Философский детектив

А ведь у них, судя по их брошенным в друг друга репликам, где они все недоумки (на одной ступени умственного развития), деланные одним местом (общий генетический код), п*дары (одной сексуальной направленности), как оказывается, столько общего. Но видимо следуя закону однополярности, когда однополюсность может только отталкивать, они не могут ничего поделать и, подчинившись своей однополярной судьбе (из чего можно сделать единственный вывод, что только многополярный мир будет способствовать миру во всем мире), они раз за разом и выносят мозг своим противникам.

Ну, а если что или кто, настроен, да и к тому же ещё настоялся (ведь все знают, что годы настойки не проходят бесследно и придают, как крепость, так и звёздочки напитку. Ну а здесь, хоть прошли и не годы, но им и не звезды светят, а всего лишь фонари под глазами), то это для случая, с его судьбоносностью, практически накатанная дорога, по которой колесо фортуны полетит, как по маслу. Что и случилось в своё время, между участниками этих двух, давно поглядывающих друг на друга враждующих групп, состоявших из последователей Архимеда и Эвклида, всегда готовых за свои убеждения, если надо будет, выбить челюсть, сломать нос, ну или в крайнем запущенном случае, проломить голову, особенно тому усердному недоумку, по всей видимости, предпочитающему доказательства от противного, которому и заехали с ноги, прямо в самое не хочу дальше видеть и слышать стоны этого недоумка.

Но всё же, как бы не были настроены друг к другу эти последователи конкурирующих между собой школ, всё-таки, для того чтобы мысли материализовались в свою материальность, необходима своя спичка (что-то кто-то, забежал вне времени вперёд. Ведь в те времена, для розжига использовали стёклышко. Ладно, используем свою метафорическую спичку), в качестве которой, и выступил разговор между собой Парадокса и его нового учителя Эмпедокла, которые по окончании представления, выйдя на площадку у входа в амфитеатр, не заметив видимых причин (представителей школы Эвклида), а надо бы лучше смотреть за собой, принялись о чём-то говорить. Ну а в это время, присев на корточки для того чтобы завязать сандалии, а может быть и быть поближе к знаниям, передаваемым Эмпедоклом Парадоксу, рядом с ними находился незамеченный Пофирий, эта правая рука Эвклида, мимо ушей которого ничего и не прошло. В общем, мимо него не прошли все эти возмутительные для каждого геометра слова, произнесенные, уже видимо расслабившимся Эмпедоклом.

– Судьба, со своей линией, вот кто самый великий геометр. – От этих слов Эмпедокла, Пофирий, не знавший никого под именем Судьба, поразился такому беспрецедентному, нет, не утверждению, а самоутверждению этого наглеца, отчего он даже спутал шнурки и, не удержав равновесия, в тот же момент упал в ноги Парадокса.

– И то, что предначертано ею, неоспоримо. – Эмпедокл, заметив, что Парадокс подался вперёд, что стало следствием падения ему на ноги сзади Пофирия, несколько удивился, а затем, сопоставив сказанное с этой несуразностью, рассмеявшись, сказал:

– А я что сказал. – Ответом на что, послужил крик: «Наших бьют», – и последующий нарастающий шум, по мере приближения бегущих ног тех, кто посчитал за дело чести, не дать в обиду этих своих наших. А ведь, как пока ещё мог слышать Эмпедокл, этих защитников наших, как оказывается было не просто много, а судя по тому, что они неслись со всех сторон, очень даже много. Что, в общем-то, в местах компактного проживания народонаселения, так и должно быть, и поэтому нечего потом дуть и так набитые щёки, что ты сам попал под весьма нелегкую руку того, кого ты ещё вчера считал нашим.

– Ну, что, готов постоять за геометрию и за свои убеждения? – Эмпедокл, встав в позу кулачного бойца, посмотрев на Парадокса, спросил того о его выдержке.

– Готов! – Сделав угрожающий вид, Парадокс, отпнув от себя Пофирия, очень точно скопировав у Эмпедокла его кулачную стойку, повернулся в другую сторону, с которой неслись на них свои не наши.

