Страница 15 из 16
Японцы после капитуляции Порт-Артура длительное время разыскивали подлодки, пока не обнаружили их на дне у пустынного берега западного бассейна Порт-Артура.
Некоторые историки предполагают, что в Порт-Артуре могла быть еще одна подводная лодка «Петр Кошка» конструкции Колбасьева.
Эту легенду опровергает А.Н. Крылов. В своих воспоминаниях он пишет:
«В 1903 году подводная лодка «Петр Кошка» была испытана на Кронштадтском рейде… Скорость надводного хода достигла 8,6 узла, подводного – 6 узлов. Испытания выявили малую дальность плавания под водой – всего 15 миль, и плохую управляемость в подводном положении.
…В Порт-Артур лодка не попала, а ее по железной дороге отвезли в Севастополь…»
«Пришлось мне в 1907 году быть в Севастополе, – вспоминает далее А.Н. Крылов, – лодка Колбасьева стояла на якоре и швартовых… и служила пристанью для шлюпок; никуда она никогда не ходила…».
Боевое крещение
По прибытии во Владивосток Плотто представился командующему флотом адмиралу Скрыдлову, который, смеясь, заявил ему:
– Вашему появлению, лейтенант, предшествовало столько жалоб, что из них составлена целая книга. Но я вам ее даже не покажу. Одно хочу заметить: вы были во всем правы!
Базой для миноносцев отдельного отряда был выбран необорудованный берег у мыса Эгершельд.
Подъездные пути достраивались уже после прибытия лодок. К берегу подогнали плавучий кран, с помощью которого лодки снимали с транспортеров и опускали в специально выдолбленные во льду ванны. Таким образом, во Владивосток доставили подводные лодки «Сом», «Дельфин», «Щука», «Осетр» и «Кефаль». Всего во Владивосток было транспортировано по железной дороге 13 подводных лодок. Лодки были построены различными фирмами: 5 – Лэка, типа «Осетр»; 2 – Холланда, типа «Сом»; 1 – Круппа, типа «Форель»; 1 – Балтийского завода, типа «Дельфин» и 4 – Балтийского завода, типа «Касатка».
Достраивались лодки медленно. Всю зиму команды и мастеровые провели, выполняя работы по их сборке.
Лодки, прибывшие на Дальний Восток, организационно входили в отдельный отряд миноносцев, сформированный приказом от 1 января 1905 года, который, в свою очередь, подчинялся начальнику Владивостокского отряда крейсеров контр-адмиралу Иессену. Непосредственное руководство действиями отдельного отряда возложили на командира «Касатки» лейтенанта Плотто. Для обеспечения боевой деятельности подводных лодок выделялись транспорты «Эрика», «Шилка», «Ксения».
Флотские остряки называли этот отряд «дивизионом самоубийц» и «чертовой дюжиной» – по количеству лодок.
Неоценимую помощь оказал лейтенанту Плотто коллежский советник Николай Александрович Смирнов, назначения которого вторым офицером на «Дельфин» Плотто добился с большим трудом.
Не все офицеры были грамотными в технических вопросах. Отличные моряки явно «хромали» в инженерном деле.
Смирнов оказался крайне полезным, проводя лекции-беседы с офицерами.
«Дельфин» почему-то плохо управлялся под водой. В свое время улучшая конструкцию лодки, Бубнов и Беклемишев перенесли боевую рубку на нос. Это повлияло на управляемость лодки в подводном положении. Ее трудно было удержать в горизонте, и кончалось тем, что на мелководье нос лодки ударялся о грунт.
Смирнов выдвинул идею – убрать боевую рубку с носа и установить ее в средней части. Средствами владивостокских мастерских выполнить эти работы было невозможно.
Тогда Смирнов предложил установить на корме фальшивую боевую рубку. Результаты превзошли все ожидания – лодка прекрасно слушалась рулей даже на малом ходу.
29 января на крейсере «Громобой» состоялось первое в мире совещание по вопросу боевого использования подводных лодок. Председательствовал начальник отряда крейсеров контр-адмирал Карл Петрович Иессен. Лейтенант Плотто коротко доложил:
– К походам полностью готова лодка «Сом», почти готов «Дельфин», остальные войдут в строй к марту месяца.
