Турнир Трех Неудачников

— Какие у нее шансы? — поинтересовался Альбус, когда они поднимались на высокую обозревательную площадку, выстроенную невесть кем на пирсе около дурмстрангского корабля. — Если, конечно, она не отравится настоем окончательно.

Скорпиус, поправив шарф, сверкнул глазами.

— Ниже, чем у Рады, — косо глянув в сторону корабля, по палубе которого прохаживалась одетая в закрытый черный купальный костюм северная дева, даже не дрожа от холода. — Мне кажется.

— Почему?

— Сучка по-любому попытается топить соперников. На первом туре пыталась обезоружить.

— Да ну…

Поймав взгляд Рады, Ал вспыхнул и отвернулся.

— Ниже, чем у Рады, но выше, чем у Стефана, — продолжил Скорпиус.

— В смысле?

Как самый подготовленный чемпион может выбиться в аутсайдеры — верилось с трудом. Но Скорпиус лишь указал коротким кивком вниз. Там, на пирсе, от зверского похмелья мучился галантный шармбатонский художник, вокруг которого сновали с чаем и Бодроперцовым зельем гувернеры и мсье Паскаль.

— Кто же сотворил с мсье Каррелем этот ужас? — притворно ахнул Альбус.

Скорпиус загадочно улыбнулся.

— Жизнь.

========== 17. ==========

Скорпиус Малфой сжал ограду обозревательной площадки и нагнулся вниз так, что чуть не грохнулся в озеро.

— Э-э-э! Куда? Куда в таком виде? — орал он, вытаращив глаза.

Доминик, уже стоявшая на пирсе и подрагивающая от зимнего ветра, протянула мантию гувернантке, оставшись в купальном костюме. Услышала она возмущения Скорпиуса или нет сказать тяжело — гул у озера стоял громкий.

Скорпиус же был вне себя.

— Что именно тебя смущает? — усмехнулся Ал, прекрасно понимая, впрочем, поведение друга. — Это просто купальник.

— Это не купальник, это три веревочки несчастные! — бушевал Малфой. — Вот у Рады купальник. Все закрыто, все прикрыто, нет, моей мадемуазель приспичило поиграть в «Спасателей Малибу». Куда смотрит гувернантка? Неужели Доминик выпустят в таком виде?

— Малфой, уймись!

Они десять минут назад напоили девушку негодным настоем и едва не угробили, а Скорпиус переживал за исход второго тура куда меньше, чем за тонкие бретели нежно-розового купальника Доминик.

В этом самом розовом купальнике на завязках Доминик действительно выглядела нелепо и карикатурно, и вопрос даже не в том, что профессор МакГонагалл уже сделала выговор за неподобающий внешний вид. Микроскопический купальный костюм выглядел глупо на фоне облаченных в теплые одежды зрителей и судей, а уж около заледеневшего пирса и холодных вод озера…

— Кто вообще придумал проводить второй тур зимой? — протянул кто-то за спиной Ала. — Они же простудятся.

— Это уже не Турнир, это уже сраные «Голодные Игры», — проговорил Ал, глядя на то, как Доминик дрожит, скрестив руки на груди. — В ледяной воде судороги хватают.

— Все, не нагнетайте.

— Почему ты не могла взять нормальный купальник? — надрывался Скорпиус. — Нормальный! Чтоб жопу хотя бы прикрывал! Ну что это, блядь?

Доминик то ли не слышала, то ли не слушала.

— Ал, ну что это, блядь? — чуть не плакал Скорпиус.

— Эта блядь — твоя девушка Доминик.

— Да я про купальник! На нее весь Дурмстранг пялится, даже их директор.

— А, — почесал затылок Ал. — Знаешь, если тебя это успокоит, то если Рада Илич покажет сиськи, все будут пялиться уже на нее.

— Если Рада Илич покажет сиськи, все нахрен ослепнут, — шипел Скорпиус. — Господи-Иисусе, да начинайте уже! Пусть она уже нырнет и на нее никто не пялится.

Но начало тура почему-то затянулось. С обозревательной площадки не было видно и слышно почему, зато судьям и чемпионам, и может еще тем зрителям, кто наблюдал с носа дурмстрангского корабля, напротив.

Неряшливого вида лысоватый фотограф Риты Скитер, одетый в ужасную песцовую шубу, обглоданную молью, крутился около большой камеры, которая делала живые фотографии для «Ежедневного пророка».

