Пришельцы

– Я бы не стал называть такой сбой отказом, да ещё глобальным, – снисходительно улыбнулся француз. – Мы же всё видим и слышим. Проблемы только с анализирующей частью.

– Что ты имел в виду, Ли? – командир оставил слова Лепардье без внимания.

– Вирус. Элементарный компьютерный вирус.

– Такое было бы возможно, – не согласился Виноградов, – если бы к нашим устройствам кто-то подключался. Но на подобный случай предусмотрен датчик тревоги, устроенный так, что не может не сработать в принципе. А он безмолвствует!

– Вирус могли занести и на Земле, – неопределённо пожал плечами Кочегаров. – Хотя вероятность этого ничтожна. Не дремал же он всё время полёта!.. Не будем гадать! Стив и Александр – гении электроники. В скором времени они во всём досконально разберутся и доложат результаты. Нам же предстоит познакомиться с цветочками да бабочками воочию. Непосредственно, так сказать. Соберитесь! Судя по всему, наш разведчик уже рядом.

Последнее указание было лишним. Все и так находились в напряжении. Шутка ли, они скоро ступят в чужой мир. Неизвестно пока, дружелюбный он или враждебный, но то, что чужой, – без всяких сомнений. И ведь где-то здесь должны находиться братья по разуму, чьё послание принял на Земле почти забытый радиотелескоп. Конечно, лет с той поры утекло немало – командир «Посланника» тогда ещё и на свет не народился, и сигнал от инопланетян поступил один-единственный, но… Очень хотелось верить, что знакомство с внеземной цивилизацией состоится.

Когда синяя полоска на дисплее приблизилась вплотную к точке, обозначавшей местоположение зонда, раздался звук, словно из спускного клапана теплового котла вырвалась струя пара, – сработали двигатели мягкой посадки. Ещё через пару секунд на верхней панели приборов замигали оранжевые буквы: «Посадка успешно завершена».

– Вот тебе и здрасьте, – удивлённо произнёс Виноградов. – А мы ничего и не заметили.

Действительно, картинка, висевшая за лобовым стеклом «Шаровой молнии», не претерпела изменений: там был всё тот же непроглядный туман, казавшийся серебристо-белым монолитом. Где цветочная идиллия, море, горы, птички и бабочки? Где небо, пронзительное и безоблачное? Куда всё спряталось?!

Дисплей «Шаровой молнии» показывал чётко: зонд находится чуть правее, в десяти метрах от приземлившегося челнока. Командир решил вызвать исследовательский аппарат, впервые передавший изображение поверхности планеты-загадки, чтобы удостовериться в его близости, но не успел.

От ярких красок, водопадом хлынувших через стекло, зарябило в глазах: серебристый покров, паранджой скрывавший все прелести планеты, мгновенно спал, словно кто-то сорвал его властной рукой.

– Вау! – восхищённо выдохнул всегда невозмутимый китаец.

– Добро пожаловать в парадиз! – чёрные угли глаз француза искрились сумасшедшим азартом и счастьем мальчишки, с детства увлекавшегося фантастическими романами и мечтавшего ступить на неизведанную ещё планету.

Быстро привыкшие к красочной вакханалии глаза видели за стеклом тот самый пейзаж, что передал на «Посланник» исследовательский зонд. Всё тот же буйно цветущий луг с порхающими бабочками и птицами и мирно плещущимся морем впереди. Только теперь ощущения от увиденного хлестали через край, ведь люди наблюдали не картинку на экране, а, по сути, вид из окна. От сказочной красоты их отделяло лишь стекло да броня корабля. Надо только открыть люк и выйти наружу, и нога человека впервые утонет в травяном покрове чужой планеты.

– Надо выходить, командир! – Виноградов радовался не меньше, чем остальные. И ему не терпелось скорее прикоснуться к чужому миру. Дотронуться до неведомого, ещё не познанного человеком.

– Я знаю, Виктор, что надо, – душа Кочегарова тоже ликовала, но он старался вести себя сдержанно. – Но данных о внешней среде у нас по-прежнему нет. Только температура продолжает оставаться неизменной. И в такой температуре ничто живое существовать не может.

