Перки, кач, ректификат!

— Типа программисты что ли?

— Типа того, только платят им меньше, а за идею еще и от государства плюшки получают по соц программе. Нет, конечно есть и недовольные. Многие на форумах били тревогу о том, что дети "выросшие в игре" — оторваны от реальности и кроме игровых ценностей в голове ничего не имеют. Администрация социального направления Мальты в ответ обвиняла людей в том, что они не дают полноту жизни людям с ограниченными возможностями и сами же их притесняют, в игре они ничем не ограничены. К тому же дети не играют, и за уровнями не гонятся. Они также учатся в школе, так же бегают и играют. В игре они находятся не более четырех часов, в капсуле проводится электростимуляция мышечных тканей, сердце получает адекватную нагрузку, а после пробуждения их обязательно кормят специализированными питательными коктейлями. При этом руководство Мальты постоянно сравнивало статистику суицидальных случаев среди детей и подростков, которые проходят социальную программу в игре и тех кто ее не проходят. Конечно, критерии были выбраны очень расплывчатые, но цифры многих впечатляли. Проходящие соцпрограмму в игре на 70 % меньше подвержены суицидам.

— Слушай, а это. А как эти социалы кодят? Ну, в смысле пишут код. Они же в игре?

Рома с сомнением оглядел Севу.

— А что такое программный код, ты знаешь?

— Ну, это… цифры? Не?

— Это последовательность команд в текстовом варианте, которое потом преобразуется в фигуры с цветом, шероховатостями, ощущением плотности и прочими атрибутами. Ты вообще понимаешь о чем я?

— Не-а — Мотнул головой енот.

Рома снова устало вздохнул.

— Сева, программный код — это по сути текст! Понимаешь? Нет, конечно, есть визуальное программирование, но на низшем уровне — это тот же текст из команд и цифр. А текст можно писать даже в игровом блокноте, только не удобно это жуть. По этому социалам-кодерам открывается отдельная менюшка с терминалом, стандартным кодом для всех и приблуд на вроде визуального программирования. Там они и работают, тут и зарплату получают и тут же ее тратят. Не выходя из игры. Секешь?

— Да они же за бесплатно по сути работают! За золотишко игровое.

— Вот и я о том же. Я же тебе говорю — наверху деньги считать умеют! По этому заруби себе на носу. Девочку не трожь, к социалам не лезь и если есть возможность, заканчивай со своим квестом пораньше.

Дома всегда уютно. Конечно, шум от автомобилей надоедает, но он уже какой-то привычный. Родной? Дома все всегда одинаково, поэтому в любой момент, погладив руками то, на чем она сидит или то, что есть рядом, она сразу может сказать где она и что это за предмет.

Ее любимое место — на кухне, на диванчике. Он вельветовый с витиеватыми узорами. Короткий ворс сиденья очень приятный на ощупь, а ощупывание рисунка — ее любимое занятие.

Рука скользнула вправо, и кончики пальцев коснулись маленьких туфелек куклы. Девочка подтянула к себе старую тряпичную куклу и прижала к себе.

— Мам? Хочешь я тебе стишок расскажу? — спросила она.

— Вы новый стих выучили? — послышался мамин голос.

— Да! Вот послушай!

Нос щекочет шерсткой чистой

Мишка, плюшевый медведь.

Теплый, мягкий и пушистый,

Любит рядышком сидеть.

Он, как мама, добрый очень!

И, как папа, сильный он!

Он всегда любимой дочи

Охраняет сладкий сон.

/Мизев/

Послышались шаги мамы, а потом щек коснулись ее руки и теплые губы.

— Ты моя умничка! Очень красивый стих!

— Я у учительницы завтра попрошу еще стишок!

Свободная рука девочки скользит по столу и натыкается на книжку. Кончики пальцев пробегают по мелким точкам «шрифта Браиля» и девочка начинает улыбаться.

— Мам, я сегодня знаешь, кого в парке встретила?

— Кого, солнышко?

— Ту самую собаку! Представляешь? Он, оказывается, умеет говорить!

— Это та самая собака, которая енот?

— Да!

— И что он тебе сказал?

