Страница 31 из 37
— Проще называть его моим личным помощником, — усмехнулся мужчина. Абигейл слегка улыбнулась в ответ на эти слова, радуясь про себя о том, что сегодня наконец сможет расслабиться и поесть спокойно.
За первым блюдом — белым супом с курицей и горошком, они обсуждали сегодняшний приезд Катарины и ее привязанность к котенку.
— Вот что происходит с женщиной в бездетном браке, — сказал Ланфорд, окуная в густой суп кусочек обжаренной в масле гренки. — Ослепительная красавица на балах, мечта любого кавалера. А на самом деле — одинокая страдалица, топящая грусть в шампанском и интрижках.
— Я подумала сегодня о том же, — кивнула головой Эбби. — Хотела бы я знать, почему она выбрала себе именно такого мужа…
— Катарина — дочь владельца «Вестника Коры» — крупнейшего газетного магната и моего делового партнера. Он хотел отдать ее замуж за Марлоу, но она отказалась и поступила ему наперекор.
— За Марлоу! — воскликнула Абигейл, забыв о хороших манерах. — Да кто же, в здравом уме, согласится…
— Милая Абигейл, — рассмеялся Ланфорд. — Конечно, нехорошо потешаться над своим коллегой, но здесь я с вами соглашусь. Он совершенно не умеет общаться с женщинами, в отличие от меня.
Почувствовав на себе его откровенный взгляд, Эбби вновь покраснела и опустила глаза. Положение спас лакей, забравший тарелки из–под супа, и принесший горячее.
Перед гостьей появилась большое блюдо с лобстером на зелени. Такое кушанье было популярно в ее деревне, располагавшейся возле моря. Так же как и здесь, там его запекали со сливочными маслом, чесноком и петрушкой, а затем щедро сдабривали лимоном. Эбби очень его любила, но сейчас ей трудно было проглотить даже кусочек — так сильно билось ее сердце.
«Некоторые утверждают, будто месье Броуди в тебя влюблен» — вновь звучали в ее голове слова Катарины.
— Для чего вы привезли меня сюда, Ланфорд? — осмелилась спросить Абигейл, для храбрости вновь хватаясь за ножку бокала.
— Я уже говорил вам о причинах, — пожал плечами мужчина, подцепляя белоснежное мясо на вилку. — Чтобы в Коре с вами не случилось какой–нибудь неприятности. После того, как я спас вас от толпы бедняков, я чувствую… некую ответственность за вашу судьбу. И не могу позволить вам бродить по трущобам, в поисках брата–преступника.
— Но ведь вы держите меня здесь взаперти…
— Ну что за глупые мысли, Абигейл? Вы можете гулять по особняку и по саду, — заметил Ланфорд. — А если желаете пройтись по городу, по крайней мере, приличным его районам… Сообщите мне, и я с радостью составлю вам компанию. В крайнем случае, можно попросить об этом Катарину или Салли. Вы здесь не пленница, а гостья. Вы же сообщили об этом в письме своему отцу?
Эбби пристыженно вздохнула и отпила глоток вина. Будто бы прочитав ее мысли, покровитель усмехнулся.
— Вы до сих пор не написали ему, не так ли, Абигейл? — спросил он, пристально глядя на нее. — И кто кого загоняет в клетку?
— Простите меня, — прошептала Эбби. — Мне стыдно за то, что я могла про вас плохо думать. Но то, что вы сказали о корпорации и о моем брате… А еще, если бы вы позволили мне прогуляться одной, хотя бы по саду, без этой Салли…
— Хорошо, я передам ей, чтобы она поубавила свое рвение в работе, — насмешливо проговорил Ланфорд. — Я хочу, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома.
— Но… почему вы этого хотите? — не успокаивалась Эбби — она твердо решила все выяснить.
— А как вы думаете, Абигейл? — спросил мужчина, и его темные глаза сверкнули в свете ламп. — Уверен, вы сами порой не замечаете, насколько милы и очаровательны. Вы краснеете из–за всего подряд, скромны и не избалованы мужским вниманием. Это удивительные качества, которых не встретишь в высшем свете Коры. Вы отличаетесь от всех знакомых мне девушек, и это стало ясно еще при первой встрече в поезде. Скажите… Я нравлюсь вам?
Сердце Эбби словно подпрыгнуло в груди и забилось сильнее прежнего. Она отвернулась, обдумывая услышанное. Никто и никогда не учил ее разговаривать с мужчинами на подобные темы. Правил приличия для таких ситуаций она не знала.
— Нравитесь, — проговорила она.
— В жизни каждого человека наступает момент, когда вопрос одиночества встает слишком остро, — тихо произнес он и отчего–то показался грустным. — Особенно актуальным он становится под конец.
