Страница 4 из 12

Кор-15: Город мертвых

"Хартигэн"

Сизер, даже не выдержав паузу, снова рассмеялся. Вот же падла, знает, что я его смех терпеть не могу, еще со времен наших с ним забав, во время которых весело было только ему. Впрочем, смех прозвучал скомкано, оборвавшись на половине ноты и не дав должного эффекта.

- Какие трупы? - вычленил главное он.

- Женщина, лет двадцать восемь - тридцать, волосы рыжие. Судя по одежке - из офисного планктона. Задушена. Рваная рана на животе, скорее всего, нанесена посмертно, - перечислил я 'особые приметы' трупа, найденного на улице.

- Задушена?

Оо, батенька, да в городе, за которым ты присматриваешь, странные дела творятся. Если тебя не удивляет ни сам факт существования бесхозного трупа на улице, ни... Я кивнул, присматриваясь к реакции Сизера более внимательно. Кажется, он удивлен и слегка обескуражен. То, что девушку задушили, стало для Смотрящего полной неожиданностью. Но не остальное.

- Так что за переговоры, - перескочил Сизер на другую тему.

- Мой босс спит и видит, как продает чистоту местным домохозяйкам, - усмехнулся я.

- Чистоту? - на холеном, гладко выбритом лице отразилась легкое изумление пополам с полным недоумением.

- Угу. Приборы для облегчения труда по домашней уборке, - охотно пояснил я. - Мы нацелены на средний класс, может, чуть ближе к верхушке, а ты сам знаешь: город в этом плане - целина непаханная.

- Постой, ты сейчас серьезно? - до Сизера наконец-то начало доходить, что либо шутка затянулась, либо я и в самом деле торгую пылесосами, как последний коммивояжер. Второй вариант, на его взгляд, явно был из области фантастики, но и в том, что я его разыгрываю, Смотрящий начал сомневаться.

- Абсолютно, - мне смеяться хотелось, глядя на смену выражений обычно невозмутимого лица. Даже привычный страх перед собеседником немного отступил. - Пылесосы - это всегда серьезно. Особенно, когда речь идет о комплексной системе, такой как 'центральный пылесос'.

*

В этом городе я просыпаюсь в полночь. Если получается заснуть до ее наступления, конечно. В былые времена это удавалось не часто.

Сизер свалил без объяснений, оставив меня гадать, чем был его приветственный визит: данью 'старой дружбе', как он выразился, или предупреждением. Я склонялся ко второму. Впрочем, Смотрящий мог спать спокойно: я давно уже не нуждался в предупреждениях, чтобы понять, что место, покинутое несколько жизней назад, совершенно не жаждет моего вмешательства. Да и я не горю желанием возобновлять наши тесные отношения. Этот город имеет удивительную власть над своими созданиями, и чем большим ты ему обязан, тем упорнее он старается поглотить тебя, растворить в своем нутре без остатка.

Заснуть, несмотря на усталость, не удавалось привычно долго. Полная луна за окном и волчий вой сирены вдали - не лучшая колыбельная для того, кто так долго бежал от себя. И все же я задремал. Чтобы подскочить с двенадцатым ударом часов. Лежал, глядя в потолок, прислушивался к устроившему побудку ужасу. Тело вопило, что мне врезали дубинкой по ребрам. Сознание беспомощно барахталось в останках вязкого сна, а боль постепенно отступала, втягиваясь в паутину дремоты, из которой выбралась, и я каждым новым вдохом понимал все четче, что существует она лишь в моем воображении. До боли знакомое чувство. Тревога, вынуждающая сердце кидаться на ребра изнутри, точно рвущийся на волю зверь, нарастала. У кровати шевельнулась темная тень.

- Не притворяйся, что ты спишь.

- Твою мать, Сизер, ты когда-нибудь оставишь меня в покое? - я, с большим трудом воздержавшись от резких движений, принял сидячее положение. Не скажу, что сильно скучал по его фирменным фокусам, но какая-то болезненная ностальгия шевельнулась.

- Не дождетесь, - Сизер лучился довольством. Как же, застал меня врасплох. - Я предупредить зашел, - он проглотил самодовольную ухмылочку и вмиг превратился в того Смотрящего, которого знали и боялись все, кто хоть немного сталкивался с сумрачной стороной этого города.

- Правда? Ты передумал называть свое вторжение 'дружеским визитом' и решил сообщить мне об этом лично? - похоже, я еще не до конца проснулся, иначе поостерегся бы использовать столь язвительный тон.