— Сначала он все мои движения повторял, мы танцевали, потом я от него убегала, а потом за ним бегала, а потом мы с ним рисовали. Я нарисовала тебя и меня, только я забыла, как выглядит твое лицо. А потом я начала рисовать дом, с трубой и крыльцом, и тебя еще нарисовала и меня. Тут он спросил, почему я не рисую папу. А я папу совсем не помню. — девочка провела пальцами по оттиску мордочки на обложке и улыбнулась. — А потом мы долго спорили он настоящий или нет…

Девочка почувствовала, что рядом на диван присели. Затем по волосам прошлась рука. Мама ее всегда так гладила. Но тут послышался всхлип и шмыганье носа.

— Мам, ты плачешь? — произнесла она и потянулась к ней рукой.

Ладонь чувствует, как мамин бок периодически вздрагивает, тянется к плечу. Снова всхлип и снова вздрагивают плечи. Рука прикасается к лицу, но там мамины руки. Мокрые.

— Мам, ты только не плачь! Я же ничего не разбила! Честно! Я уже три буквы знаю…

Тут девочку обняли руки и она почувствовала как мама ее прижимает к груди. Мама гладит ее по голове и тихо шепчет на ухо:

— Завтра, в обед, я отправлю тебе письмо, где будет моя и папина фотография.

— А как это? Я же в игре буду!

— А я отправлю тебе прямо в игру. Учительница расскажет, как принимать письма в игре.

— И я тебя увижу?

— Обязательно увидишь!

— И папу?

— И папу!

Лба коснулись мамины губы, а ее подбородок оставил на переносице мокрый след.

— А давай мы с тобой на выходных съездим в игровой центр и вместе зайдем в игру?

— Прямо вместе? Я тебя по-настоящему увижу?

— Не совсем по настоящему, но увидишь…

— А мы возьмем с собой Пушка? Он хороший!

— Обязательно возьмем…

Оля сидела на лавочке и очень нервничала. Она то болтала ногами, то съеживалась, словно ее ругают, то вскакивала и вглядывалась в толпу.

— Ты чего? — спросил Сева, стараясь повторить каждое нервное движение девочки.

— Что? — обернулась девочка, словно до этого не замечала присутствия енота. При этом она настолько сильно разволновалась, что просто не могла находиться неподвижно. Руки, то поправляли платье, то подтягивали носочек, то поправляли волосы. Она то садилась на лавку, то вскакивала, то собиралась куда-то бежать, но тут же останавливалась.

— Я говорю, почему ты так себя ведешь? Нашкодила?

— Нет, мама должна прийти, — вздыхает она и поворачивается к Севе. — А фотографию она мне не выслала. Сказала — это дорого. А потом сказала, что ей друг купон бесплатный в Мальту подарил. И она сказала, что сама принесет фотографии…

— Так это же хорошо! Маму увидишь!

— Я не помню как она выглядит! А вдруг я ее не узнаю?!!

— Но она то тебя точно узнает! — попытался достучаться Сева до логики.

— А может нет? Как она меня найдет?…

Девочка снова начала щебетать и что-то рассказывать про маму. Она рассказывала сбивчиво, продолжая искать кого-то взглядом в толпе прохожих. Она теребила край платья, вертелась в поисках мамы, но все было тщетно. Напряжение только нарастало.

— Слушай, а почему ты не в школе? И как ты вообще в городе оказалась? — попытался сменить тему Сева.

— В школе? Так у нас пока каникулы. Мне разрешили приходить в центр потому, что мама много работает.

— Так ведь вам нельзя больше четырех часов в день играть…

— Можно, только надо выйти выпить густой сок и сделать зарядку. Если все делаешь правильно, то можно вернуться в игру. Правда так можно только два раза. Больше нельзя.

— И тебе просто разрешили бегать по городу? А если что-нибудь случится? — Енот заметил молодую девушку в начальной одежде, которая вертела головой и что-то высматривала. Ее взгляд зацепился за девочку и она направилась к ним.

Оля была на нее очень похожа. Тот же нос, те же пухленькие губки и те же волосы. Перепутать, чья это была дочь было невозможно.