Антиада

Ноутбук покорно включился и принялся загружать операционную систему. Программа грузилась намного дольше. Воспользоваться случаем, и улизнуть в раздумья она отказалась и отправилась готовить себе чай, чтобы позволить ему ужасно остыть и быть вылитым в мойку.

Рабочий файл в программе стал заполняться сперва чертежами, затем те уступили место куда более симпатичным изображениям. Гостиная чужого дома даже на фотографиях казалась пугающе просторной и насыщенной чем-то худшим, чем одиночество. Знакомое ощущение. То самое, которое осталось в квартире её семьи.

Работать над моделированием интерьера Ада не любила. Она давно распрощалась с идеей создать личное пространство, возможно даже то, в котором ей пришлось бы соприкасаться с мужчиной. А как это делать, она так и не научилась. И как показала жизнь, этот навык с годами не появлялся. С ним либо рождаются, либо приобретают в полезном опыте. Пустая студия с минимальным уютом стала пристанищем для ненужной души.

«Хм…. Душа»: Ада уцепилась за пришедшее на ум слово. О душе она вспоминала только когда, проходила мимо церкви, и когда становилось нестерпимо больно из-за не сложившейся судьбы. Мыслить стандартно не хотелось, но периодически приходилось извлекать из себя с корнями закинутые родителями и учителями шаблоны. Вот и относительно судьбы возникало представление, что она устроенной считается исключительно в кругу семьи. Ада нашла запасной вариант. Творчество. И оно ревниво требовало внимания, а она изменяла ему с работой.

Глава 23

В доме снова висело напряжение. С каждым днем он превращался в недовольного хозяина. Она предпочитала отмалчиваться. Пример матери оказался полезным. В отчем доме Милана с малых лет была свидетелем родительских скандалов. Мать научилась хитрить и пропускать мимо ушей, даже болезненные оскорбления. Дочь сделала выводы и решила стать адвокатом по семейным делам, но сама угодила в пропасть. Кандидат в мужья, одобренный отцом, был человеком не только их круга, но и привычек. Она стала такой же, как мать.

– Я понимаю, что художники не способны мыслить рационально, но сроки она не должна нарушать, – Артур входил в раж и старался повысить голос с каждой фразой ещё сильнее.

– Сроки не были указаны, – Милана смотрела на отчасти близкого человека и опасалась его расстроить.

– Я тебя не узнаю. Ты меня просто шокируешь. Звони немедленно своему дизайнеру и укажи сроки. Я желаю видеть свою гостиную на этой неделе законченной.

– Нашу.

– Не понял?

– Нашу гостиную. Артур, ты так удобно забываешь, что это и мой дом тоже.

– Вот и напомни себе об этом. Звони дизайнеру. Милана, я очень хочу уюта. Прости меня, – и снова его лицо обрело то самое выражение, которое так её притянуло к нему.

– Хорошо, – она смотрела на него с остывшим желанием продолжить скандал.

Глава 24

С раннего утра телефонные звонки вырывали её из сна, наступавшего обычно к рассвету. Полностью пробудившееся сознание обозначилось физическим дискомфортом в теле. Но-шпа перестала справляться с болью. Недомогание напрочь лишилось терпения и отвлекало от работы на протяжение всей недели. Глянув на экран смартфона, Ада помедлила отвечать. Нетерпеливая заказчица была хуже желудочных спазмов.

– Ада, ускорьтесь с выполнением проекта. У меня реально сроки поджимают, – Милана была верна привычке не здороваться с теми, кто стоял ниже по рангу и социальному уровню.

– Мне остался день, и проект будет готов.

– Не подводите меня. Иначе будет урезана оплата.

Не прощаясь, заказчица отключилась. Ничего не оставалось, как вставать с постели и надев казавшееся нелепым из-за обилия кружев платье, обеспечивающее вдохновение, поставить точку в заказе. Желудок снова напомнил о себе. Не голодом. Не урчанием. А дикой болью. Самочувствие не представлялось архиважным аспектом в иерархии ценностей Ады. Интуитивно она понимала, что с ней происходит что-то ненормальное, но что именно, выяснять не хватало времени. Кипяченая вода вместо завтрака и громкая музыка показались достаточными условиями для работы. Четырех часов хватило, чтобы отправить адвокатессе то, без чего она вполне могла обойтись и самостоятельно украсить гостиную.

