Неучтенный фактор

Мария выставила вперёд две руки, показав по факу. Пожиратели проскрежетали зубами, но развернулись, и, махнув своими мантиями, пошли прочь из залы. Теперь там, куда их привели, осталось лишь семейство Малфой. Даже Хвоста большое не было — он исчез куда-то, едва только привёл их.

— Мария… вы поступили крайне неосмотрительно, — покачал головой Люциус Малфой, подходя ближе. — Пройдёмте вниз. Я думаю, вы не будете чинить мне препятствий? Придётся вам насладиться гостеприимным домом ещё немного.

Петтигрю появился тут как тут. Казалось, он всё время стоял рядом, хотя на самом деле в зале никого кроме хозяев не было. Едва тот открыл двери Люциусу Малфою, оставляя позади миссис Малфой и Драко, снова отстал. Мария ощутила, как тонкие пальцы буквально впились ей в ребра, а длинные светлые пряди оказались на её плечах. Он буквально в ухо прошептал ей:

— Вас вообще не должно было быть здесь. В крайнем случае, вы не должны были запоминаться им. Селвин глуп, а Константин жесток. И теперь они запомнят вас. Молитесь Мерлину и Моргане, чтобы Беллатрикс или Лорду вы не попались на глаза. Тогда вас спрашивать не будут.

Мария резко кивнула, показав, что услышала его. Мужчина отстранился.

— Не делайте глупостей. Иначе вас ждёт не самая приятная участь. Подвал Малфой-мэнора довольно комфортабелен.

Двери камеры вновь заперлись.

— Мистер Малфой, не важно, как вы начали, важно, как закончите, — негромко добавила Мария, чтобы уже дальше вновь предстать той, кем её привыкли видеть. — Да вы с ума сошли? И это называется комфорт? Я, конечно, понимаю, что я не на курорте, но, бля, хотя бы сигарет дайте и еды нормальной.

— Эльфы обеспечат вас всем необходимым, — уже на выходе из подземелий донёсся голос хозяина.

Мария обречённо откинулась на стену, медленно сползая вниз. Луну тут же устроилась рядом.

— Прости, Луна. Я снова всё испортила, да?!

— Не говори глупости, — она поцеловала Мари в шею. — Ты вела себя, как всегда, потому что ты — это ты. К тому же, меня бы точно никуда не отпустили. И тебя тоже.

— Ты боишься, Луна? Мне вот страшно. Страшно потерять вас так глупо.

— Я тоже боюсь, — тихо пробормотала Луна, устраиваясь на её плече удобнее. Увы, пленникам не положены мягкие перила и собственные будуары.

— И что же нам делать дальше?

— Эх, нужно собраться с мыслями. Но боюсь, ни одна мысль на собрание не придёт, — хихикнула девушка. — Но, я уверена, что мы справимся.

***

Проходил день за днём, неделя за неделей. Мари чувствовала себя брошенной куклой. О ней словно забыли. Но, может это даже и к лучшему? Когда в особняке появлялся Темный Лорд, было понятно сразу. Даже в подвале слышался шум, разговоры и крики. Их было больше всего. Он постоянно кого-то пытал, отдавал приказы, слушал доклады. В такие моменты девушки всегда остро переживали. Мало ли, что Он решит сделать в следующий раз.

Однажды, Луна увидела его, когда тот спустился за Олливандером. Девушки сидели в дальнем углу, стараясь не попасть в его поле зрения. Мария знала про палочку. А Луна рассказала легенду, вернее даже детскую сказку, про всемогущую палочку, которую никто не видел, но оказывается многие искали.

Волдеморт не интересовался теми, кто ему был не интересен, а они оставались таковыми. Он вновь допрашивал старика Олливандера. Было по-настоящему страшно. Крики пугали, но девушки не проронили ни слова, лишь крепче сжимали ладони друг друга.

— Он неправильный. Он другой. Мария, я боюсь, — едва слышно шептала Луна ей на ухо. Девушка видела того, кем пугали детей несколько десятков лет впервые так близко — красивее, чем два года назад он не стал. — Он сломанный. Совсем сломанный. И не настоящий. Я не могу объяснить. Его нарглы совсем не в порядке. Я его боюсь.

— Не бойся, любовь моя, не бойся. Твои сияющие глаза не должны плакать. Мне не жалко будет и умереть, когда я увижу их снова. Такими, как раньше.

— Глупая, — мотала головой Полумна. — Не смей и думать о таком.

