Кукловод

В ту же секунду над ними что–то заскрежетало и с грохотом обрушилось вниз. Точно паутиной гигантского паука, их накрыла страховочная сетка, защищающая гимнастов от падения.

Согнувшись на сидении, Даниэль прикрыл голову руками. Кто–то из девушек завизжал. Астрия? Нет, кажется, Лиззи.

На арену повалил густой серый дым. Началась паника.

Люди шумели и кричали, пробираясь в темноте между креслами, запинаясь, падая, толкая друг друга. Никто не понимал, где выход.

— Берите дочерей и бегите отсюда! — проорал Кейн мэру, надеясь улизнуть быстрее остальных. Но рука Арии сомкнулась на его локте точно клешня, а мэра рядом уже не было.

Понимая, что выбора не осталось, Даниэль подтолкнул девушку под край сетки и вылез следом. Вокруг метались зрители, метельша и мешая сосредоточиться. Было не просто сохранить спокойствие в такой ситуации.

— Они что, хотят убить меня?.. И Лиззи? И papá? Надо же было пойти на это глупое, глупое представление… — причитала Астрия, но Кейн ее не слушал. Нужно просто выбраться. Он увлек девушку за собой, продираясь сквозь толпу. Дым сдавливал легкие и затуманивал разум.

Даниэль закашлялся. Вдруг, его пальцы нащупали бархатный занавес. Не раздумывая, он толкнул в него уже почти потерявшую сознание Астрию и упал следом.

Они рухнули на холодную, мокрую от дождя землю. Отдышавшись, Кейн посмотрел на свою спутницу. Она лежала, распластав руки в стороны и сейчас напоминала скорее закрывшую глаза куклу, чем живую девушку.

Кейн поспешил оттащить Астрию подальше от шатра. Распрямившись и вытерев грязные руки о носовой платок, он заметил высокого клоуна. Артист стоял неподалеку и наблюдал за потугами хрупкого юноши с ехидной улыбкой.

— Эй, ты! — выкрикнул Даниэль, едва удерживаясь от желания нанести удар по загримированной роже. — Что произошло в шатре?!

— Кукловод не верит черным письмам, — захихикал клоун. — Пусть Кукловод поверит угрозам…

— Что ты знаешь об этих письмах?! — взревел Кейн, подавшись вперед, чтобы ухватить актера за воротник. Но клоун ловко уклонился и отбежал на расстояние.

— Мы знаем твою тайну, Кукловод. Время придет. Поверь сейчас… — улыбнулся клоун, обнажая темные, прогнившие зубы.

И скрылся в одном из раскрашенных фургонов.

Кейн бросился следом, дергал за ручку, долбился в дверь, что есть мочи, но она не поддалась.

— Что вы делаете, Даниэль? — послышался женский голос позади. Астрия наконец очнулась, обнаружив себя не в мягкой постели, а в грязи. Она поднялась на ноги.

Сжав кулаки от бессильной злобы, Кейн повернулся к спутнице и постарался принять свой обычный, равнодушный вид.

— Спасибо вам, вы помогли мне выбраться, — слабо улыбнулась девушка. — Мой отец этого не забудет. Но отчего–то мне кажется, что произошедшее — не просто несчастный случай. Меня напугали эти актеры… Давайте найдем моих родных, прошу вас.

— Как ваше самочувствие? Вы уверены, что вам стоит идти? — спросил Даниэль. — Возможно, лучше подождать здесь, пока я не приведу мэра?

— Одной? Здесь? Да ни за что на свете! — замотала головой Астрия и вновь взяла юношу под руку. — Отведите меня к главному входу. Надеюсь, что моя семья там.

Поддавшись секундной жалости, Даниэль накинул на ее дрожащие плечи свой сюртук и повел девушку вперед, к главной аллее.

Там было много перепуганных людей. Они надоедали подъехавшим пожарным и полисменам. Мэра Кейн заметил сразу — в центре этой неразберихи. Мужчина разговаривал с клоуном низкого роста. У актера был синий нос и черный парик.

— … и когда все это случилось, кто–то, по неосторожности проткнул баллон со сценическим газом. Он не наносит никакого вреда, если дышать им недолго… Думаю, пострадавшие скоро придут в себя, — оправдывался артист. — Мы возместим расходы, и все компенсируем, уверяю.

Даниэль бесцеремонно прервал его речь, подведя Астрию поближе.

