Турнир Трех Неудачников

Надо ли говорить, что потеряв брата, с которым была связана близкими отношениями, мисс Уизли всеми силами искала поддержку и утешение, и, наконец, отсеяв десяток недостойных в качестве жилетки для плача, остановила свой выбор на внуке министра магии.

— Скорпиус оказался рядом в нужный момент. Он закрыл зияющую дыру боли и одиночества в моем сердце, — сообщила мне Доминик, когда мы разговорились. — Мы счастливы.

Не буду углубляться в детали этих высоких отношений и говорить, какие еще дыры закрыл Скорпиус Малфой в своей безутешной зазнобе, скажу лишь, что свидетелей тому было много.

— Они вообще не стыдятся ничего, — рассказывает одна из членов делегации Хогвартса. — Противно смотреть бывает на них.

Раскованность мисс Уизли не могла не подметить и опытный педагог Шармбатона, которая была в шоке от того, что юная леди может позволять себе такое.

— Я служу гувернанткой двадцать шесть лет и повидала много девушек, но такой педагогической запущенности, такого морального разложения и вопиющего хамства еще не видела. Для мадемуазель Уизли нормально красоваться в неподобающем виде, лазать по ночам в мужскую башню, и это я еще не говорю о том, что ею каждый совет воспринимается в штыки. Подобная распущенность и вседозволенность недопустима, тем более для молодой девушки — не сомневаюсь, что с такими похождениями эта особа рано или поздно познает раннюю беременность…

Не став дочитывать, Доминик сжала журнал. Соседки снова глянули на нее с опаской, явно боясь, что этот журнал сейчас полетит в кого-то из них. Неловкая пауза явно затянулась — статью читали все.

— Нет, ну было же, чего дуть губы, — не выдержала Роза Уизли, цокнув языком.

Доминик подняла на нее непроницаемый взгляд.

— Ты про карету рассказала репортерше?

Роза закатила глаза и что-то хмыкнула.

Медленно поднявшись с пуфа и приблизившись вплотную, чтоб разглядеть на лице кузины каждую веснушку, Доминик без тени эмоции запустила руку в ее кудрявые волосы и, сжав в кулак, ударила Розу лбом о зеркало. Та сдавленно вскрикнула, зеркало раскололось, и крупный осколок упал на ковер, а Доминик, не моргнув, разжала пальцы, выпустив волосы Розы.

— Девушки, надеюсь, вы уже готовы к завтраку, — раздался из-за двери участливый голос гувернантки. — Двадцать минут с лихвой хватило бы даже на прием пищи, хватит прихорашиваться… Господи Всевышний!

Увидев разбитое зеркало, Розу с ссадиной на лбу, и самую скандальную девушку за всю историю Академии Шармбатон, сжимавшую в пальцах клочья рыжих волос, мадам Шанталь ахнула.

Доминик, хищником глядя ей в глаза, с трудом заставила себя непринужденно улыбнуться.

— Мы готовы, мадам. Девки, жрать.

— Вы что здесь устроили, милочка?! Вы… вы избили одноклассницу! Нет, ну это ни в какие рамки, — наконец, справилась с немым возмущением гувернантка. — За двадцать шесть лет службы гувернанткой…

— За двадцать шесть лет службы гувернанткой вы, вероятно, вконец пропарили остатки мозга под этим дурацким чепчиком, — прорычала Доминик и, сунув мадам Шанталь свернутый в трубочку журнал, вылетела из покоев.

***

— Так… ты не беременна?

— Великолепное приветствие, Альбус, — проскрипела Доминик, широко шагая в трапезную. — Там про беременность была одна строчка…

— Эм… — протянул Ал. — На каком, говоришь, моменте, ты забросила читать?

Доминик закрыла лицо руками, а Ал лишь улыбнулся и поправил очки.

— Да успокойся, все свои, и все знают, что ты немного… Scortum habilis.

— Чего-чего?

— Блудница умелая.

Доминик, мощно зарядив Алу по спине, поспешила вперед.

— Стой-стой, — усмехаясь, позвал Ал, перехватив ее за руку. — Стой. Ладно тебе. «Ведьмин Пирог» — это же дамское проходное чтиво, а не истина в последней инстанции.

— Давно ты читаешь дамское проходное чтиво?

Альбус скривился.

— Ты думаешь, я согласен платить подписку в два галлеона, чтоб выписывать ежемесячно дичь с рецептами кексов и бредовыми сплетнями? — до глубины души возмутился он. — Поэтому и говорю, успокойся. Мало кто всерьез воспринимает статьи из «Пирога». А уж статьи, написанные Ритой Скитер! Это же каким нужно быть дебилом, чтоб всерьез воспринять эту писанину?