На совещании после бурного обсуждения было принято два варианта использования лодок.
По первому варианту две лодки на буксире парохода «Эрика» должны были идти в залив Святой Ольги, куда заранее должен подойти транспорт «Шилка». При необходимости во льду пробивается канал. Пополнив запасы, лодки на буксире миноносцев следуют к Сангарскому проливу. Там отряд разделяется: миноносцы идут к порту Отару, а лодки на рассвете атакуют порты Хакодате и Аомори. По второму варианту все боеготовые субмарины идут на буксире миноносцев к корейским берегам, пополняя запасы с приданного парохода. Базируясь на порт Шестакова, лодки должны были вести операции против судоходства в Корейском проливе. Первый план должен был приводиться в действие после получения торпед лодкой «Сом», второй – по готовности всех лодок.
Подготовка масштабных операций наступательного характера была смелым и решительным шагом, но не соответствовала уровню подготовки экипажей и техническому состоянию подводных лодок того времени. По этим причинам оба плана так и не были претворены в жизнь.
После совещания перед сходом на берег к Плотто обратился инженер-механик с «Громобоя» Дмитрий Мацкевич:
– Господин лейтенант, дозвольте поучаствовать в одном из ваших погружений.
– Вообще-то это запрещено. Но Вам-то зачем? – спросил Плотто.
– Так интересно же, – не стал лукавить поручик.
– Ну хорошо, зайдите завтра к месту нашей стоянки. Знаете где?
– Да, конечно, – обрадовался Дмитрий.
После того как он принял участие в погружении, Дмитрий с восторгом рассказывал об этом событии своей сестре Валерии, которая добровольно приехала из Петербурга во Владивосток и служила в морском госпитале. Но признался при этом, что служить на подводных лодках он бы не согласился[7].
Александр Владимирович Плотто, неразговорчивый и замкнутый человек, оказался на удивление довольно приятным собеседником и, несмотря на разницу в возрасте и статусном положении, чем-то импонировал Дмитрию.
Из их непродолжительных бесед поручик выяснил, что на плечи лейтенанта командование взвалило непосильную для одного человека ношу проблем первого в России боевого соединения подводных лодок.
Отец Александра Владимировича, дворянин из Витебской губернии, дослужившись до чина капитан-лейтенанта, уйдет из жизни в возрасте 41 года, оставив сиротой двенадцатилетнего сына, родившегося в Николаевске-на-Амуре. С горькой усмешкой Александр Владимирович говорил:
– Местный, однако, я.
А однажды поделился:
– Все живущие и жившие ранее во Владивостоке говорили, что этот город замечателен тем, что из него никто не хочет уезжать, а кто уехал – стремятся опять вернуться.
Это утверждение Александра Владимировича Плотто-старшего действует и по настоящее время, о чем на собственном опыте убедился ректор технического университета Евгений Петрович Гуримов.
Во Владивостоке Плотто жил с двухлетнего возраста. Потом его семья переедет в Петербург, где Александр и потеряет отца.
Жизненный путь Александра уже был предназначен судьбой: гимназия, морское училище, флот…
После окончания Морского училища в 1888 году Александр Владимирович служил на парусных кораблях Балтийского и Черноморского флотов, участвовал в дальних походах. По окончании минно-торпедных курсов служил на миноносцах и крейсерах. После знакомства с капитаном 2-го ранга Беклемишевым, конструктором и практиком подводного кораблестроения, «заболел» подводными лодками, а уже в июне 1904 года лейтенант Плотто назначается командиром подводной лодки «Касатка», доставленной во Владивосток по железной дороге в ноябре 1904 года.
Никто из командного состава во Владивостоке реально не представлял, на что способны подводные лодки и как они должны были действовать.
Командир «Сома» лейтенант князь Трубецкой писал, что, по существу, лодками никто не руководил, а инициативу командиров подавляли.
Командующий флотом вице-адмирал Скрыдлов не скрывал, что является противником использования подводных лодок. Тех же взглядов придерживался и сменивший его вице-адмирал Бирилев.
7
См.: Турмов Г. На Сибирской флотилии. М.: Вече, 2013.