А потом наступила тишина. О них забыли. Совсем. И это было на самом деле неплохо. В Малфой-мэноре Лорд больше не появлялся, никакие Пожиратели больше не шастали в темницы, мистер Олливандер хоть и чувствовал себя хуже, был жив и здоров.

***

— Мария, что ты делаешь?

— М? Медитирую. Попробуй. Это помогает отвлечься.

— Отвлечься от чего? Мы же итак ничего не делаем.

— От собственных мыслей.

***

— А теперь чем ты занимаешься?

— Тренируюсь.

— Но ты просто сидишь.

— А кто сказал, что тренировки — это только движение?

***

— У тебя уже получается, Мари! Это здорово! А я так смогу?

— Просто попробуй, Луна. Летать не так страшно, как ты думаешь, и вполне возможно научиться.

***

Мария часто вспоминала всё, что когда-то сказала и сделала. Иногда ей казалось, что она была такой плохой девочкой в детстве, что ругаясь матом и начав курить в придачу к своему скверному характеру, она стала плохой девочкой. А плохих девочек ждал ад и бездна. Поэтому сейчас она находится там, где быть и должна. Размышляя над тем, в чем она провинилась больше всех.

Если она погибнет вот так вот, оставшись здесь навсегда, то она просто обязана будет передать хоть какое-нибудь послание тем, о ком она заботилась и кого любила, наверное, столь же сильно, как и свою жизнь. И этим кем-то стал почему-то Люциус Малфой. Всего несколько раз он спускался к двери в темницу, когда остальные спали как можно дальше от дверей. Мария часто мучилась бессонницей ночами.

— Передайте ему, что я в порядке. Я люблю его. И рада, что познакомилась с ним, пусть и так поздно.

— Мария, вы передадите это ему сами. Поверьте, я знаю, что творится в Хогвартсе от Драко — сейчас вам безопаснее всего здесь. Я… я виноват в том, что не узнал раньше, что ты здесь. Я бы спрятал тебя. Но теперь ты не уйдёшь отсюда одна. Я прав?

— Вы действительно ждали всего этого? Вы всегда боролись за такой мир? — Мария протянула руку сквозь решётку. Люциус Малфой передал ей очередную пачку сигарет.

— Это странно обсуждать такое посреди ночи с дочерью своего друга. Нет, Мария, — покачал он головой, — люди меняются. Их ценности тоже меняются. Я очнулся от ужасного сна с опозданием. Знаешь, жить там действительно было тяжело. Но я очнулся. Понял слишком много. И это понимание вытащило меня из ада. Только вот действительно ли это нам нужно?

— Прекратить игру вовремя, мистер Малфой, — величайшее искусство. Нужно быть по-настоящему сильным, чтобы решиться на это. Вы не станете проигравшим или не будете предателем. Вы просто обретёте свободу и возможно вернётесь к своей настоящей семье. Признание наличия собственных ошибок — есть мужество, сила и воля. Оглядываясь на запятнанное собственной гордостью прошлое, вы меняете не только настоящее, но и будущее.

— Спасибо, Мария. Я никогда не знал, почему Северус так привязан к тебе, пусть ты его кровь и плоть. Но я вижу, что ты станешь достойной наследницей. Уже стала. Моему другу повезло. Я его не вижу, — опередил её Малфой, — моя семья в некотором роде тоже заключённая. Но если такое случится, я непременно дам знать о тебе. И, Мария, если вам: тебе и твоей подруге что-то будет нужно, можете позвать эльфов.

Мария благодарно кивнула и отвернулась. Фигура мужчины, закутанная в мантию, уже исчезла в тени. Люциус Малфой уже второй раз упоминал эльфов. Значило ли это что-то?

========== Глава 61. ==========

А потом начались пасхальные каникулы. Вернулся домой Драко Малфой и появлялся рядом с ними довольно часто. Сестру стала всё чаще и чаще навещать Беллатрикс Лестрейндж. Племянничек ехидно рассказывал о развлечениях своей тёти, зябко ёжась при этом. По её венам всё ещё текло отравляющее безумие вперемешку с чистой кровью, а руки были по локоть в чужой крови. Она уже никогда не исправится и никогда не излечится. Когда-то мисс Блэк вступила в партию, где вход один галеон, а выход — десять, в партию, которая борется с людьми, а не с идеями, в партию, которая спасает своих, а не мир. И которая не остановится ни перед чем, пока не победит или не умрёт, пытаясь сделать это.