Страница 3 из 11
— О Петренко как узнали?
— Да на кафедре растрындели уже небось.
— Кто такая Одри Хебирни?
Демьян выслушал все версии и прямо ответил:
— Одри Хепберн — знаменитая актриса середины двадцатого века. Наиболее удачный пример для подражания, во всяком случае, для Марии. Мерелин Монро и Бритни Спирс в интерпретации Маши пугали. С Петренко — сами гадайте. К концу пары выслушаю версии, наиболее правдоподобная будет оценена в баллах. А теперь запишите тему лекции и обратите внимание на слайды.
По ходу занятия преподаватель не раз отклонялся от темы, отвечая на пространные вопросы любопытных студентов, не раз бывало, что к звонку тетради так и оставались нетронутыми.
Когда листки с тестами выстроились в косую стопку на углу стола, Демьян вернулся к вопросу о машине Петренко. Тут же взметнулись руки желающих раздобыть баллы.
— Всё просто, вы ехали с ним в одном автобусе.
— Вы слышали его разговор с Кучеряевым. Со второй парты всё прекрасно долетает.
Последнюю версию предложила невысокая студентка, на которую Демьян поглядывал всю лекцию. Та вела себя подозрительно, явно наклевывался повод побеседовать с куратором курса.
— Вам новая лаборантка всё рассказала. Дима — дебил, чуть человека не сбил, она во время оттолкнула деда, а машина вписалась в столб. Хорошо, что никто не пострадал, а Петренко отделался испугом.
— Точно, Корейка уже похвасталась, — выпалил сам Петренко и сразу же сконфузился, от того, что назвал лаборантку кличкой.
Демьян замер со стопкой тестов в руках, желание шутить сразу испарилось.
— Ни одной правильной версии. А тебе, Петренко, невероятно повезло, что ты не стал убийцей. Рано тебе ещё за руль, катайся на общественном транспорте.
Ответ как обычно лежал на поверхности. Дмитрий Петренко меньше месяца назад стал счастливым обладателем подержанной «Лады». Радость, что он теперь не просто пешеход, распирала грудь, а гордость подталкивала к хвастовству. С ключами он не расставался даже в туалете, а чтобы все могли лицезреть доказательства нового привилегированного положения, беспрестанно крутил на пальце брелок и укладывал его на парту на каждом занятии. Сегодня брелок отсутствовал, при этом лицо и кисти пестрели синяками трёхдневной давности, всегда ухоженные ботики затоптаны, даже нижний край джинсов. Последняя деталь простейшей головоломки — выпавший из кармана вместе с жвачкой билет на автобус. Нужно всего лишь быть достаточно внимательным, чтобы найти ответ.
У дверей кафедры Демьян на мгновенье замер, прислушиваясь к громкому голосу Софьи Даниловны и ещё одному незнакомому. Его лицо недовольно скривилось: «Не хватало ещё стать свидетелем женской склоки, а ещё хуже, если попросят занять чью-либо сторону». Он толкнул дверь и проскользнул в помещение, сразу же влился в компанию Сергея и Виктора. Мужчины увлечённо вслушивались в спор, демонстративно развернувшись спинами к источнику повышенных голосов.
Софья Даниловна нависла над столом лаборантки, загораживая своим широким силуэтом весь обзор, и негодующе потрясала стопкой напечатанных листков.
— Что такое камапасатуния и тробулитун?
— Понятия не имею. Так у вас было написано, — устало ответила женщина, демонстративно продолжая печатать.
Демьян сместился влево, чтобы рассмотреть новую сотрудницу, осмелившуюся открыто перечить Диплодоку. Этимология прозвища «Корейка» теперь не была тайной. Скорее всего, студенты сразу же записали женщину в китаянки, а она их поправила, а дальше уже работала чья-то предсказуемая фантазия. Судя по чертам лица, в женщине плескалась существенная примесь азиатской крови. Кожа смуглая, радужка светло-коричневая, несмотря на миловидность и миниатюрность, возраст лаборантки приближался к тридцати годам. Под глазами залегают следы бессонной ночи, не очень опрятная причёска, рубашка помята. Детали внешности, вплоть до мозолей на ладонях моментально вписывались в память. Демьян называл такой осмотр «сканированием».
Он старательно запоминал мелкие подробности в окружении и во внешности человека, составляя в голове доскональный портрет. Чуть позже он решал: нравится ему новый знакомый или нет?