– Это-то и подтверждает ошибку приборов! – Ли Чен Ю больше не улыбался как ребёнок, но весёлые чёртики в узких глазах плясали. – Мы уже говорили об этом. Нельзя же не доверять собственным глазам. Конечно, поведение здешней атмосферы необъяснимо – взять ту же серебряную мглу, внезапно исчезнувшую, но со временем мы всё выясним, не сомневаюсь.

– Вот именно, внезапно исчезнувшая… – задумчиво произнёс Кочегаров. Впервые с момента подлёта к планете он почувствовал лёгкий укол под сердцем. Смутная тревога поселилась в нём. – Складывается впечатление, что туманное покрывало кто-то намеренно сбросил, чтобы мы могли увидеть только то, что должны увидеть. И ничего больше!

Наступило молчание, стёршее радость с лиц экипажа. Несомненная логика в словах командира присутствовала, но… Даже если это действительно так и их кто-то ведёт, не желая раскрывать тайны планеты, что с того? Если бы их хотели уничтожить, то сделали бы это гораздо раньше. Заманить в ловушку? К чему такие сложности?! Они всё равно бы осуществили посадку – для того и прилетели. И прилетели, между прочим, с абсолютно мирными целями и фактически по приглашению. И неважно, что с момента отправки сигнала прошло чуть ли не три четверти века, если учесть время, необходимое посланию для достижения Земли. Дату и сроки визита никто не оговаривал!

– Командир, – Лепардье вновь затеребил свою бородку. – У нас прекрасное вооружение; скафандры, способные выдержать чёрт знает что; товарищи, готовые прийти на помощь в любой момент прямо с орбиты… Риск – благородное дело! В конце концов, невозможно познать вкус вина, не сделав ни единого глотка.

Кочегаров с укоризной взглянул на француза, недовольно шевельнув бровями. Он и сам думал точно так же, и, разумеется, они осуществят высадку, несмотря на внезапно появившееся, едва уловимое чувство тревоги. Пять с лишним лет в мёртвом космосе, в полном отрыве от матушки-Земли, и всё это для того, чтобы взглянуть, развернуться и отправиться восвояси? Ну уж нет! Такого командир и в мыслях не держал. Но ему так хотелось вздохнуть полными лёгкими воздух чужой планеты, потрогать диковинные цветы, искупаться в волнах ласкового моря… А придётся выходить в скафандрах, не пропускающих сквозь свой защитный панцирь ни атома внешней среды. Лепардье понял взгляд и мысли командира и смущённо отвёл глаза.

– Экипажу пятнадцатиминутная готовность к высадке! Выходим по боевому варианту, со всем необходимым снаряжением и вооружением.

После дружного «Есть!» все трое отправились выполнять команду.

– «Посланник»! Как слышишь «Шаровую молнию»? – Кочегаров вызвал своего помощника.

– Отлично слышу! – вновь, как и в первый раз, связь была великолепной. – И вижу! Автоматически сработал маяк видеообзора, установленный на челноке. Он передаёт ту же картинку, что и зонд. Вы сели рядышком с ним. Поздравляю с удачной посадкой, командир!

– Спасибо. Ты можешь определить наши координаты?

– Делаю это с самого начала. Но как только вы вошли в атмосферу, цифры уже привычно заплясали. Мы не можем определить, в какой именно точке планеты вы находитесь.

– А траектория нашего движения отобразилась на дисплее?

– Отобразилась, – голос Уинслета стал глуше. – Но от неё нет никакого толку. Она представляет собой восьмёрку, положенную набок. Знак бесконечности, командир.

Скверно… Кочегаров хотел, чтобы «Посланник» разместился на геостационарной орбите прямо над ними. Не получалось… На скорую помощь, на которую так оптимистично был настроен француз, рассчитывать не приходилось. Куда придёт спасение, если нет адреса беды?

– Вот что, Глен, – принял решение Кочегаров. – Через пятнадцать… уже тринадцать минут мы осуществим высадку. Постоянно будь на связи! Если от нас поступит сигнал бедствия, немедленно идите на посадку. Не знаю почему, но в самой атмосфере мы двигались по пути, проложенному зондом, шли на сигнал его маяка. Быть может, у вас тоже получится. Но без моей команды ничего не предпринимать! Вы будете видеть нас на экране. Заметите что-то странное – дай знать немедленно. Ну, с Богом!