Дарующая жизнь

Лезвие вошло в живот Саффара так плавно, словно там от рождения находилось подходящее по размеру отверстие. Убийца выбросил вверх левую руку и сжал ею горло соглядатая. Крючковатые пальцы сжались вокруг шеи шпиона, не давая ему произнести ни слова.

Глиняная миска вновь стояла на столе, словно у мнимого писца имелось множество времени, чтобы аккуратно поставить ее обратно.

Все произошло так же быстро, как меняется правящая династия.

Прямое лезвие вспороло живот Абу Саффара, накрошив толстые кишки и смешав их с тонкими. Пальцы ассассина продолжали сжимать ему шею, и я был уверен – убийца смог бы задушить соглядатая, даже не имея ножа.

Клинок остановился в сотой доле дюйма от того места, где скользнул бы о ребра. Ассассин вынул лезвие из тела Саффара, словно не убил только что человека, а погружал руку в бесплотный туман.

Глаза Абу Саффара закатились, а его внутренности, напротив, вывернулись наружу.

Не знаю, о чем соглядатай думал в последние мгновения своей жизни – возносил хвалу эмиру или проклинал себя за то, что не стал пустынным разбойником.

Убийца отбросил его тело и посмотрел на нас.

И вот тогда я понял, что по-настоящему начались неприятности.

3

Я мог бы посочувствовать Абу Саффару. Люди приходят в чайхану для того, чтобы согреть свои внутренности горячим чаем, а не затем, чтобы размазать их по столикам.

Но, поступив на службу в тайную полицию, Абу Саффар потерял право на человеческое к себе отношение.

Я мог бы также, пожалуй, упрекнуть себя в том, что не предупредил его вовремя; но меня утешала мысль, что я бы все равно не успел.

Двое соглядатаев, которых Абу Саффар оставил на городской площади, не сразу узнали о бесславной участи своего бравого командира. Первый из них как раз тыкался носом в спелые дыни, разложенные на прилавке огра-зеленщика.

А вскоре он нашел и более интересный способ занять себя, чем глядеть на мертвого Саффара.

Огр-лавочник наклонился к своему прилавку, глухо бурча что-то о спелых дынях и бессовестных покупателях, которые товару-то перепортют. а купят с шиш.

Когда огр распрямился, в его волосатой лапе сверкало прямое лезвие кинжала, подобно восходящей звезде. Он вонзил клинок прямо в горло соглядатая, и я видел, как окровавленное лезвие вышло у шпиона из шеи.

Не знаю, умер тот сразу или же нет. По крайней мере, никто из людей на площади не выразил охоты сделать ему искусственное дыхание.

Огр выдернул кинжал и перемахнул через свой прилавок. Глядя на эти высокие, толстые, мохнатые существа, сложно предположить, с какой быстротой и ловкостью они двигаются.

Всегда полезно иметь огра на своей стороне; если же он играет за других, стоит задуматься, правильно ли ты сам выбрал сторону.

Но с этим парнем мы явно были в разных командах.

Соглядатай опустился на колени, пытаясь соединить пальцами широкий разрез на своем горле. По всей видимости, у него это плохо получалось. Он застыл, глядя далеко вперед – туда, где восходящее солнце касалось своими лучами минаретов.

Убийца-огр уже не обращал на него внимания. Он шел через площадь, и трое его помощников следовали за ним. Я начинал догадываться, что эти ребята зарабатывали на жизнь не только тем, что таскали овощи на городском рынке.

Люди расступались перед ассассином, как немного раньше уступали дорогу городской страже. Простой народ относится к преступникам так же, как и к людям эмира – в конце концов, разница между ними лишь в том, то одни обличены официальной властью, а вторые нет.

Третий соглядатай лежал, скорчившись, под стеной, в луже крови. Отчего-то у меня создавалось впечатление, что она была его собственной.

Купцы, мирно потягивавшие чай из глубоких блюдец, поднялись со своих мест. Их просторные одежды, расшитые темно-красными узорами, ниспадали на деревянный пол, а в руках сверкали прямые кинжалы.

– Гильдия некромантов, – пробормотал я. – Алиса, чем ты рассердила Гильдию некромантов?

