За гранью сновидений

Лилиана приподнялась на локтях, посмотрела на маму. В сапфировых глазах плескалась доброта вперемешку с любовью и страхом. Вытерла рукавом платья влажный нос, наплевав на все правила приличия. Королева Сильвия поморщилась. Она постоянно отчитывала Лилиану за подобное, как Матильда, но сейчас мудро промолчала.

– Ага, поэтому он хочет сбагрить меня замуж, – всхлипнула принцесса и завалилась на кровать.

– Лилиана, ну зачем ты…

– Я не хочу замуж. Не хочу сидеть взаперти. Надоело! С тех пор как отец объявил о помолвке, мне даже вздохнуть с легкостью не дают. Я здесь как в темнице.

Сильвия уставилась на Лилиану словно видит ее впервые.

– Лилиана, ну что ты такое говоришь? В Керании тяжелое время. Отец хочет уберечь тебя, вот и всё! – принцессе резко стало стыдно за свои несдержанные слова.

– Да ничего. Ладно, не бери в голову. Это все из-за свадьбы. Страшно волнуюсь, вот и лезут всякие глупые мысли в голову, – попыталась улыбнуться, но вышло жалко. Мама наклонилась и поцеловала в лоб.

– Родная, послушай, – мама мягко погладила Лилиану по голове, – я понимаю, как ты переживаешь. Я была в таком же положении. Мы все волнуемся, поверь мне. Отец сам не свой в последнее время. Но, – мама взяла девушку за руки, – нашему королевству нужен этот союз.

Лилиане захотелось выть от отчаяния. Нужен королевству? А ей? Она бы сделала все, чтобы отменить помолвку, но, к сожалению, это было невозможно.

– Лилиана, милая моя, послушай. Я прошу тебя, дай Гайдару хотя бы мизерный шанс. Мы с твоим отцом увидели друг друга за неделю до свадьбы, – королева широко улыбнулась. – Я так не хотела этой свадьбы, что делала все, чтобы Дамиан разорвал помолвку.

Хм, а вот это уже любопытно. Поток слез остановился.

– И что ты делала?

Сильвия опять расхохоталась в голос.

– Я истерила и устраивала сцены по пустякам, а еще выплеснула вино ему в лицо, – и уже тише. – Видела бы ты выражение лица моего отца, твоего деда, он был не в себе от ярости.

Дедушка умер еще до рождения Лилианы, но в замке повсюду развешаны его портреты. Широкий разворот плечей, голубые ледяные глаза, узкие губы, квадратный подбородок и курчавый парик. А еще пронзительный взгляд. Так смотрит только король. Он умер от инфаркта. Лилиана мало что о нём знала, мама почему-то мало что говорила о нём.

– И что же было потом? – принцесса даже дыхание задержала. Не мог же дед так все оставить? – И свадьба все равно состоялась?

– А как же! Твой отец стерпел все мои выходки, а после этого пришел в мои покои, – принцесса сглотнула, – и сказал, что я могу скандалить сколько мне влезет, выплеснуть на него содержимое всех чаш во дворце, перепортить всю одежду или на что я там еще способна, но после свадьбы он не потерпит к себе подобного отношения.

Лилиана открыла рот. Надо же, неужели отец когда-то был терпеливым. Интересно, что его так вывело из себя, что он стал таким несдержанным? Может, и правда рождение дочерей так его изменило?

– Ну а ты представляешь, тогда я вывалила ему, что не хочу за него замуж, – королева улыбнулась. – Он предложил мне соглашение.

– Соглашение? – Лилиана растерялась.

– Да. Он предложил выйти за него замуж на год, не более. И обещал и пальцем меня не трогать, если я буду против.

– Стой, ну как же так? – Лилиана нахмурилась и была похожа на ёжика. – Ведь это запрещается…

– Запрещается. Да. И разводы даже не рассматриваются. Но тогда это была такая хитрость с его стороны, а я поддалась.

Но как? Ведь наутро после обряда новобрачные обязаны показать простынь перепачканную девственной кровью девушки. Лилиана опустила глаза на шелковое серое покрывало.

– И что же, он сдержал слово?

– Конечно! Я не знаю, какая муха его укусила двенадцать лет назад. До этого он был совсем другим: сдержанным, нежным и заботливым. После нашего брака мне было жутко непривычно в этом замке, но спустя уже месяц я чувствовала себя как дома. Твой отец становился для меня настоящим другом, он был таким заботливым… Первое время мы жили в разных покоях, Дамиан сдержал свое слово. А когда подходил срок окончания нашего с ним так называемого «соглашения», я уже была беременная Аннэт. Вот так вот.

