Страница 5 из 14
Егор показался мне вполне хорошим, несмотря на то, что его подруга та ещё гадина. Он нравился мне, даже очень… Но я понимала, что у меня нет и шанса. Навеяло вдруг необычную мысль: интересно, как выгляжу в собственном сне? У доски справа должна быть раковина и зеркало над ней. Стоило подумать об этом, и всё проявилось в нужном месте.
Подошла к зеркалу. Через форточку моей комнаты чирикали птички, я понимала, что всё ещё лежу на своей кроватке. А всё это лишь моё воображение. Но… волнение нахлынуло нешуточное. Я никогда не смотрелась в зеркало во сне. Это было для меня что-то новое.
Стекло в рамочке не отражало ничего. Я хотела было выдохнуть с облегчением. Но вскоре началось!
Сперва силуэт, будто нарисованный карандашом эскиз, затем уже стал проявляться объем: глаза, волосы, шрам… это была я. Такая же, как всегда, когда смотрюсь в зеркало ванной комнаты, когда изучаю шрам и ненавижу его, готовая содрать вместе с кожей.
Обезображенная левая щека портила всё. С содроганием вспоминаю, как от кожи отдирали расплавленный автомобильный пластик…
Мгновение, и в отражении шрам исчез, будто его и не было вовсе. Как, оказывается просто, видеть себя без него! Видеть себя такой красивой. Раньше цвета во снах не различала, но теперь вижу, что мои каштановые волосы стали почему-то светлеть, приобретая русые тона. Карие глаза вдруг позеленели. Лицо тоже стало меняться. И вскоре я увидела в зеркале Веронику! Отшатнувшись, чуть не проснулась, но сконцентрировалась на сне, вернув контроль.
Открыла рот, наклонила голову, нахмурилась. Отражение Вероники повторило всё в точности. Странно… здесь она была немного моложе, и в то же время ярче, строже. Фон за ней приобрел голубоватый оттенок. Кажется, оттуда стали доноситься голоса, чувствовалось движение, выраженное в мельканиях, которые не выходили за рамки зеркала, будто это вовсе и не зеркало, а окно, через которое смотрю! И теперь я точно была уверена, что не контролирую то, что по ту сторону. Неожиданное ощущение уязвимости тоже чуть не заставило проснуться. Но я сумела удержаться в воображаемом мире.
Чёрт дернул, я поднесла к зеркалу записку, что всё ещё была в моих руках. Изображение Вероники повторило мои движения в точности. Я развернула листок к зеркалу стороной, где должно было быть содержание.
В отражении я увидела текст! И тут же бросилась его читать, с каждым словом понимая всё больше, что это не может быть взято из моей головы!
«Это точно она! Всё сходится, и не спорь. Вечером приходи, я покажу тебе дело, что прячет отец. Я рассказывал, помнишь? Чтобы не сесть за решетку он откупился от них недвижимостью. Эти нищеброды даже не скрывают того, что занимались вымогательством. Я вообще в шоке от того, что вижу её здесь, как ни в чём не бывало. Из – за них мать ушла от отца и теперь живёт с каким-то уродом, а мне придётся забыть о Плешке и поступать в простой текстильный. Почему они не продали квартиру? Может её мамаше ещё что-то надо от нашей семьи? В общем, Ник, я не знаю, как сдержать злость. Смотреть на неё не могу».
Весь текст я впитала за секунды.
Из зеркала мне вдруг улыбнулась Вероника! Я испугалась и открыла глаза, оказавшись в своей постели.
Сердце долбило в перепонки так, будто я только что вырвалась из самого ужасного кошмара. Даже сон об аварии, что посещает меня нередко, казался не таким страшным, как улыбающееся лицо из зеркала!
Неугомонные птички продолжали чирикать, за окном посветлело. Я посмотрела время на мобильнике. Прошло всего-то сорок минут с момента погружения. Ещё можно дуть до обеда. Всё же выходной. Но сна не было ни в одном глазу. Я боялась, что стоит закрыть глаза, и та Вероника схватит меня!
В комнату задувало, приподнялась в кровати. С холодеющей грудью я осознала, что окно приоткрыто. Пусть и стеклопакет был в режиме проветривания, но я точно помню, что оставляла лишь щель с ручкой под сорок – пять градусов.
