее. — Как и доверие всего Асгарда, который принял меня, как свою, а я отплатила за веру обманом. Ещё я предала царевича Тора! Ваш сын всегда был так добр ко мне – добрее, чем я того заслуживала, а наша помолвка…
— Была ошибкой с самого начала, — твёрдо перебила царица, и это неожиданное заявление заставило принцессу опустить эмоциональный кнут, которым она себя бичевала последние сутки, и непонимающе нахмуриться.
Фригга сказала об ошибке?
Сиб не поверила собственным ушам, несмело оторвала пристыженный взгляд от пола и посмотрела в красивое лицо царицы. Может, она оговорилась? Владычица Асгарда задумчиво глядела сквозь распахнутое окно, на утопающий в золоте город, а в её глазах темнела неясная тревога. Принцесса не решилась заговорить первой, поэтому терпеливо дождалась, когда Фригга решит продолжить мысль:
— Это правда, дитя, — после минуты раздумий, добавила царица. Её тон стал медленным и негромким. — Когда ты прибыла в Асгард, мы все надеялись, что вы с наследником сумеете найти общий язык, и у вас всё сложится. Но…
Фригга вздохнула и покачала головой. Она снова замолчала на несколько мгновений, словно пыталась найти нужные слова, а потом продолжила:
— У меня были сомнения насчёт вашего союза. Я говорила об этом с Одином, обсуждала с Локи и с советниками, ведь видела, что вы с Тором не подходите друг другу, но мне хотелось верить, что всё ещё может наладиться. Стерпится-слюбится, ведь так говорят? Я почему-то думала, когда вы с наследником поженитесь и у вас появятся дети, то всё как-то приложится, но, выходит, я ошибалась. Мы с Одином так хотели устроить союз с Ванахеймом и твоим братом, так стремились дать Тору сильного союзника, что не решались посмотреть правде в глаза и признать, что даже спустя почти год твоего пребывания в Асгарде, хорошей пары из вас так и не получилось.
— Мне жаль, мадам, — это было правдой. На этот союз возложено столько надежд, что Сибилла не могла не жалеть о том, что Тор оказался не тем братом – будь он хоть немного похож на Локи, возможно, всё сложилось бы по-другому, но сердцу не прикажешь.
Хотя принцесса действительно пыталась это сделать. Она пыталась бороться со своей симпатией к младшему брату своего жениха: старалась игнорировать свои чувства, сопротивляться им, отрешиться от них в пользу долга и Ванахейма, но ничего не получилось. Каждый раз, когда Сиб ловила себя на мысли о том, как сильно ей нравится Локи, всякий раз, когда она делала новый шаг навстречу ему, царевна казалась себе почти отвратительной, но привязанность оказалась сильнее мук совести.
Сильнее всего на свете.
— Мне тоже, дорогая, — призналась Фригга. На её губах появилась странная, почти виноватая улыбка. — Но, это не ваша вина – не твоя и не Тора, вы просто не сошлись. Так бывает. Я не могу винить за это кого-то, кроме себя самой.
— Мадам? — о чём она говорит? Царица снова покачала головой:
— Мне жаль, что у меня не хватило смелости раскрыть глаза и увидеть это раньше. Вы были неподходящей парой с самого начала, но я не хотела этого понимать, хоть и должна была… Я так увлеклась заботой о будущем старшего сына, что не заметила, как едва не загнала его в брак, который не принёс бы счастья ни ему, ни его молодой жене. Не увидела, какие изменения произошли с Локи… — глядя куда-то вдаль, Фригга мягко улыбнулась, но потом её улыбка погасла. — До вчерашнего дня я не замечала, что он стал другим, но теперь вижу. Как и то, что была плохой матерью… С момента, как Локи появился в этом дворце, я верила, что знаю моего сына лучше всех в этом мире, но оказалось, что мне ничего о нём не известно. Совсем ничего.
Сиб снова опустила взгляд. Ей было жаль, что сложившаяся ситуация заставляла царицу страдать, но что она могла сделать, чтобы помочь? Пока принцессе приходилось просто слушать, а Фригга продолжала:
— В своё время меня приятно удивило, что вы подружились и начали проводить время вместе. Признаться, я не ожидала этого, ведь Локи тяжело идёт на сближение и редко находит удовольствие в чьём-то обществе, кроме своего собственного, но я не догадалась задуматься, почему мой младший сын преуспел там, где старший потерпел поражение, — на губах царицы снова появилась едва заметная улыбка, а потом она покачала головой. — Но ведь это так очевидно! Всё это время причина лежала на поверхности, под самым моим носом, но я так её и не рассмотрела. В том, что вчера произошло, есть и моя вина.