Драгоценное наследие

Кан стиснул зубы. О да, он ошибался. Эта стерва уже кого-то другого нашла. Ну и пусть этот слабохарактерный аквамарианец утешает её.

Плюнув на всё, Кан пошёл к себе. Если бы он встретил кого-то по пути, то ночь не закончилась бы без убийства.

В очередной раз нога почти сорвалась с извилистой тропы. Извиваясь как змея, та вела в гору. Где-то слева был склон, и, взглянув вниз, можно было увидеть светлую ткань палаток лагеря. От пепелища до сих пор поднимался дым. Наверху он смешивался с запахом полыни и тополиного пуха. Деревья, стоящие справа на земляном возвышении цвели, и цветки каштанов смотрелись довольно живописно.

Впереди бодрее всех шла Рэзия. За ней Вэнон, почтмейстеры и Эйлал, что в который раз спотыкалась, по уходящей вверх дороге.

— Рэзия, ты уверена, что дерево может быть там?

— Эту местность мало кто изучал.

— Более того, до неё мало кто добрался.

— Не смешно, Вэнон. Я серьёзно

— Конечно-конечно.

Вэнон, на удивление обеих девушек решил пойти с ними и потащил Ларташа, такую же скалу как он, для переноски припасов. Все остальные остались в лагере. Дариэль остался там же, не увидев ничего опасного в прогулке на крутой холм. Задумавшись, Эйлал снова споткнулась.

— Ты в порядке?

— Да. Дорога слишком крутая.

— Я не про это.

Эйлал выразительно посмотрела на Ларадея, словно прося не напоминать об этом. Прошлая ночь, которую она проплакала, уткнувшись в аквамарианца как в подушку, неприятно отдавалась в сердце.

— Ты так и не сказала мне, что случилось.

— Ларадей… поговорим потом.

Она умоляюще посмотрела на него. Парень вздохнул. Эйлал уже несколько раз думала рассказать про Кана, но боялась, что потом не сможет оправдать его, если они помирятся. Сейчас их примирение было таким же нереальным, как коснуться мягкого и пушистого облака.

— Ладно.

Согласившись с Таласией, парень пошёл вперёд и нагнал Уриэль. Девушка старательно делала вид, что вовсе не замечает его. Ларадей протянул губы трубочкой.

— Уриэль, ну не злись. Я же тебе всё объяснил.

— Да. Ты очень правдоподобно объяснился, что я нашла тебя спящим в объятиях леди Эйлал, когда зашла утром. Поверить не могу!

— Не дуйся. Я знаю, что ты на меня не злишься.

Парень улыбнулся, а блондинка зло повернулась в его сторону. Запыхавшаяся от длинной дороги, с растрёпанными волосами и недовольным взглядом та смотрелась только милее, нежели грознее.

— Ты ведь меня давно простила.

— Но для приличия ещё подуюсь.

— Эй!

Не став дослушивать слова парня, она показательно отвернула голову и, вскинув подбородок, гордо прошла вперёд, несмотря на наклон.

Ларадей вздохнул. Его девушка умела мстить, и парню точно надо было сделать что-то убедительнее, чтобы выпросить прощение.

Роща, которая была на вершине, не показалась никому более величественной, чем та, что была внизу. Рэзия осмотрела каждое дерево вдоль и поперёк, так и не найдя то самое.

Потому, недоискатели собирались спускаться через полчаса, когда все отдохнут. Мягкая зелёная поляна так и манила присесть и прилечь. Эйлал удобно уселась под каштаном, напиваясь из фляжки с водой. Вэнон пытался утешить Рэзию, но та была слишком грустной даже для шуток Сапфиры.

Рядом с Эйлал упало тело, в виде уставшего Ларадея.

— Боже мой, это дерево… надеюсь, оно стоит этих поисков. — Парень вздохнул и прикрыл глаза. Эйлал усмехнулась. Некоторое время она смотрела как ветер трепал ему чёлку. После она тяжело вздохнула, понимая, что разговора не избежать. Она должна была поделиться с ним своими мыслями. Иначе, она грозилась уйти в депрессию, или сойти с ума. Девушка обняла колени руками, поставив подбородок на них. Взгляд уставился в зелёную крону деревьев, сквозь которые пробирался яркий солнечный свет.

— Ларадей… я хотела рассказать тебе кое-что. И это касается вчерашнего.

Пару секунд ничего не происходило, и повисшую тишину прерывал лишь шелест ветра. После парень сел прямо, внимательно смотря на Эйлал. Его взгляд так и говорил, что тот весь во внимании. Эйлал тяжело вздохнула, и её голос показался ей слишком хриплым.