— Милая моя! — воскликнул мэр, и, оттолкнув клоуна, бросился обнимать дочь. Он долго благодарил Кейна, прежде чем отпустить его домой.

Возвращаясь пешком, мастер отметил, какого результата он сумел достичь — завоевал расположение главы города. Как и хотел с самого начала. Вечер выдался не таким уж и плохим.

Оставались силы, чтобы немного поработать. Но в мастерской его ожидал еще один сюрприз.

Новый красный конверт лежал там, где и положено было — на рабочем столе.

Разрывая бумагу, Даниэль отметил, что его руки дрожат, и сразу же вспомнил слова клоуна. Все становилось слишком сложно.

«Первое предупреждение. Выбирай. Или тебя выберет смерть» — говорилось в письме.

Судорожно вдохнув воздух, Кейн отшвырнул бумагу в дальний угол мастерской. Как же, черт возьми, он был прав! Клоуны, этот цирк, и конверты… Все связано!

Вот только кто ему угрожал? Что теперь делать? Снова переезжать, как он переехал из Панвуда? Бежать всю жизнь, пока его не найдут?

Нет–нет–нет…Так не годится.

Ответы он мог узнать в только в Галерее.

Торопливым шагом Даниэль спустился на этаж ниже, снял с шеи ключ на цепочке. И открыл дверь, которая должна была оставаться запертой для всех, кроме него.

2. Части целого

Весело подмигивая проходящим девушкам, Томас торопливо шел мимо серых каменных домов. Настроение было таким прекрасным, что тусклое небо казалось голубым, а увядающая августовская листва на деревьях — пронзительно–зеленой. Весь мир открывал для него свои объятья. Для него, и для его статей.

Именитый критик из Букероша, бывший в городе проездом, высоко оценил работы мистера Фэлла. Он пророчил юноше великое будущее.

Впрочем, Томас не был таким легкомысленным, каким хотел казаться. Он понимал, что простые слова похвалы не сделают ему карьеры. Но слышать их было так приятно! На восхищение он и надеялся, когда спешил сообщить другу утренние новости. Даниэль порадуется и удивится успеху Фэлла, «аристократишки, по воле сердца подавшегося в бульварные писаки».

Вот уже показалась черная дверь дома, знакомого как своего собственного, и нестриженные кусты на лужайке вокруг.

Подставив лицо ветру, развевавшему его волнистые темные волосы, краем глаза Томас заметил выбежавшего навстречу слугу.

Стивен (кажется, так его звали?..) двигался как–то неестественно, и кожа его была серее каменной кладки на невысоком заборе. Мальчик несся со всех ног, не замечая ничего.

Запнувшись о собственный ботинок, слуга едва не врезался в Фэлла, наблюдавшего за ним с озадаченным видом.

— Эй–эй, поосторожнее, малец, — возмутился Томас. Стивен поднял на него свои глаза. Они были серыми, словно подернутыми легкой дымкой.

Фэлл нахмурился. Странно. Раньше он считал, что глаза ребенка были темными. Ох, неважно! Должно быть, перепутал с каким–нибудь другим мальчишкой. Мало ли их работает в домах у знакомых?

— Я всегда осторожен, мистер, — медленно проговорил слуга с серьезным видом. — В отличие от моего хозяина.

— Не желаю быть посвященным в бытовые подробности жизни Даниэля. Ступай, куда шел, — поторопил Томас, но вдруг вспомнил, что вновь решил заявиться в гости без приглашения. — Хотя постой. Он дома сейчас?

— Дома ли тот, кто как бы здесь и не здесь одновременно? — меланхолично спросил Стивен, обращая взгляд к небу. — Да… должно быть пока дома, мистер.

— Что ты несешь? — приподнял брови Фэлл. От вкрадчивого тона слуги ему стало не по себе. — С Даниэлем, твоим хозяином, все в порядке?!

— Доктора позвать стоило бы… Да… Так он придет, возможно, вовремя, — тихо проговорил мальчик, растягивая слова.

— Никакого доктора, ты, сорванец! — прикрикнул Томас, и, схватив ребенка за плечо, развернул назад. — Сначала я увижу друга. Скорее, веди меня к нему!

Чутье подсказывало журналисту, что мальчика не стоило никуда отпускать, словно тот совершил какое–то преступление. Перемена поведения и голоса были тому доказательствами.

Стивен провел Фэлла в дом и указал на лестницу. В коридоре второго этажа, на паркете, лежал Даниэль, бесчувственный, словно кукла.