— Меня сними, придурок блохастый, Мерлинова борода, ну зачем я тебя взяла с собой, — рычала сквозь зубы Рита Скиттер. — Что ты делаешь… на меня объектив… Флэтчер!

— Все, все, навел.

Пригладив тугие локоны и поправив кончик Прытко-Пишущего Пера, замерла, давя из себя хитрую улыбку.

— Ну как кадр?

— Выше всяких похвал…

— Сними только так, чтоб было видно.

— Ох, тут прям все как на ладони.

— Что ты опять снимаешь? — возмутилась журналистка, увидев, что камеру снова повело влево.

Рита обернулась назад, чтоб посмотреть, что этот там фотографировал ее помощник, вместо того, что ему было сказано. И, увидев чемпиона Хогвартса, стоявшую к ней спиной на краю пирса, медленно повернулась к фотографу.

— Ты снимал зад малолетней прошмандовки?!

— Что? — ахнул оскорбленный фотограф.

— Что?! — обернулась Доминик.

— Что? — заверещали гувернантки.

— Sortez-les d’ici, s’il vous plait, Pierre! — громогласно крикнула мадам Максим своему заместителю.

Пьер Паскаль тут же поспешил увести Риту Скитер, вооружившись помощью гувернеров, а уже порядком продрогшие чемпионы наконец дождались гонга — второй тур начался.

Но если перед первым туром судьи дали инструкции, то второй тур начался быстро и неожиданно даже для подготовленной троицы чемпионов:

— По свистку! — вместо инструкций объявил Виктор Крам.

Оглушительный свист, несмотря на предупреждение, напугал зрителей внезапностью. Первой в озеро нырнула с пирса Рада, обрызгав соперников ледяной водой. Следом, сжимая волшебную палочку, в воду прыгнул и Каррель.

— Что-то ссыкует наша чемпионша, — проговорил Альбус.

То ли Доминик сжала в кулаке все страхи, то ли услышала неосторожные слова Ала, но все же погрузилась в холодную воду, сделав глубокий вздох.

Чемпионы исчезли и воцарилась тишина.

— Ал, она по ходу тонет, — паниковал Скорпиус, углядев, как в воде блеснула чешуя рыбьего хвоста.

— Смотри на это с позитивной стороны. Если твоя девушка тонет, значит она не говно и не бревно.

Скорпиус нервно засмеялся, сжимая ограду.

Мадам Максим неожиданно принялась говорить зрителям о сути испытания, явно дождавшись, когда интрига накалится, но ни Скорпиус, ни уж тем более его тонущая русалка ее не слушали.

***

Хвост был громоздким и тяжелым. Он упорно тянул на дно, словно к нему была привязана связка камней. Руки, которыми Доминик пыталась отчаянно грести, сводило судорогой, а самооценка только что упала куда-то в уровень глубокого дна озера — Рада Илич, сжимая посох, была далеко впереди.

Бледные озерные нимфы с сиюшной кожей и неестественно большими глазами, указывали путь своими сотканными из водорослей платками, и для Доминик, медленно опускавшейся на дно, это было издевкой. Глубокого вдоха перед нырком оказалось мало — секунды в холодной воде, показавшиеся вечностью свободного падения в ледяную бездну горного озера.

Судорожно зажмурившись, Доминик решилась сделать глубокий вдох, уже представляя, как вода наполнит ее легкие, и тело всплывет через минуты две животом кверху, но печальный исход остался лишь отголоском паники. Открыв глаза и сделав еще один глубокий вдох, она на мгновение замерла.

Если тонуть, то не сегодня — каждый вздох отдавал все более теплым ощущением в области груди, а рыбий хвост в один момент утратил тяжесть, что позволило Доминик осторожно опуститься на воду, как на подушки, и направиться по указанному нимфами пути.

Сколько времени из данного на испытание часа прошло, Доминик не знала и приблизительно: падение на дно показалось многочасовым, а путь вплавь — мгновенным. Гибкость и скорость хвоста действительно не подвела — к указанному месту чемпион Хогвартса добралась первой.

Четыре пещеры, явно рукотворные распорядителями турнира, были наглухо скрыты за тяжелыми воротами. У одних из ворот горело магическое пламя бледно-синего цвета, около соседних, прямо из ниоткуда, вертелся волчком похожий на воронку водоворот. Ворота, которые Доминик ощупывала в поисках замочной скважины, были оплетены сеткой каких-то водорослей, а четвертые, что находилась между воротами с водоворотом и огоньком, были илистыми и закрытыми на засов.