Белоснежка и Охотник

– Белла, скажи, кто был тем, кого ты выпила? Это… человек? – раздался нерешительный голос Эдварда позади. Впрочем, вампир уже знал ответ на свой вопрос. Он прочел его в мыслях Джеймса. Тот с восхищением вспоминал, как его Изабелла охотилась.

– Да, Эдвард. Моей первой пищей стал какой-то турист, – беспечно ответила она.

Эдвард кивнул, с неизбежным огорчением на лице. По правде говоря, он надеялся, что девушка, обратившись, не станет забывать моральные нормы, что она вспомнит, что совсем недавно сама была человеком. Но, видимо, он ошибался. Красноглазый вампир ее испортил. Эдвард помнил, как открыл ей свою душу в туманных лесах Форкса и она была солидарна с ним, но не теперь. Как быстро людей меняет время и любовь. Ему следовало бороться за свои чувства, не стоило отступать, нужно было пытаться завоевать ее, сделать так, чтобы она была счастлива. Но его малодушие и страх за ее человеческую жизнь от его руки не позволили ему этого. И теперь Эдвард будет жалеть всю оставшуюся вечность.

– Что, всего один? – воскликнул весельчак Эммет. – И тебе его хватило?

В отличие от брата тот совершенно не смущался того, что она не вегетарианка. Все они понимали, что новорожденным очень трудно сдержаться и в любом случае, кто они, чтобы диктовать свои правила жизни. Каллены были не в праве осуждать кого-то, кто живет не так как они. Это должно прийти само по собственной воле, а не по принуждению.

– Не знаю. Я была не особо голодна, – пожала плечами Изабелла. – Та самая жажда, о которой вы столько говорили, показалась мне почти несущественной. Возможно, так только в первый раз?! – она вновь поцеловала Карли, и девочка засмеялась.

– Нет, Изабелла, ты не права. Именно поэтому новообращенные очень опасны, сильны и практически непобедимы, поскольку все их существо направлено на то, чтобы выпить, погасить огонь в горле. Ты, как всегда, полна противоречий! – Карлайл был воодушевлен новой тайной. – Что ты ощущала, когда очнулась? Голод? Спазмы? Огонь? Нестерпимое желание вцепиться в теплую плоть? Может быть запах своей дочери? Она пахнет соответствуще. Или ее сердцебиение?

– Пока вы мне не напомнили об охоте, – она прервалась и оглядела всех присутствующих, – я совершенно ничего не чувствовала. Вернее, все мои чувства были обострены и направлены на другое, – она покраснела, расслышав отчетливый хмык Джеймса и смешок Эммета. – И лишь после небольшое жжение, а не сводящую с ума жажду. Сейчас даже его нет. Я будто человек, как и раньше. Но более совершенный человек. А моя Карли пахнет как самый чудесный ребенок.

Девочка внимательно смотрела на свою маму.

– Беллз, дай ее мне, – попросила Роуз, не вытерпев, что ребенка, пусть и не ее, нет на ее руках так долго. Изабелла не сопротивлялась. Она была не против, чтобы Розали нянчилась с Карли, как и она.

– Вероятно, у нее все же есть дар, Карлайл, – добавил Джаспер удовлетворенно. – Мы все-таки были правы тогда в Форксе. Эдвард ведь все так же не может читать ее мысли. Правда же, брат? – тот кивнул. – Теперь и я вероятнее всего с трудом смогу повлиять на ее настроение. А ну-ка, – он нахмурился и Белла явственно ощутила волну искусственной радости и спокойствия. Она точно не принадлежала ей. Двинув плечом, она избавилась от морока. Все стало как прежде.

– Я был прав. Она сопротивлялась мне, – воскликнул он возбужденно. Изабелла вперила в него возмущенный взгляд. – Полегче, Белла, это же для твоей безопасности и безопасности твоей дочери. Хотя, определенно, опасности никакой не было. Он запоздал с предостережениями.

Изабелла не могла поверить, что ранее меланхоличный Джаспер может быть таким. Но только сейчас она присмотрелась к нему повнимательнее. Открытые участки кожи вампира были изуродованы шрамами, следами укусов и когтей, не заметные человеческому глазу, но отчетливо видимыми вампирами. У Джаспера было запоминающее прошлое. Очень.

– Возможно, ее воля столь сильна, что она может закрываться от любого дара вампиров, – меж тем продолжил его размышления Карлайл.

