Страница 11 из 13
Тайрел
Тайрел стоял у камина и грел руки. К вечеру в лесу становилось прохладно, а он еще не до конца оправился от ран, полученных в тюрьме. Раны затягивались, медленно заживали, чесались. Периодически начиналось воспаление, от которого мужчину бил озноб.
Вот и сейчас друид на всякий случай открыл ключом секретер и достал флакон с лекарством. Лекарство давно выдумал какой-то гениальный лекарь, а Тайрел немного усовершенствовал состав, основным ингредиентом которого была белая хлебная плесень.
Мужчина откупорил крышку и, поморщившись, сделал глоток. Затем смочил лекарством кусок хлопковой ваты и приготовился обрабатывать раны.
— Какой смысл быть друидом, если не можешь вылечить себя? — усмехнулся он с раздражением, достал маленький кинжал и начал срезать бинты.
Один за другим белые полоски падали на пол. Когда одна рука оказалась свободной, Тайрел быстро обработал раны лекарством и хотел приступить ко второй. Снова взял кинжал, поднес к руке, и вдруг…
Что-то вокруг неуловимо изменилось. Ветер подул в окно, распахнул закрытые створки. Занавески взлетели вверх, как крылья темной птицы.
А кинжал словно бы сам собой резанул раскрытую ладонь.
Мужчина зашипел, отбросил оружие, глядя, как в ране набухает багрянец и бодро стекает на пол липкой лужей.
— Какого хрена? — сквозь зубы прошипел он, ища глазами бинт или что-нибудь еще, чем можно промокнуть кровь.
Но в следующий миг замер на месте. Алое пятно на полу начало шевелиться. Оно стало выпуклым, появился мерзкий панцирь с сочленениями, напоминающий тело крупной мокрицы. А затем в разные стороны выстрелили тонкие струйки, превращаясь в лапы сумеречного монстра.
Тайрел стиснул зубы.
Мокрица защелкала жвалами и прыгнула на секретер, уворачиваясь от друида, который намеревался раздавить тварь ногой.
— Она придет! — послышался мерзкий голос. — Придет-придет-придет! — щелкала мокрица. — Ты должен покориться госпоже. Покориться!
Гадкий звук резал уши, стрекотал в голове, словно маленький монстр трещал своими жвалами под черепом.
— Отвали от меня, — прорычал друид, ударив кулаком по секретеру. — И госпоже своей скажи, чтобы шла в задницу!
В этот момент мокрица прыгнула и приземлилась прямо на порезанную ладонь. Вцепилась челюстями в рану, одновременно продолжая скрежетать:
— Это твой долг! Рано или поздно тебе придется, ибо так сказано…
Мужчина зарычал и сжал кулак. Но это не помогло. Проклятое создание вгрызалось в плоть все сильнее и сильнее, а раздавить его не выходило.
Друида захлестнула ярость. Он ударил по столу кулаком, в котором была зажата многоножка, и рявкнул:
— Чтоб отец Тьмы вас обеих сожрал!
В следующий миг его глаза полыхнули сумеречной зеленью, а в кулаке вспыхнуло черное пламя.
Мокрица тонко завизжала, раскинула лапы в стороны и осыпалась пеплом сожженной крови.
Тайрел медленно раскрыл ладонь и резко выдохнул. Вместо ножевого пореза и разорванной жвалами плоти на коже алела спираль, конец которой превращался в волну, напоминающую хвост. Центров у спирали было два, как два глаза.
Один из старших символов эшгенрейского алфавита. Друид прекрасно знал, что он обозначает.
— Тварь, — сплюнул прямо на пол.
Затем с отвращением начал смазывать ладонь лекарственной мазью.
— Ты не оставишь меня в покое, да? — бубнил он сам себе в полном одиночестве. — Ну, ничего, следующий ход за мной, Ишхара… За мной…
Тварь исчезла, но в висках все еще стучало мерзкое «ты должен, ты должен!».
Когда он закончил обрабатывать рану и осталось только завязать бинты, Тайрел взглянул на тугой белый моток и снова поморщился. Каких трудов ему стоило самому бинтовать раны! Хотелось плюнуть и лечь спать так.
Но мужчина знал, что если другие друиды способны не только мгновенно и успешно исцелять себя, но и процессы регенерации у них идут так быстро, что лечения практически не требуется, то ему эта радость недоступна. Завтра утром он как минимум проснется с новым воспалением ран.