Виктор слегка наклонился в сторону Демьяна и доверительно сообщил:
— Чувствую, Яна у нас надолго не задержится.
— Кажется, вы такое и о Карине говорили, а она уже почти год оживляет нашу кафедру.
— Софья Даниловна её сожрёт и не подавится.
— Кстати, вы же куратор третьего курса? — Дождавшись лёгкого кивка, продолжил: — Поговорите с Петренко — совершенно без царя в голове, и ваша Шалюкова, кажется, беременна, присмотритесь к ней.
— Да ладно! По её объемной фигуре разве можно что-нибудь понять? Может, показалось? — с надеждой воскликнул мужчина.
Демьян снова прислушался к спору, отодвигая бормотание собеседника на второй план.
Лаборантка вяло реагировала на нападки пожилой женщины. Казалось, она даже не слушала и отвечала местами невпопад, словно дремала или витала мыслями очень далеко.
— Вы опять опоздали. Это ни в какие ворота не лезет.
— Я была на тренировке, оттуда редко ходят автобусы.
Демьян удивлённо приподнял бровь, женщина явно лгала, к тому же эта версия меньше всего напоминала уважительную причину. Лгала она настолько легко и гладко, что её не выдал голос, даже жесты остались неизменными. Мужчина сделал мысленную заметку: обнаружен ещё один тип людей, чью ложь почти невозможно обнаружить. Яне было всё равно, что она солгала, в этом не было никакого смысла, оттого даже тело не постаралось скрыть эту выдумку за мимикой и жестами.
— Текст без ошибок набрать не можете, — продолжила нападки преподавательница.
Демьян только подумал, что уж кому-кому, а Софье Даниловне точно не стоило напирать на этот недостаток, как Яна бесстыдно озвучила его мысль почти дословно.
— Я хоть как-то умею это делать.
Женщина не ожидала такой бесцеремонной прямоты от новой сотрудницы и немного опешила. Этого промедления Яне оказалось достаточно, что бы извиниться и выйти из комнаты.
Софья Даниловна обернулась, ища поддержки у мужчин.
— Хамка, видали? Откуда таких набирают? Ладно бы компьютером владела, а то сидит для мебели чужое место просиживает. — Женщина тяжело опустилась на стул, прижимая ладонь к объемной груди. — Ох, что-то я разволновалась.
Виктор сочувственно кивал, не желая открыто высказывать своё мнение. Тихий, словно высушенный мужчина выглядел существенно старше своих тридцати лет. Обладал едким, местами скользким чувством юмора, постоянно удивляя коллег познаниями в пошлых бородатых анекдотах. Он терпеть не мог конфликты и старательно избегал их. Если кто-то повышал голос, он, словно черепаха, вжимал голову в плечи. Когда буря утихала, выпрямлялся, вежливая улыбка возвращалась на его губы. Яна ему нравилась, а пожилую сотрудницу он уважал.
Демьян промолчал. С Диплодоком он тоже не особенно ладил и мысленно встал на сторону сбежавшей лаборантки. «Зря, конечно, она так откровенно игнорировала Софью Даниловну, словно ей всё равно. Хотя… Видимо, действительно, всё равно. Безразличие к теме спора она не изображала, даже не постаралась быть вежливой. Видимо, содержание мыслей и причина бессонной ночи волнуют намного больше, чем возможность потерять работу. Солгала насчёт тренировки, хотя спортивная фигура однозначно выдает в ней частую посетительницу спортзала». Мужчина налил две кружки крепкого кофе, подумав, добавил в одну две ложки сахара. Едва его чашка наполовину опустела, как прозвучал звонок, и преподаватели разошлись по аудиториям. Демьян не торопился, сейчас у него было «окно», и он собирался подготовить доклад к предстоящему вечернему заседанию кафедры. Приближалось время осенней практики, и обязанность распределить студентов вменялась именно ему.
Когда в комнате никого не осталось, кроме Демьяна, вернулась лаборантка. Опустившись на стул, она сложила руки прямо на клавиатуре и опустила голову. Со стороны, казалась, что она дремлет, но пальцы выстукивали лёгкую дробь на поверхности стола. Демьян подошёл ближе и поставил кофе около стопки книг. Из верхней, оказавшейся учебником японского языка, выглядывала закладка — членский билет стрелкового клуба.