– И, соответственно, управлять своей волей по желанию. Кто может в первые часы после пробуждения утолить жажду всего одним кхм человеком? – добавил молчавший до этого Эдвард. Его заинтересовал дар новообращенной Беллы. Неспособность читать ее мысли волновала его еще в Форксе.

– Вы слышали что-нибудь о таком раньше? – полюбопытствовала Элис, присоединяясь к беседе.

– Тогда почему Джеймс ее чует и чуял? – спросила Роуз, покачивая на руках успокоившуюся и довольную встречей с мамой Карли.

– Я ищейка, – вставил свою лепту Джеймс, пока Изабелла переводила взгляд с Роуз на Калленов. – Мой дар не ментальный, как ваш. Он скорее… физический. Возможно, моя Изабелла способна ставить разновидность ментального щита, который действует не на всякий дар. Существует такая возможность, что она сможет развить свою способность гораздо больше и стать практически неуязвимой для любых даров вампиров.

– Да, – обрадовалась предмет серьезного обсуждения. – Ведь Аро и Джейн, пусть даже я и была человеком, не смогли повлиять на меня.

– Тебе пытала Джейн? – в ужасе переспросила Эсми.

Каллены были в курсе, что они посетили Вольтури, но что там произошло – нет. Белла так и не соизволила поделиться теми подробностями, хотя Джеймс как-то обмолвился, что Элис была в курсе развития событий в солнечной Италии. И именно ее косвенное вмешательство помогло им когда-то.

– Нет. Она не смогла. Я оказалась жутко сильной и все такое, – ухмыльнулась Изабелла, хвастая. – На самом же деле они проверяли как сильна моя способность в человеческом теле и размышляли стану ли я обладать ей и после… обращения, – мгновенно посерьезнела Белла.

– И Джеймс тебя не защитил? Ты стояла перед одной из самых жестоких стражей Вольтури и просто… ждала? – Эдварда это очень покорежило. Изабелла знала, что Эдвард всегда был благороднее, справедливее и, она была уверена, окажись она с ним в подобном положении, Эдвард бы поспешил вмешаться. За что непременно бы поплатился. Ни Аро, ни Джейн не были способны оценить благородные порывы вампира.

– А что он мог сделать? – осадила его Изабелла несколько раздраженно. – Аро бы не позволил ему вмешаться и тогда пострадали бы мы оба. Я не желала, чтобы Джеймса убили на моих глазах. Вы вообще видели Вольтури? Они не из тех кто похлопает в ладоши при виде подобного цирка и отпускают с миром. И кстати, – она решила немного смягчить их рассказ, – мы, в каком-то роде, были их гостями, – “гостями под конвоем”. – Я была уверена, что все обойдется и нас не убьют. Ну, по крайней мере, после.

– То есть вначале тебя то есть вас привели как пленников? – Эсми выудила основную мысль. Все могло быть по-другому.

Поразмыслив какие-то доли секунд и встретившись взглядом с Джеймсом, Изабелла, коей выпала роль докладчицы, поняла, что сейчас вполне можно было рассказать все, что с ними приключилось в “гостеприимной” Италии.

– Да, на самом деле можно так сказать, – девушка принялась докладывать все, что с ними приключилось с момента заключения брака и встречи с вампирами до того, как они покинули жаркую Италию. Испытания Аро и Джейн, его восхищение, презрение Кая и отрешенность Маркуса. Признание в любви и необычайная щедрость правителей, давших им срок – иначе не было бы Карли. Изабелла вновь наткнулась на полный благодарности и радости взгляд Розали. Она больше самой Беллы радовалась возможности обрести “дочь”. Ведь вампирские законы запрещают не только воспитывать смертных детей – по причине их смертности и главного условия хранить тайну, но и обращать этих самых детей. Бессмертный младенец несет погибель как сотням, а то и тысячам людей, будучи одержимый одной лишь жаждой и сведенный с ее ума, так и своему создателю.

Об этом (и кто бы мог подумать – кто-то решался на такое действо, как обращение маленького ребенка) ей поведал Карлайл в беспокойные месяцы беременности. Поначалу они думали, что ребенок зачатый от вампира все же будет более похожим на того самого бессмертного младенца, за создание которого следует смертная казнь. Карлайл поведал один не слишком приятный эпизод в своей жизни, свидетелем которого он стал. Его старая знакомая – Саша Денали из дружеского клана, сейчас обитающего на Аляске, когда-то давно создала себе сына Василия. Ее без всякой жалости казнили Вольтури. Ее “сын” вырезал за ночь всю деревню.