Драгоценное наследие

Эйлал опешила. Кан поставил ей ультиматум, пристально смотря прямо в глаза. Он наклонился так, что их лица были на одном уровне, от чего девушка сглотнула. О да, девушка представляла, насколько была бледна. Или, наоборот покраснела? Во всяком случае, та наверняка выглядела глупо, выдавая себя со всеми потрохами. Та до боли сжала кулаки и стиснула зубы, намереваясь чётко сказать ему да.

Но два рубина, что так пронзительно смотрели ей в глаза, не давали сказать и слова, словно могли просто взять и лишить её голоса. Она не могла пошевелиться, лишь с потерянным видом смотря на парня, как кролик на удава. Он оказался слишком близко. Его рука скользнула вверх, и коснулась её щеки. Лёгкое, нежное касание пронзило её током, обжигая. Она открыла рот, тяжело дыша. Мягкие, розовые, и чертовски желанные губы. Кан сглотнул.

— Эйлал.

Парень ждал ответа. Он ничего бы ей не сделал, если бы сейчас та отвернулась и попросила бы его уйти. Он бы сделал это, хотя ноги наверняка подгибались бы от боли, а где-то в груди заныло, как на старой никому не нужной скрипке. Так бы он себя и ощущал. Девушка зажмурилась, пытаясь взять себя под контроль.

— Эйлал!

Теперь собственный голос подвёл его, выдав в нём всё отчаяние, что увеличивалось с каждой секундой её молчания. Но девушка не выдержала этого крика.

— Нет, не хочу!

После осознания того, что она сказала, Эйлал испуганно посмотрела на него, распахнув глаза и ожидая его реакции. Вдруг, то опять были его шуточки? Хотя как он мог сейчас шутить, когда смотрел на неё так отчаянно, а рука так дрожала. Сейчас он открыл рот, почему-то поражённый. Хотя и надеялся, что она так скажет. Не выдержав больше ни секунды даже для показного приличия, он впился ей в губы, словно изголодался по ним.

Эйлал с лёгким стоном негодования схватилась рукой за спинку стула, почти падая с ним назад, от резкости шатена. Мебель протестующе скрипнула. Хотелось хорошенько треснуть парня, но она тут же забыла о своём недовольстве. Она растворилась в нежности, забывая как нужно дышать. Кончики пальцев Кана скользнули, и он положил ладонь ей на щёку. Этот поцелуй, Кан… Он был нужен ей как воздух, и поняла она это, только снова ощутив.

Девушка обхватила его за шею, притягивая к себе и даже слишком резко. Оперевшись лишь на спинку того же стула, шатен по инерции поддался вперёд, наваливаясь на стул и девушку.

Многострадальная мебель того не выдержала, и с громким треском переломилась. Не ощущая больше спинку, Таласия упала назад, потянув за собой и Рубиуса. Та даже не поняла, что было неожиданней. Её встреча с полом, или то, насколько тяжёлым оказался парень, свалившийся на неё.

Оба отстранились, поражённо смотря на разломленный стул. Сколько веков тот мог стоять тут, пока эти двое не решили покончить с его страданиями? Кан усмехнулся.

— Таласия, твоя страсть ломает мебель. Чтож с кроватью будет.

— Умолкни. — Недовольно прирезав его смешки, та схватила руками его лицо и первой поцеловала, понимая, что нет на свете ничего прекраснее. Кан горячо ответил, привстав и оперевшись на собственные руки. Эйлал снова смогла дышать, зарываясь одной рукой ему в волосы, а второй обнимая за шею. Она снова чувствовала его запах — запах чёрного перца. Волосы тоже пахли чем-то приятным, заставляя её дрожать и жмуриться от удовольствия.

Он целовал её неистово, словно путник, так давно не припадавший к воде. Он положил руку ей на лопатки, ощущая шнуровку платья. То было затянуто не слишком туго, никто не помогал, да и Таласия торопилась, когда они собирались в библиотеку. Пальцы уже знакомо обхватили шёлковый шнурок, намереваясь потянуть его к чёртовой матери. Кан рыкнул. Нет. Не сейчас, и не здесь. Сейчас он хочет только наслаждаться тем, как она притягивает его и чувственно отвечает на не такой уже и нежный поцелуй.

Вместо этого он поднялся, казалось, неуправляемой рукой вверх и зарылся в волнистые волосы. От Эйлал пахло ландышем. Возможно, то были духи или мыло, но даже сейчас, это был ландыш, что смешивался с запахом лаванды в волосах.