– Подожди, но как же брачная ночь? – от стыда щеки принцессы запылали.. Ей не ловко было спрашивать об этом у мамы, но она не могла с собой ничего подделать. Ведь ее это скоро тоже ждёт.

– Ну ее не было, но для всех остальных она состоялась, – заговорчески ответила мама и подмигнула. Пододвинулась поближе к дочери. – Лилиана, вот увидишь, может, все не так плохо и Гайдар окажется чудесным мужем.

Девушка думала только об одном…

– Но как? Ведь наутро новобрачные должны показать простынь и засвидетельствовать невинность жены, – принцесса покраснела и выглядела как свекла.

– Мы и показали. Дамиан раздобыл на кухне кровь барашка и вылил на простынь.

Принцесса вздохнула и плюхнулась на кровать. Вот бы и ей провернуть подобное.

– Только не вздумай делать тоже самое, прошу тебя! Не зли отца, Лилиана.

В комнату постучали, судя по всему, это Кэйни с ужином. Лилиана крикнула, что можно войти. В проеме двери показалась темная голова Кэйни. Она везла миниатюрный столик на колесиках. Комната наполнилась головокружительными запахами, от которых в животе заурчало.

– Дорогая, если хочешь, ты можешь поужинать с нами.

– Нет, я хочу здесь.

Сидеть с разъяренным отцом – плохая идея, от аппетита и следа не останется.

Сильвия изящно поднялась на ноги, поцеловала дочь в лоб, понимающе кивнула и уже у дверей сказала:

– Хорошо, милая! Но знай, ты не в клетке. Ты дома, и мы тебя очень любим.

Принцесса кивнула.

Лилиана пересела в кресло возле окна, Кэйни подвезла столик поближе. На нём стоял фарфоровый чайничек с чашкой, тушеный пирог с олениной, рулетики из мяса, деликатесные сыры и любимый десерт Лилианы – запеченные яблоки с мёдом. “Вот и аппетит проснулся”, – подумала девушка и как дикарка накинулась на пирог. Увидела бы ее сейчас строгая Матильда и упала бы в обморок. От этих мыслей она еще больше улыбнулась и сильнее впилась зубами в пирог.

Глава 7

Аннэт прибыла во дворец на следующее утро, в сопровождении Гектора, шестерых гвардейцев и двух служанок. Дворец ожил с появлением Кэйни, а сама девушка сияла от счастья. Она обожала этот дворец, слуг, что здесь жили и чувствовала себя как рыба в воде. Улыбка расплылась до ушей. Она щебетала как птичка, не умолкая.

Чувство облегчения разлилось в груди Лилианы. Сестра хоть как-то растопит лед между сестрой и отцом, и, возможно, он смягчится. Первое время она слушала сестру, хохотала с ее шуток, а спустя какое-то время захотелось ото всех скрыться.

Надоело. Все надоело до глубины души. Мирьям в подобные мгновения прилетала к принцессе на плечо, и удобно устраивалась на нём. Несмотря на приезд сестры, в воздухе все равно парило напряжение. Аннэт кидала встревоженные взгляды то на младшую сестру и отца и хмурилась.

После ужина Лилиана поудобнее устроилась на кровати, уставилась в потолок, погружаясь в свои мысли. Мирьям сидела на торшере. Сон не шел. Стук в двери вытянул принцессу из раздумий. Не успела она вскочить с кровати, как в комнату прошмыгнула сестра, поглаживая округлый живот. Даже на шестом месяце беременности у нее это получалась грациозно, движения плавные как у кошки.

– Можно к тебе? – вопрос был риторический, Аннэт подошла к креслу и плюхнулась в него. Массивное кресло заскрипело и прогнулось под тяжестью её веса.

– Кстати, зря ты пропустила ужин. Маргарет запекла поросенка. Она еще добавила какой-то соус, просто пальчики оближешь! – защебетала Аннэт и перевела взгляд на младшую сестру, которая сидела и даже не улыбнулась.

– Отец расстроился, что ты не присоединилась к нам, – уже серьезно добавила Аннэт.

– Где Гектор? – спросила Лилиана, лишь бы переключиться на другую тему.

– Он с отцом. Обсуждают там какие-то дела, как всегда. Впрочем, я решила, что буду лишней и отправилась к тебе, – от радостного настроения сестры не осталось ни следа. – Отец рассказал мне, что случилось. – Лилиана протяжно вздохнула, Мирьям пролетела полкомнаты и приземлилась на правом плече Лилианы. – Лил, он сожалеет, правда. Ты же знаешь, какой он упрямый. Он не пойдет первым на примирение. А меня раздражает, что в моем доме такая гадкая атмосфера, словно кто-то умер, – карие глаза с янтарными крапинками округлились до размеров двух блюдцев.