Талорис

Здесь же находился флаг отряда. Это был старый баронский штандарт, который солдаты изменили, получив разрешение Дэйта.

Когда с этим предложением от своих людей пришел Харги, Тавер только нахмурился:

– Рисовать на полотнище поверх герба его милости? Да они сдурели!

– Пусть рисуют, – промолвил Дэйт, все взвесив. – Но не на гербе. На поле. Герб не уродовать!

– Эта вольность может дорого обойтись, когда мы вернемся, – предупредил Тавер.

– Если, – выделил слово Дэйт, – мы вернемся, мой друг. И не обойдется, потому что уж я-то смогу доказать свояку, что никто не желал оскорбить его стяг. Сейчас всем нужно ощущение сопричастности, так как в нашей «армии» собрались слишком разные люди. Гвардейцы Шаруда, белая кость, лучшие столичные воины. Ребята барона, охранники рубежей, рабочие мулы баталии. Наемники из Треттини. Мастеровые… Все они должны быть едины. И чувствовать это. Испортить флаг краской и дать название нашему отряду, раз так хочется простым солдатам – это та малость, на которую я легко готов согласиться ради поднятия морального духа. Хотят быть «Дубовыми кольями», пусть напишут это на ткани. Я только за.

Дэйт похлопал себя по поясу, где рядом с кинжалом в кожаной петле висела короткая, остро заточенная с одного конца дубовая палка. Многие, прибывшие с ним из Шаруда, носили такую на случай встречи с шауттами.

Так у их маленького подземного отряда появилось свое название.

Заметив командира, воины начали вставать, но Дэйт махнул им, чтобы отдыхали, пока есть возможность, и прошел дальше, к мосту, где дежурили несколько стрелков.

Сержант, тот самый, что трубил в рог, поприветствовал его. На нем, как и на большинстве арбалетчиков, был легкий доспех из толстой кожи и нашитых на нее стальных полосок.

– Где твой капитан? – спросил Дэйт.

– На другом «берегу», сиор. С Зидвой. Сегодня там было жарко.

– А новый мастер каменщиков?

– Ушел к третьему мосту. Ждет вашего приказа, чтобы обрушить его. Здесь работает лишь несколько человек.

Дэйт перегнулся через перила, посмотрел на мерцающие огоньки масляных фонарей бригады каменщиков, а затем направился по каменной дороге через пропасть. И сержант присоединился к нему, не ожидая приглашения.

– Мне не нужно сопровождение. – Начальник охраны герцога недовольно покосился на него.

– Если вы против моей компании, возьмите кого-то другого, сиор. Времена нынче опасные, чтобы ходить в одиночку, – не смутился треттинец.

– Даже когда мы удерживаем оба рубежа?

– Но, сиор. Разве вы не слышали о наемных убийцах, способных уничтожать полководцев, даже запертых в крепостях, стоит только охране отвернуться?

– Ты о сойках?

– Сойки, сиор? – Сержант пожал плечами. – Они скорее миф, чем реальность. Если они действительно существуют, то служат Ночному Клану, а тот не участвует в войнах герцогств и не отдает своих убийц в аренду любому желающему. Кроме соек есть и обычные люди, способные стрелять из арбалетов и владеть мечом и кинжалом. Простите, сиор, но я не желаю, чтобы такое произошло с вами, особенно когда я старший в карауле.

– Личная заинтересованность?

– Конечно, – не стал отрицать треттинец. – Во-первых, капитан спустит с меня шкуру, а я того не желаю. Во-вторых, вы гарантировали «Виноградным шершням» щедрую плату за бои в подземелье. И с вашей смертью получить деньги будет сложнее.

– Герцог выполнит обязательства, а барон да Мере подтвердит все договоренности, если со мной что-то случится.

– Конечно. Но, как говорится, барон тоже смертен, а в прошлом происходили досадные неприятности, когда наемным солдатам было крайне непросто получить выплаты, даже имея на руках заключенный контракт. Так что позвольте довести вас до следующего поста.

Дэйт усмехнулся такой дерзости и задал давно занимавший его вопрос:

– Твой рог. Он странный. Что с ним не так?

– Это артефакт прошлой эпохи, сиор. Во всяком случае, так говорят летописи отряда. Он у «Шершней» с момента основания, уже несколько веков. Ребята считают, что этот талисман приносит удачу.