Франсуаз вскочила на ноги.

Обоюдоострый меч сверкнул в ее руках.

Такая уж моя Френки – чуть что, хватается за оружие.

По всей видимости, у демонессы возникла мысль – а не зарубить ли первым делом Алису Шталь, как источник наших неприятностей.

Скорее всего, у Алисы имелось на этот счет собственное мнение, но я сомневался, что Франсуаз станет ее спрашивать.

– Мы станем разговаривать с некромантами, Майкл? – процедила сквозь зубы девушка, наблюдая за приближением убийц.

– Разумеется, – ответил я.

Я не стал подниматься – с того места, где я сидел, мне и так было все прекрасно видно.

– Некроманты принадлежат к наиболее могущественным и мудрым волшебникам; они высоко ценят интеллект и всегда прислушиваются к разумным доводам. К сожалению, те, кого ты видишь – это не некроманты, а всего лишь их наймиты. Не думаю, что они станут тебя слушать…

Огр – мнимый торговец фруктами подошел к основанию деревянной лестницы и посмотрел вверх. Его окладистая борода вздрогнула, когда он бормотал что-то на древнем языке огров.

То ли убийца огорчался, что лестница настолько крутая, то ли прикидывал, что лучше отрезать у будущих жертв – уши или большие пальцы.

Люди в купеческих одеждах начали приближаться к нам. Возможно, в деревянных коробах, что стояли под их столиком, на самом деле находились заморские товары; но я сомневался, что хочу что-нибудь у них покупать.

Человек, со знаком городского писца на шее, тщательно вытер лезвие кинжала о полу своего одеяния.

Они ждали, пока с площади подойдет подкрепление.

Разве не стоило возрадоваться тому, что убийцы нападут все разом?

Алиса сцепила руки и поднесла их к горлу.

То ли она пыталась молиться, то ли раздумывала – а не удушить ли себя саму, чтобы все поскорее закончилось.

В голове тихой философини не было места для мысли, что орда уличных поножовщиков попытается ее убить. Поэтому она не знала, как себя вести.

Слава богу, она не начала кричать.

Франсуаз ухватилась левой рукой за парапет террасы. В следующее мгновение девушка перебросила свое тело через ограждения и оказалась у подножия деревянной лестницы.

Сложно сказать, какая там была высота, но нормальный человек при таком прыжке наверняка переломал бы ноги.

Правда, нормальные люди селятся в сельской местности и занимаются выращиванием брокколи и моркови. А не совершенствуются во владении мечом.

Убийца-огр, собиравшийся подняться в чайхану, остановился как вкопанный. Подобная метафора подходила к нему, как нельзя лучше – высокий, плотный и осанистый, он был в точь-в-точь как каменный истукан, врытый кочевниками где-нибудь в степи.

Подобного маневра он не предвидел; скорее, он мог бы ждать появления эмирского сборщика налогов.

Спрыгивая с террасы, Франсуаз высоко подняла над головой меч, и теперь единственное, что ей оставалось сделать, – это опустить его на голову огра.

Когда ты видишь, что девица спрыгивает на площадь с высокой террасы чайханы – всегда полезно уступить ей дорогу. Однако огру эта мысль как-то не пришло в голову; или же лезвие меча опередило ее, погрузившись в его мозг.

Голова мнимого торговца раскололась на две половинки. Если бы он на самом деле был прирожденным лавочником, то не преминул бы начать расхваливать ее, как самый спелый из арбузов.

Глядишь, кто-нибудь бы и купил.

В этот момент я как раз дотронулся до очередного круассана; но при виде мозгов, вываливающихся из располовиненного черепа, отказался от своего намерения.

Франсуаз с силой пнула ногой одного из помощников огра. Того отнесло в сторону шагов на десять. Гадая, что осталось у него от желудка, он наверняка пожалел, что на самом деле не стал торговцем фруктами.

От спелой хурмы не бывает таких неприятностей.

По крайней мере, обычно.

Пытаясь как-то научить меня пользоваться мечом – от чего я поспешно отказался – Франсуаз рассказывала, что противник всегда концентрирует внимание на том, кто лучше вооружен.