— О чем вы говорите, Ланфорд?
Мужчина невесело усмехнулся и попросил у слуги сигару. Лишь закурив, он ответил:
— Вам не зачем знать о том, чего еще может и не случиться, милая Абигейл. Но я рад слышать о том, что мои чувства к вам взаимны.
Он накрыл ее ладонь своей и несколько мгновений они сидели в тишине, прерываемой лишь потрескиваем дров в камине и легким шипением тлеющего табака. После настало время для десерта — летних груш в шоколаде. К нему подали искристое шампанское, а разговор стал более непринужденным и обыденным.
От ужина у Эбби остались противоречивые чувства. Об этом она думала, когда лежала в своей мягкой постели, не в силах заснуть. Ланфорд буквально развеял все ее страхи и признался в своих чувствах (чего она так страшилась, и в тайне надеялась), но между ними еще осталось что–то неоговоренное. Важная тема, ускользнувшая из ее внимания.
Возле кровати послышалась возня, и милый питомец вскарабкался по одеялу наверх. Абигейл рассеянно погладила котенка по голове. Сегодня она надеялась поговорить с Ланфордом о бумагах Марлоу, но, неожиданно для себя, получила ответы совсем на другие вопросы…
Котенок теплым комочком свернулся возле ее шеи и тихо мурлыкал, пока она не уснула.
Утром, поднявшись необычно поздно, Эбби почувствовала себя окрыленной, с желанием полюбить и обнять весь мир, чего с ней не происходило уже очень давно, с тех самых пор, как не стало Демиана. Кто знает, может теперь сам Ланфорд решится помочь ей в поисках? Она убедила бы брата вернуть похищенную вещь, если покровитель пообещал бы простить его. Эта новая мечта казалась очень наивной и даже детской. Но кто знает, что ждет их всех впереди?
Салли принесла ей роскошный букет южных цветов, ярких, как радуга, которой уже много лет не видели в Коре, и прямоугольную коробочку, перевязанную летной. В ней лежали печенья, покрытые разноцветной, ажурной глазурью, съедобным бисером и шоколадом. Абигейл распорядилась поставить цветы в вазу на комоде, принести сливок для котенка и горячего какао к печеньям. Так она и позавтракала в спальне, хрустя изысканным лакомством и играя с котенком ленточкой от коробки.
Решив проверить, выполнил ли Ланфорд свое обещание, Эбби попросила горничную принести ей свежую газету.
— Я собираюсь прочитать ее во время прогулки в саду, — добавила она. — А ты пока можешь принести чемодан моего отца из чистки.
— Как будет угодно, мадемуазель, — кивнула Салли. — Но ваш чемодан, боюсь, еще не готов.
— Что значит «не готов»? — нахмурилась Абигейл. Чемодан, как и отцовский цилиндр у нее отобрали по приезду сюда для того, чтобы «починить их и вычистить». Горничная обещала, что они станут как новенькие. Но без любимых вещей, напоминающих о доме, их хозяйка чувствовала себя не совсем спокойно.
— Ваш чемодан очень старый, мадемуазель, — пролепетала служанка. — Нужно еще несколько дней, чтобы привести его в опрятный вид.
— Только не очень уж старайся, Салли, — смягчилась Эбби. Что ж, для начала ей хватит и простого разрешения гулять в одиночку.
Горничная выбрала из гардероба прелестное светлое платье в крупную клетку, и длинный кейп мятного оттенка. После всех приготовлений, Абигейл натянула белые перчатки до локтя, терпеливо подождала, пока Салли застегнет застежку защитной маски, взяла газету и отправилась вниз.
Она спустилась по мраморной лестнице на второй этаж и вышла на террасу. Сделав несколько шагов по гранитной плитке, она неуверенно оглянулась, чтобы проверить — не увязалась ли за ней горничная. Но Салли нигде не было, и Эбби вздохнула с облегчением. Ланфорд не соврал.
Сегодня было на редкость прохладно. Ветер колыхал верхушки старых деревьев, чьи ветки были совсем голыми, как зимой. Новые растения, привозимые сюда регулярно, чтобы радовать месье Броуди зеленью и красочными цветами, не могли прожить здесь и месяца. Причина была одна — все тот же воздух, которой отравлял жизнь горожанам и животным. Абигейл прошла до конца террасы и облокотилась на мраморный бортик, глядя вниз, на редкий сад и старый фонтан, в чаше которого плавали увядшие листья. Аллеи и клумбы заканчивались высоким забором, скрывавшим земельный участок от глаз любопытных прохожих. Идея прогуляться здесь была не лучшей, и хорошее настроение, согревавшее ее всего час назад, стало рассеиваться.