– Волшебная вещь? – хмыкнул Дэйт, вспоминая, что нормальный слух после того сигнала к нему вернулся только к вечеру.

Сержант рассмеялся:

– Ну, волшебные вещи в нашем мире до сих пор встречаются, сиор. Обычно они приносят одну беду, особенно если принадлежали некромантам. Но, по счастью, очень редки. Это просто рог, который создал хороший мастер. Как и эти мосты.

– Мосты создали волшебники.

Сержант улыбнулся, пожал плечами.

Большая площадка на месте первого лагеря отряда была ограничена подковообразной стеной из камней высотой почти в два ярда. За этой преградой солдаты чувствовали себя куда в большей безопасности, и благодаря сложенной ступени, на которую можно подниматься, они могли бить пиками и алебардами сверху вниз в тех, кто уже несколько раз пытался взять укрепление штурмом.

Зидва вышел к ним, по привычке отвесив легкий поклон Дэйту.

– Сколько здесь людей? – спросил да Лэнг.

– Сорок семь и двадцать стрелков, милорд. Мы готовы, если они полезут.

– Капитан Рилли?

Зидва покрутил головой, глядя на тени в отблесках факелов:

– Вон, на стене.

Вместе с сержантом-южанином Дэйт поднялся на укрепление. Капитан наемников вглядывался во мрак за стеной укрепления и, как всегда, грыз зубочистку.

– Как обстановка?

– Тихо, сиор. Нападающие не спешат получать в десятый раз. Но у нас беда с арбалетами. Тетивы отсыревают даже в чехлах. Мы потеряли где-то четверть из того, что взяли с собой. Я к тому, что через какое-то время эффективность моих ребят довольно сильно понизится, и придется менять арбалеты на топоры, тесаки и фальчионы.

– И тебе это не нравится? – подытожил Дэйт.

Он перекинул зубочистку на другую сторону рта:

– Лишние потери, сиор. Какой командир их любит? К тому же у меня еще одна проблема. Нашлась крыса, что крадет у своих. В моем отряде это не приветствуется, и у нас однозначное решение, когда подобное случается. Мне придется казнить солдата.

– Твой солдат?

– Конечно, сиор. Ваших я трогать не смею.

– А сказал ты мне это…

– Вы командир, сиор. Не хочу недопонимания между нами.

Дэйт нахмурился, обдумывая ситуацию.

– Внутренние дела «Виноградных шершней» сейчас касаются всех. Казнь ослабит моральный дух простых солдат. К тому же сейчас каждый человек на счету. Даже вор.

– И как вы предлагаете мне поступить, сиор? – усмехнулся арбалетчик. – Простить его? Выдать ему премию?

– Лишите выплаты. Назначьте двадцать дежурств подряд. Изгоните с позором. Дайте кнута. Но сейчас не время для убийства своих.

Мастер Рилли вытащил зубочистку, изучил ее во мраке, точно она должна была дать ему подсказку для правильного ответа:

– Мне надо обсудить ваше предложение с ветеранами отряда. Хоть я и капитан, но столь серьезные вещи решаются большинством голосов.

Дэйт хотел ответить, но пронзительный, пусть и слабый крик из пропасти заставил его осечься. Мост мягко, едва слышно потрескивал, и он вспомнил, как мальчишкой выбежал на тонкий лед горного озера и как под подошвами его ботинок тот трещал точно так же.

– Все от края! – успел крикнуть Дэйт нескольким любопытным, решившим подойти ближе, чтобы понять, что происходит.

И тут же рухнула опорная секция, забрав с собой сегмент ярдов в тридцать. Она ушла вниз, мгновенно исчезнув во мраке, а уже через несколько секунд весь видимый фрагмент отправился следом, скрывшись в Улыбке Шаутта, извещая людей о своем падении все более нарастающим грохотом, когда отдельные куски постройки врезались в стены пропасти.

Капитан наемников шумно втянул носом воздух:

– Шестеро нас спаси!

– Пока будем надеяться на себя, мастер Рилли, – сказал Дэйт, знавший, что им предстоит. – Вы! Трое! Помогите мастеровым выбраться, если они живы. Сигнальщик! Есть сигнальщик в отряде?!

– Здесь, милорд! – К нему подбежал невысокий человек в доспехе, собранном из разных, совершенно неподходящих друг другу частей.