Отрываясь, лишь чтобы вдохнуть, те вскоре успокоились. Словно выплеснув всю бурю эмоций, как яркий фейерверк. Теперь движения стали как будто смиренны, спокойны. Ненасытность отошла на второй план, оставляя только понимание.

Всё хорошо, всё великолепно! Никто их друг от друга не оторвёт, поэтому Рубиус твердил себе перестать, так сжимать девушку. Любой корсет бы так не смог. Эйлал отстранилась первой, даже вызвав некую волну разочарования. Таласия взглянула на него взбудораженными глазами, что горели в темноте, Рубиус мог заречься. Наклонив голову она вновь коснулась его губ своими, но уже легко, мимолётно. В ответ Рубиус прошёлся большим пальцем по её щеке, задевая кожу горячим от него самого кольцом, отстраняясь в ответ.

Оба смотрели друг на друга. Сердце Кана билось слишком быстро, но всё равно медленнее, чем у Эйлал. Подобно пташке то трепыхалось, и он это слышал. Эйлал закусила губу, заставляя парня судорожно выдохнуть. Ей не стоило его сейчас дразнить, потому что тот и сам не мог объяснить ту дрожь, что пробивала его сейчас, отдаваясь где-то в висках, вызывая испарину на лбу. Но после Эйлал улыбнулась.

— Мне кажется, что теперь здесь не нужно мыть полы. Жаль, что на это ушло моё платье.

— Хочешь, сниму его?

— Ну, нет, ещё чего.

Кан театрально вздохнул, получив кулаком в плечо. Он встал на колени, а потом на ноги, потянув Таласию следом. Она стала рьяно отряхивать платье, убирая совсем растрепавшиеся волосы. Кан ухмыльнулся, и, увидев его ухмылку Эйлал густо покраснела, словно до неё только что дошло, что она сейчас делала, валяясь на полу. Помотав головой, она повернулась к Кану. Тот взял в руки канделябр со стола. У того были такие же растрепавшиеся волосы и озорной огонёк в глазах. Заметив, что девушка его оглядывает, тот лукаво усмехнулся.

— Если я не ошибаюсь, ты хотела спать.

Эйлал залилась краской, понимая, что былой сонливости, как и не было.

— Хотя я не буду против, если ты захочешь остаться в моей компании на ночь.

— Сегодня у нас рыба!

— Я больше люблю мясо.

Рэзия безынтересно поглядывала на зажаренную рыбу, лежавшую в компании гарнира. Отвернувшись, она взяла булочку из пиалы и запила соком. Не понимая Смарагдус, Вэнон пожал плечами и принялся завтракать. Они вместе с Эйлал и Дэтсё первыми спустились к завтраку, начиная незатейливую беседу. Точнее, Вэнон и Рэзия беседовали о чём-то, пока Дэтсё наблюдал за людьми в малой столовой, а Эйлал, заливаясь румянцем, тыкала вилкой в еду. У девушки тут же краснели щёки, как только та вспоминала вчерашнюю ночь, а колени подгибались.

Удивительно, но та выспалась, уснув почти сразу, как легла. Кан лишь проводил её до комнаты, и Таласии не пришлось выгонять его. Перед тем как уйти он нежно скользнул своей рукой по её, и внимательно посмотрел. Пока девушка еле удерживалась на ногах, тот улыбнулся и отправился спать.

Девушка была счастлива. Больше она ничего не могла добавить, или как-либо объяснить своё состояние. Поутру она даже подумала, что ей это всё лишь приснилось. Но потом та вспомнила всё в самых ярких красках, и всё утро с её лица не сползала щербатая улыбка.

— Эстэл! Чего такая хмурая?

— Отстань от меня.

Девушка со вздохом опустилась на свободный стул, тут же ссутулив плечи, что было абсолютно неестественно для Адаманты. Волосы у девушки были спутаны, а под глазами впервые за всё их знакомство Эйлал увидели синяки.

— Выглядишь помято. Что случилось?

— Я устала. От всего.

— Время от времени такое у каждого бывает. — Неуверенно сказал Дэтсё, кивнув в сторону. Эстэл одарила его пронзительно-задумчивым взглядом, от чего парень вздрогнул. Глаза девушки напоминали небо во время грозы, от чего та была ещё красивее. А сейчас те ещё выгоднее смотрелись на бледном лице девушки. Маргаритас уткнулся взглядом в тарелку, впихивая в рот кусок, который не лез ему в горло. Эстэл подпёрла рукой голову, смотря в сторону. Эйлал любопытно выгнула бровь.