И тут же глаза Ала расширились.

— Только честно, — ледяным тоном произнес Скорпиус, придвинув к Доминик тарелку. — В глаза и только правду.

— Да не беременна я! — гаркнула Доминик так, что к ним обернулся весь стол.

Скорпиус недовольно шикнул, не желая привлекать еще больше внимания.

— Точно? — сквозь зубы прошипел он.

Доминик, скрипя зубами, с остервенением отшвырнула от себя салфетку.

— Это все, что ты можешь мне сказать?

Скорпиус, медленно отпив кофе из крохотной чашечки, задумчиво кивнул.

— Ну… да.

— Ты понимаешь, что пиздец? — треснув его по лбу очередным свернутым журналом, проговорила Доминик. — Меня опозорили на всю страну!

— Стать родителями в семнадцать — вот это пиздец, — возразил Скорпиус преспокойно. — А эта статейка… пф, ничто.

Не притронувшись к завтраку и встав из-за стола, Доминик унеслась прочь, поправляя сумку на плече. Скорпиус, глядя ей вслед, приподнял бровь.

— Что я опять сделал не так?

— Если ты хотел ущемить ее еще больше, то ты все сделал так, — пожал плечами Ал.

— Не понял.

— Слушай, я в ваши отношения не лезу, мне плевать, если честно.

И принялся было за еду, но под тяжелым взглядом Скорпиуса и ложки ко рту не поднести. Ал по обыкновению закатил глаза.

— Ты эгоист.

— Я эгоист? — опешил Скорпиус. — Я-я-я?

— Угу.

— Поясни-ка.

Альбус, опустив чашку на скатерть, вздохнул.

— Она делает проблемы из ничего, — ворчал Скорпиус. — Опять. Это же статья Риты Скитер… если Рита Скитер кого-то поливает грязью, то сомнений быть не может в том, что это по сути чистейший человек.

— Это ты знаешь, и это я знаю, — протянул Альбус. — Мы знаем. Она писала о наших родителях не раз, и это были омерзительные вещи в большинстве своем.

— Ну!

— А для Доминик это в новинку. Первая статья и такая. Ты должен был как-то поддержать ее, сказать, что всем наплевать, что Рита Скитер живет скандалами, да что угодно, но ты, видимо, наконец-то задумался о последствиях незащищенного секса в карете Шармбатона, чем о том, что нужно помочь Доминик справиться с телегой вылитого на нее дерьма.

Скорпиус цокнул языком, видимо, посчитав это слишком сложным приемом.

— Говорить о чувствах — для слабаков, — произнес он. — Или для тех, кому на самом деле плевать. Не правильнее ли действовать?

— Действовать?

— Ну, — протянул Скорпиус, снова пробежавшись взглядом по статейке и оглядев трапезную. — Например, можно найти тех, кто дал Рите интервью и сломать им лица. Хотя, одной, видимо, уже сломали, да, Роза?

Роза, ковыряя ложкой в овсянке, взглянула на него хмуро и безрадостно.

— Еще раз я услышу твой голос до конца Турнира — выкину нахрен из башни и даже твоя мама поверит в то, что это было самоубийство…

— Скорпиус!

— Все-все, я же шучу. Да, Роза?

Роза не ответила, зато за спиной студентов тут же послышался голос профессора МакГонагалл, который напугал внезапными строгими нотками:

— Над чем это вы там шутите, мистер Малфой?

У Скорпиуса аж холодок по спине пробежал.

— Над Радой Илич, мы ее презираем, профессор, — выпалил он, повернувшись. — Я еле отговорил Альбуса запереть ее в ящике с пятиногами и отправить обратно.

— Малфой!

— Шучу, профессор, — улыбнулся Скорпиус смущенно.

МакГонагалл прикрыла глаза и, сгрудив у себя учеников, раздала всем по одной из знаменитых шармбатонских нежно-голубых брошюрок.

— Дирекцией академии было одобрено посещение гостями деревни Фер-а-Шеваль, информацию о которой, надеюсь, вы прочитаете в брошюрах.

Судя по скептическим лицам студентов Хогвартса, мало кого интересовала богатая история деревушки.

— Правила приличия прежде всего, да, мистер Малфой, это к вам особенно относится. Мистер Поттер, пожалуйста, проследите за ним и не позволяйте напиться как…