Резкая боль выдирала загнанную в дальний угол заботу о здоровье. Поддавшись здравому смыслу, Ада оделась и вышла из студии, чтобы наконец-то поесть в том самом кафе, где ей досаждал вниманием обаятельный бармен. Дневной свет показался очень ярким. Ноги стали ватными. И неожиданно захотелось спать, причем очень сильно.

Откуда-то далеко до Ады долетал крик женщины, требовавшей вызвать скорую и просившую её не закрывать глаза.

Глава 25

Тишина в сфере отчуждения погружала в состояние прострации. Время замирало. Ему нравилось воспринимать покой каждой клеткой тела. Но также он ощущал обманчивость испытываемого состояния, ведь в любой момент его могли отозвать из сферы. С его погруженной внештатные ситуации практически не возникали. И он не верил во временное равновесие: жизнь человека представляет собой нервную кардиограмму событий.

Характерные сигналы подтвердили его предчувствие и он, не тратя времени, вышел из крошечной комнатки. В коридоре его уже ожидали.

– Погруженной 1397 присвоен код 27.0.2., – сообщил коллега.

– По программе она не должна сейчас умереть, – сказанное звучало для него самого попыткой самоуспокоения.

– Ошибка анестезиолога, – коллега продолжал оставаться хладнокровным.

– Выживет? Что на датчиках показано? – волнение Смотрителя росло.

– Только код и режим ожидания.

– Это что издевательство? – он уже едва не кричал, обижаясь на коллегу из-за его режущего безразличия к человеку, хотя сам он многократно уличался в неприязненном отношении к людям. Он ошибался. И сейчас в полной мере осознал, что не может быть равнодушным к человеческим страданиям.

– Все зависит от автономной регуляции программы, – тон голоса коллеги смягчился.

– То есть с земли…

– Ты и сам это знаешь. Мы регулируем здесь то за, что мы ответственны, а они самостоятельно вносят коррективы.

Смотрители застыли друг напротив друга в тактичном молчании. Жизнь погруженной зависела от внутренних резервов её земного тела.

Глава 26

Попытка открыть глаза не удалась. Не получилось пошевелить руками и ногами. Она чувствовала себя крошечной, словно находившейся внутри огромного тела, своего собственного, где-то в области шеи. Страх быстро исчез. Вокруг было светло, хотя глаза она так и не открыла. Возникло ощущение в отношении тела: «это не я». Значит, переживать не следовало. Она была. Но другая. Без тела. Без этого тела, которое ей было знакомо. Она, находившаяся внутри, собралась унестись прочь. Куда именно, Ада не знала. Маршрут как будто был прописан на каком-то глубоком уровне, не доступном ранее. Мысль о смерти не возникла. Это была смерть, но не в том смысле, в каком её воспринимают люди.

– Ада, Ада, – голос врача пробивался в пространство, наполненное светом, – ты меня слышишь?

После его слов она ощутила нехватку воздуха. Стало страшно. Она слышала, но не могла об этом дать знать.

– Она просто не хочет отпускать от себя врача, – пошутил женский голос.

Ада попыталась пошевелить рукой и ей это удалось. Врач принялся проводить реанимационные мероприятия. Ему хватило меньше минуты, чтобы пациентка начала дышать самостоятельно.

Все закончилось. Она снова чувствовала себя в большом теле и была им. Она жива. Но почему-то радости от этой мысли не возникало.

Глава 27

Волнения перестали его донимать. Могло показаться, что они уже несущественны. Но нет. Он знал, что они играют значимую роль. И именно для него. Точнее они знаменовали собой перемены, произошедшие с ним. Искренняя тревога за человека давно не терзала его разум. Пренебрежительное отношение к людям мешало безмятежному пребыванию на территории уровня, расположенного под отведенным для высших чинов. Ему приходилось стесняться собственной гордыни. Люди. Чем они были так занятны, он не понимал. Пока ему не доверили её. Обладательница парадоксальной сдержанности заставила его сомневаться. Возможно, люди и не были сплошь простыми существами, которым достаточно временных материальных благ земного мира для ощущения себя самих счастливыми и нужными.