Драгоценное наследие

— Приятно слышать, коллега. — Кан снова углубился в документы. Эйлал задумчиво посмотрела на его руку, держащую кончик страницы. В шестнадцать Кан смотрелся более зрелым, нежели другие парни его возраста. Разве за исключением Вэнона-скалы. У того было хорошее телосложение и мускулатура. Но пальцы — были не такими.

Они были изящными, ничуть не грубыми. Кан всегда занимался в перчатках без пальцев, и на его руках мозолей не было. Эйлал раздражённо цокнула про себя. Вот у неё были. Но руки Рубиуса были созданы подписывать лёгким праздничным пером королевские указы, сжимать меч. Это были руки воина. Или ангела.

Иногда, заглядываясь, Эйлал убеждала себя, что ему очень подошло бы играть на пианино. Его руки были созданы для этого, и Эйлал представляла, как бледные пальцы бегали бы по белоснежным клавишам, заставляя запылённое пианино снова дышать.

Рубиус щёлкнул пальцами у неё перед глазами. Таласия моргнула. Кан демонстративно посмотрел на свою ладонь.

— Что-то не так?

— А… Что у тебя за кольцо? — Оторопела девушка, но облегчённо выдохнула, так быстро придумав оправдание. Она ожидала, что в ступоре не сможет ничего выдавить из себя. Кан удивлённо посмотрел на кольцо.

— Отцовское.

— А что значит «Б»?

— Бесконечно. Беспамятно. Безнадёжно. Моя мать подарила когда-то отцу, а тот отдал его мне. Мама хотела показать отцу, что её любовь именно такая.

— Ого… — Эйлал смотрела на кольцо. Лицо Кана стало задумчиво-отстранённым. Эйлал прикусила губу. — Я не слышала о королеве Рубинии.

— Она умерла. — Сказал тот спокойно, и лишь то, как напряглась венка у него на шее, показывало его эмоции. Эйлал потупила взгляд, мысленно обругав себя.

— Прости.

— Тебе-то чего извиняться? Не ты же её убила. — Кан пожал плечами, беря новую книгу. — О-о, здесь статья о любовных похождениях короля Радона Смарагдуса. — Настроение Кана моментально переключилось, что бывало с ним всегда. И лишь сейчас Эйлал поняла, что-то лишь маска, которой всегда и была.

В замке стоял шум и гам. Слуги носились с платьями и костюмами для гостей, что приехали во дворец. Девушки отчаянно наряжались, желая закадрить себе знатного кавалера, собирая волосы в причёски и надевая пышные и при том откровенные платья.

На кухне стояла суета. Повара носились, пробуя только что приготовленные десерты и сладости. Слуги ставили еду на серебряные подносы, вынося их в бальный зал. В погребах открывались винные бочки, и аромат старого вина стоял везде.

Маюра уворачивалась от бегающих почтмейстеров и помощников знати. Она шла на каблуках, и делала это гордо и с умением. Далеко не все могли похвастаться с этим. На ней было пышное алое платье, что подчёркивало её волосы, собранные в причёску. Она ловко прошмыгнула по коридору, открывая знакомую дверь с позолоченной ручкой.

Перед зеркалом у себя в комнате стоял Кан. Служанки поправляли его рубашку, и чистили напоследок костюм. На фоне чёрного классического костюма его глаза привлекали внимание. Маюра облокотилась об стенку, сложив руки. Служанки закончили, с восхищением смотря на Рубиуса. Напоследок, тот чуть надушился. Запахло чёрным перцем. Маюра прогнала служанок, закрыв дверь. Кан раздражённо поправлял запонки на манжетах.

— Ты хорошо готовишься.

— Маюра, это Зимний бал. Хочешь, пойду в клоунской шапке? — Кан с вызовом посмотрел на девушку. Девушка усмехнулась, помотав головой.

— Нет, этого точно делать не стоит.

Она подошла к нему поближе. Алое платье соблазнительно обнажало ключицы, и это говорило, что у неё будет много воздыхателей на балу. Кан посмотрел в зеркальную гладь, что отображало всё. Рубиус напрягал глаза, пытаясь обнаружить любую пылинку или складку. Но таких не было, и парень был уверен, что это из-за того, что он попросил почистить костюм трижды. Ему не хотелось ударить в грязь лицом сегодня. В частности, перед девушкой, которая могла легко сделать это. В карих глазах Маюры играли озорные искорки.