Поэтому Тайрел нехотя оторвал задницу от кресла и поплелся по коридору в комнату гостьи, которая жила у него уже больше недели. Он старался встречаться с девчонкой как можно реже, их короткие свидания ограничивались завтраком, а иногда быстрым обедом.
Однако за это время Тайрел понял, что соседка ему явно попалась совершенно без башки. С каждой встречей друид все меньше представлял, чего от нее можно ждать.
Он уже вообразил, как зайдет в ее комнату, а нахалка начнет хитро улыбаться и спрашивать, изумленно распахнув свои голубые глазищи: «Кровавому Ужасу надо подуть, чтобы не было бо-бо?»
От одной мысли об этом мужчину начало потряхивать. Он поклялся себе, что, стоит ей вякнуть что-нибудь подобное, он затолкает ей в рот бинты и ляжет спать.
С другой стороны, друид не мог перестать вспоминать и другое: ее длинные прямые волосы, тонкие, струящиеся, как лунный свет. Худенькое лицо с огромными глазами, которые совершенно не желали глядеть на него с испугом или отвращением.
А вот он сам мог смотреть на себя только с отвращением. Почему же она — нет?
Вероятно, он не ошибся, у бедняжки и правда не все дома. Иначе объяснить происходящее было просто невозможно.
Вот сегодня, например, какого демона она расстроилась?
— Глупости, какая мне разница? — фыркнул Тайрел и без стука толкнул дверь в ее комнату. — Я становлюсь слишком мягким.
Он постарался выкинуть из головы непрошеные мысли, но в следующее мгновение все внутри перевернулось.
Девушки в комнате не было.
Тайрел осмотрел весь дом и участок перед лесом. Заглянул под каждую кровать, под каждый куст. Но Леора пропала.
Первой мыслью было: ушла. С помощью магии он запретил ей рассказывать о себе под страхом смерти. Но долбаный знак «Тур» никаким образом не мог удержать ее рядом! Друид надеялся, что таких нюансов девчонка не знает и просто поверила ему на слово. Ведь на самом деле он не мог удержать ее рядом с собой. А убить… он тоже не мог.
Остановившись на крыльце дома, Тайрел глубоко вздохнул и осмотрелся. На небе уже светил призрачный диск луны, а лес накрыл почти непроглядный мрак.
Ну и куда она отправилась на ночь глядя? Он же сказал не ходить вечером в чащу!
— Могла бы и утром сбежать, — пробубнил мужчина.
Правда состояла в том, что где-то под желудком холодная змея беспокойства свивалась в тугие кольца. Ведь ночной лес мог казаться девочке безопасным. Но кому, как не Тайрелу, знать, что это не так?
— Может, будет проще, если ее сожрут? — проворчал темный друид, нехотя сплетая запретное для него заклятие.
Можно было призвать хорька или волка, заставить пойти по ее следу. Найти беглянку не составило бы труда. Но на это не осталось времени. В лесу возле Вешних Поганочек жили слишком страшные твари. Именно по этой причине когда-то давно он и построил здесь скрытое от чужих глаз жилище.
Предчувствие никогда не обманывало Тайрела. Счет шел на секунды.
Мужчина бросил взгляд на свою рану в форме древнего символа и вздохнул. Кровь еще немного шла, но что ему терять?
Он сжал кулак, и на землю упали скудные алые капли. Они мгновенно впитались в траву, проникли в твердь. Там их подхватила Тьма, которая все это время послушно выжидала.
Тайрел поднял другую ладонь и проговорил:
— Heried nugharte…[3]
Моргнул, и в вечернем сумраке его глаза вспыхнули сумеречной зеленью.
Земля дохнула смертью. Никто в округе не видел и не слышал этого, потому что никто в здравом уме не сунулся бы в Поганый лес ночью. Потому никому не удалось узреть мертвецов, распахнувших в земле свои пустые глазницы. Сквозь сумеречные сети, наложенные некромантами, они глядели во все стороны. Сквозь толщу почвы искали сбежавшую девчонку. Они открывали свои гнилые рты, и в них сыпалась земля. Они кричали, но их никто не слышал.
3
Глаза мертвых… (эшгенр.)