– Ну тогда, не бойся, я с тобой. – Похлопав Парадокса по плечу, сказал Эмпедокл, который с этого своего внушительного размаха, введшего в заблуждение несущегося на него первого желающего неоспоримых доказательств, обрушился на его голову кулаком. Ну а она, поразившись такой аргументацией, не справилась с такой необычной для неподготовленных голов аргументацией и, погрузившись в себя, ослабила рычаги контроля над телом этого бегуна, обгоняющего всех и свои мысли, после чего и свалила его первого к ногам Эмпедокла.

– Первый пошёл. – Эмпедокл, усмехнувшись, повёл свой счёт (сидящий в нём математик, разве может остаться не при делах).

– Есть второй. – Спустя пыхтящую минуту, проговорил Парадокс, который, не обладая большими практическими знаниями в ведении счёта, только с третьего раза справился с напавшим на него умельцем, который к своему удовольствию, но неудовольствию Парадокса, прежде чем наткнуться на его прямой контр аргумент, всё-таки сумел тому потрепать его уши, заехав по ним пару раз.

– Я бы сказал, что ты слегка запоздал. – Пару прилежащих тел рядом с Эмпедоклом, говорили о том, что тот, также силен и в грамматике. А ведь когда возникает подавляющее преимущество не по очкам, то у обладателя этой несомненности, глядящего на всё то, что он наделал и ещё возможно наделает, вдруг появляется нестерпимое желание поделиться хоть с кем-нибудь своим мнением. Ну, в общем, поговорить и сделать несколько существенных замечаний на счёт всего произошедшего, без чего его героические действия, скорее всего не будут иметь того значения, если о них умолчать. И о чём, несомненно, необходимо завести речь, сразу же не отходя от места действия.

Ведь кто знает, как всё дальше пойдёт, где в этой, возможной дальнейшей перспективе, тебе будет, или нечем говорить, или ни о чём говорить, или ещё хуже, тебе придется задаваться вопросом, а кто знает, кто собственно я. Ну, а пока что, тактика ведения боя последователей Евклида, позволяла иметь небольшие передышки, то тогда, почему бы, этим не воспользоваться.

Впрочем, от геометрически настроенных приверженцев Евклида, эта их тактика, где они придерживались очередности подбега к месту схватки, а не какого-нибудь столпотворения, было вполне ожидаемо увидеть. Ведь эта их очередность или будет вернее сказать, упорядочность действий, была своего рода продолжением их теоретических воззрений на точку (некая абстракция) и линию (длина без ширины), состоящей из ряда последовательно стоящих друг за другом точек, где любое замедление или задержка в одном месте больше двух абстрактных тел (точек), приводит к образованию не просто жирной точки, а целого узла проблем, с которым потом хлопот не оберешься (А все знают, что каждый геометр предпочитает для себя прямые решения).

Ну, а раз, возникло такое плачевное для последователей школы Евклида положение, которое в свою логическую очередь (или наоборот, что уже было не важно) вызвало свою тождественность, очень даже ничего положение Эмпедокла, то эта ситуация, для придания себе большей героической эффектности, требует подкрепить её каким-нибудь, лучше, конечно, дерзко-героическим высказыванием, на которое первым и решился Парадокс.

– Прогресс. – Оглядев рост числа поверженных тел вокруг Эмпедокла, Парадокс дал свою оценку его действиям.

– Я бы сказал, прогрессия, и пока что, только арифметическая. – Явно недовольный, что эта прогрессия не геометрическая, Эмпедокл несколько сдержан в выказывании своей радости. Что, конечно, может быть связано с тем, что появившаяся на подходе новая очередь к нему, пока ещё не абстрактных точек, требовала своего внимания.

– Всему своё время. – Парадокс своей самоуверенностью, явно удивил очень выразительно посмотревшего на него Эмпедокла.

– И откуда такая уверенность? – Решил засмеяться в ответ Эмпедокл.

– Оттуда. – Парадокс для начала показал Эмпедоклу свой окровавленный кулак, а затем добавил:

– Если что, я тебе помогу.

Что и говорить, а Парадокс когда разгорячится, то сам не знает что несёт. Хотя, Эмпедоклу было удивительно приятно, это слышать от этого дохляка.