— За тобой как обычно будут бегать все девушки на балу.

— Впрочем, я ожидал этого. Можешь идти, я тоже скоро приду. — Сказал он, повернув в её сторону голову. От Маюры пахло как обычно — гвоздикой. Это был один из немногих запахов, что нравился Кану. Маюра коротко провела рукой по его груди, тут же уходя в сторону, когда тот собрался взять её руку. Она игриво улыбнулась, выскальзывая за дверь.

Кан вздохнул, устало падая на кровать и ругаясь из-за костюма. Бал даже не начался, а парень уже устал. У него в голове крутилось слишком много мыслей, но большинство из них — это желание увидеть Таласию в платье, и ни в коем случае не показать Маюре этого желания. Кан помотал головой, отгоняя прочь мысли. Ведь, для чего нужны праздники?

Чтобы веселиться, и это парень и собирался делать.

Огромный бальный зал пестрил обилием ярких цветов. Музыканты стали играть весёлую мелодию, и первые пары уже пустились в пляс. Другие — стояли у стола с едой, заигрывая друг с другом или ведя непринуждённую беседу. Кан успел осушить первый бокал вина, отмечая, что видел Эстэл и Рэзию. Рэзия танцевала с кем-то из изумрудцев. Эстэл и Дэтсё разговаривали с философами страны. У парня горели глаза, когда он пламенно обсуждал с ними литературу и жизненные вопросы, а Эстэл скучающе зевала, маша веером.

Сзади к Кану подкрались, хлопнув по плечу.

— Неужели, ещё никто не пригласил потанцевать? — На лице Вэнона играла игривая улыбка. Кан посмотрел на того, как на идиота.

— Неужели ты собрался меня пригласить?

— Сплюнь ты. — Сказал Сапфира, беря два бокала с вином и давая второй Кану. Мимо прошла блондинка в оранжевом платье, и Сапфира подмигнул ей. Она смущённо улыбнулась, кинув на него взгляд. — Неплохо так.

— Что, бросишь меня? Променяешь на женщину? — Усмехнулся Кан. Вэнон ругнулся на него, забрал его бокал с вином и с обворожительной улыбкой пошёл предложить его девушке. Кан возмутился, что брюнет отобрал его питьё, и взял новый бокал со стола. Начищенный хрусталь сверкал в свете тысяч свечей. Они горели по всему залу, и было ясно как днём. Из окон на зимний сад лились потоки света, освещая его ярче луны. Белый потолок был расписан узорами, и с него свисали хрустальные люстры. С тысячами подвесок. Король и королева Смарагдус были среди гостей, танцуя вальс. Кан пошёл взглядом дальше, отмечая, что Сапфира уже танцевал с той девушкой в оранжевом. Посмотрев в другую сторону Кан поперхнулся вином и убедился, что не пролил его на рубашку.

В проходе двустворчатых дверей Эйлал за что-то отчитывала своего почтмейстера. Ларадей лишь смущённо улыбался, и, ускользнув от её подзатыльника, убежал в сторону. Таласия вздохнула, смотря по сторонам и замирая, увидев Рубиуса. Тот стоял, раскрыв глаза.

Впервые, Таласия предстала перед ним в таком наряде. Её светло-голубое платье блекло, по сравнению с этим. Это было серебряное пышное платье, с небольшим вырезом сбоку. Волосы были завиты в локоны, и спадали на оголённые бледные плечи. Внизу, платье было довольно пышным, и состояло из нескольких слоёв блестящей ткани. Девушка сложила руки вместе, закрывая плечи. Когда Ларадей принёс ей это платье, то сказал, что она будет сногсшибательна. Пока, упасть хотелось только ей, и она постоянно закрывала оголённые плечи и ключицы.

Кан сглотнул, решительно ставя бокал на стол и направляясь к девушке. Увидев, что Рубиус направился к ней, Таласии захотелось сбежать в противоположную сторону зала, а ещё лучше свалиться с ног. Но та просто стояла, оцепенев. Подойдя, Кан ещё раз оглядел её.

— Привет.

— Привет. — Растеряно сказала та, прикусив щёку изнутри.

— Красивое платьице. — Эйлал шокировано вытаращилась на Рубиуса.

— Платьице?!

— Шучу. Платище. — Сказал тот, улыбнувшись обыденной улыбкой. Эйлал с подозрением посмотрела на него, но вздохнула.