Переборов остаточный страх, уселась за комп. Мало верилось, что всё добытое во сне правда, пусть и такая очевидная. Ведь не могло же всё это взяться из башки!
Но я должна была проверить.
Начала с сайта школы, добралась до списка класса, узнав отчество и фамилию Егора. Но этого оказалось мало. Все мои запросы в поисковиках об авариях отозвались тысячными ответами. Всё оказалось сложнее. Полезла в соцсети и нашла страничку Егора. Когда добралась до фотографий мурашки прокатились по коже.
Раскуроченный чёрный джип, комментарии… Всё это волнительно, всё это противно и мерзко до нельзя. Все сочувствовали парню, у которого отец пострадал в крупном ДТП и чудом был спасён в реанимации. И речи даже не шло о том, что пострадала другая семья, что убит человек, что сломана жизнь девочки. Все поддерживали Егора…
Я начала сопоставлять факты и вскоре меня просто задушило от эмоций.
Места себе не находила, ожидая пока проснётся мама. Конечно, желание было броситься и разбудить прямо сейчас. Но как бы мне не терпелось с ней поговорить, позволить себе этого не могла. Мы с ней в этом мире друг у друга одни.
– Компенсация по потере кормильца говоришь? Не жирновато? – Начала пытать её за завтраком.
– Лесь, к чему эти разговоры с утра пораньше? – Попыталась отбиться мама.
– Просто скажи откуда у нас эта квартира?
– Тебя не должны волновать взрослые дела. Ты бы лучше об учёбе подумала.
Мама решила пойти в наступление. Наивная, так легко ей не отделаться.
– Ты же говорила, что человек, убивший отца сидит в тюрьме?! – Взвинтилась я.
– Да что случилось, я понять не могу?! – Взъелась сразу мама.
– Что случилось?! Ма, я учусь в одном классе с сыном человека, который убил нашего отца и изуродовал меня! Вот что случилось!
Мама так рот и открыла, чуть не выронив кружку с чаем, которую собиралась ставить на стол. Секунд десять мы прожигали друг друга взглядами. А затем я продолжила низким тоном:
– Ты… ты ведь могла продать эту чёртову квартиру и купить где угодно другую, но ты ничего не сделала. Палец о палец не ударила, чтобы я могла как-то отпустить всё это.
Мама присела за стол, по выражению лица стало ясно, что собирается с мыслями.
– Её нельзя продать, пока она в обременении, – выдала ответ, чуть помолчав. – Он продолжает выплачивать за неё кредит, и пусть даже так. У меня выхода нет, я приняла предложение, чтобы мы не оказались на улице. Наша квартира была завязана на работе отца, и когда его не стало, банк просто отобрал её за неуплату ипотеки.
– Ты просто пошла по наименьшему сопротивлению! – Заявила я, вскочила и двинулась в свою комнату.
– Да не до этого мне было, – раздалось за спиной перед тем как я хлопнула дверью.
На последнем слове мама заплакала. Но я сейчас не могла к ней вернуться, как бы ни хотела. Меня грызла обида, что приняли подачку убийцы нашего отца и продолжаем зависеть от его кредита! Что он не получил по заслугам… что его сын знает меня и искренне ненавидит, считая, что правда на его стороне. Что мы вымогатели, а его отец – невинная овечка.
А ещё мне стало дико страшно, что всё окончательно подтвердилось.
Оставался последний штрих. Я должна была добыть эту записку в школе, чтобы сомнений больше не осталось. Я готова была вырвать её из рук Вероники! Хотя в мыслях промелькнул вариант и попроще…
Перебесившись, вернулась на кухню. Мы обнялись без слов. Я люблю свою маму, у меня в этом мире никого больше нет. И я… такая страшная никому не нужна, кроме неё.
– Ты моя красавица, – прошептала мама, поглаживая по волосам.
Она словно чувствовала мою вечную тупую боль и пыталась утешить.
– Да ну ты брось, – усмехнулась я горько. – Кому я такая…
– Это ты брось! – Отпряла мама с горящими глазами. – Вспомни того фотографа. Да ты модель, он хотел взять тебя в рекламу.
– То было до… да и он был пьяный.
– Ничего не пьяный, он профессионал. Я видела его работы. Своя студия и частые фотоссесии.
– Папа бы его не одобрил, – выдала я.