— Я не рассказывала тебе этого… боялась, что ты не разделишь моего мнения и чувств. Но не сейчас. Сейчас уже поздно. — Она понурила голову, снова положив её на колени. Ларадей молчал, не прерывая её. Почему-то, его готовность выслушать её придала сил. Наконец, она могла поделиться с кем-то тем, что беспокоило её. — Я и Кан были какое-то время вместе. Я так думаю.

— Что?

Парень, не сдержавшись, выдохнул от удивления. Пытаясь унять лихорадочное непонимание, накатившее на него, он потряс головой и заставил себя прикусить язык. Если бы он что-то сейчас ей высказал, то она бы ему ничего не сказала. Да и, судя по всему, ей было бы куда больнее, чем сейчас.

— Он поцеловал меня. На Зимнем балу… мы долго гуляли по саду, и… так вышло. Я…

Пытаясь собраться с вихрем противоречивых мыслей, Таласия прикусила губу. Она пыталась выдавить из себя хоть что-то понятное, и не молчать как рыба.

— И главное, что всё было хорошо. Я чувствовала себя невероятно легко. Мне казалось, что и Кан тоже…

Чем больше Ларадей слушал, тем шире раскрывались его глаза и рот. Осмысливая всё, он признавал, что был не готов к этому. Не готов, что Эйлал и Кан вообще могли понравиться друг другу, что Эйлал смогла такое позволить… что она доросла до такого. Интересно, не это ли ощущают отцы, когда их дочери взрослеют?

Но сейчас было не до этих мыслей. Потому что его принцесса сидела, на грани истерики и новой порции рыданий. Она и так глотала слёзы, говоря о поступках Рубиуса. И Ларадей ожидал такое от кронпринца. Но не ожидал, что Эйлал это и правда так заденет. Это не было похоже на временное помутнение, или симпатию. Скорее, на первый несчастный опыт и безответную любовь.

И Рубиус посмел воспользоваться этим.

Ларадей стиснул зубы. Пытаясь скрыть лицо от остальных на поляне, и от самого Ларадея, Эйлал зарылась лицом в руки, беззвучно дрожа.

— Эйлал… Рубиус не стоит того, чтобы ты плакала. — Девушка затравлено посмотрела на парня, возможно ожидая этих слов. Прикусив язык, он притянул её за плечи и успокаивающе обнял. — Эх… Рубиус конечно тот ещё… я промолчу, он всё же принц. Хотя, скорее похож на свинью. Ты ещё сама потом удивишься, как могла убиваться из-за него, и как он вообще мог тебе нравится.

Ларадей ободряюще улыбнулся. Скорее, грустной улыбкой, но именно такая и была нужна. Эйлал шмыгнула носом и уткнулась ему в плечо, уже не плача. Сегодня она отошла быстрее, чем вчера, и теперь Ларадей знал, что послужило причиной такой истерике. Если бы Рубиус не был королевских кровей, он бы заступился за Эйлал. Ещё как, но его руки были связаны. Всё, что он мог это кидать яростные фразы и испепелять его взглядом.

Эйлал отстранилась, и парень обрадовался, что та выглядела спокойнее. Она внимательно оглядело его лицо, словно хотела запомнить его черты лица. Девушка улыбнулась.

— Как же мне повезло с таким другом.

— Всегда рад. А сейчас нам пора спускаться. В лагере как раз есть сладкое, как экстренная помощь сердечным травмам.

Эйлал улыбнулась. Как же она любила своего почтмейстера.

Ещё два проведённых в долине дня ни к чему не привели. Потому, поход был официально окончен, и впереди была дорога в главный замок, что занимала не меньше дня. Морально, все готовились к ломоте в спине и руках.

Ещё более красивый лес мелькал в сторонах, и только что Дариэль убедил Рэзию не убивать пробежавшую в стороне лисицу. Обиженная блондинка подводила итог, что домой она вернётся абсолютно ни с чем.

В основном всё было тихо. Никто из наследников не ссорился, как обычно, и не пугал ранних птиц своими криками. Эйлал слушала размеренный скрип кожаных поводьев в руках, и время от времени кидала долгие взгляды на Рубиуса. Тот ехал впереди. Ещё ни разу они не встретились глазами, хотя она ощущала его короткий взгляд время от времени. Почему-то, он выглядел так, словно ещё больше осуждал Таласию, мечтая, чтобы она свалилась с ближайшего склона.