Часовой механизм

— Значит, всего восемь, — сказал Дэй, машинально отметив, что из всех Лисс не назвала только свой возраст.

— Восемь, включая меня, да, — кивнула Лисс, прекратив шептаться. — Падальщики обычно никого к себе не принимают, так что тебе, можно сказать, оказана честь стать девятым. В основном из–за того, что ты сам сюда попал, конечно. Такого еще не бывало. Тайный ход в библиотеке хорошо замаскирован, а люк, ведущий на улицу, всегда закрыт.

— Я не останусь здесь надолго, — проговорил Дэй, возвращая ей опустевшую кружку.

— Не говори глупостей, — упрямо сверкнула глазами Лисс. — Тебе некуда идти, и ты слишком слаб. Здесь ты сможешь набраться сил, а ещё найдёшь кров и работу. Я уже поговорила об этом с Мортом. Им с Крисом пригодился бы напарник, и ты вполне справишься с этой ролью. Только глупец отказался бы от такого.

Дэй вздохнул. У него не было потребности в друзьях и работе, пока поиски отцовского изобретения не были завершены. Опять же, ему требовалось тщательно осмотреть весь подвал, а Падальщики наверняка этому воспротивились бы. И пятеро парней, двое из которых крупного телосложения, справились бы с ним наверняка. Кто знает, возможно, идея остаться здесь на время не так уж и плоха. Днём больше, днём меньше — какое это имеет значение, когда на выполнение одной задачи и так потрачено уже несколько лет.

— Ты права, — сказал он. — Передай Морту, что я буду рад к вам присоединиться.

Лисс просияла. Забрав кружки, миску, и бутыль с водой, она скрылась за занавеской. Вскоре её приглушенный голос послышался в другой части подвала. Но слова было не разобрать из–за общего гомона. Ужин Падальщиков был в разгаре.

Вытащив из кармана отцовский блокнот, Дэй подставил замусоленные страницы под узкий луч света, проступающий из–за занавески. Большинство записей он знал почти наизусть, другие не мог расшифровать до сих пор. Отец вёл дневник хаотично, а почерк его был торопливым и неразборчивым. Зачастую, начав мысль на одном листе, он заканчивал её в совершенно другом месте. И почти никогда не указывал даты.

«Я очень взволнован. Сегодня весь наш Совет Лиры был представлен к аудиенции у Его Императорского Величества. Он лично разъяснил нам цель нашей великой работы — исследования, которое должно перевернуть мировоззрение всех жителей империи Реган. Месье Вестон, присутствующий на собрании, остался недоволен услышанным, хоть и старался не подавать вида. Надо думать, наша работа дурно повлияет на его капиталы. Все же я рассчитываю на то, что Норманд является понимающим человеком и окажет нам содействие. В свете надвигающейся бури очень важно держаться всем вместе. Как бы я хотел, чтобы все поскорее узнали!».

Вот они, строчки, которые стали предвестниками беды. Выводя эти корявые буквы и в спешке оставляя мелкие кляксы, отец ещё не знал, что Совет будет распущен всего год спустя, а простым людям так никогда и не расскажут о том, что миру осталось жить недолго. И что часовой механизм, отсчитывающий дни до конца, уже запущен.

***

На следующее утро он ждал, пока Лисс подаст миску с отваром из трав. Она уже принесла маленький котелок в общую спальню, и теперь тщательно размешивала его содержимое металлическим прутиком, напоминая хорошенькую ведьмочку из детских сказок матери. Дэй сел на жёстком матрасе и потянулся. Он чувствовал себя отлично для того, кто ещё три дня назад находился на пороге смерти, однако новая подруга попросила не торопиться вставать, пока он не выпьет лекарство.

Взгляд его упал на скомканный газетный лист, в котором девушка вчера принесла ему пирожок. Дэй поднял его и развернул. Бумага была сплошь в масляных пятнах, делающих её почти прозрачной, но заглавную статью ещё можно было прочитать.

«СЭР НОРМАНД ВЕСТОН ОБРАЩАЕТСЯ К ЖИТЕЛЯМ ИМПЕРИИ» — предупреждал заголовок.

«Не далее, как два дня назад, Его Величество Император говорил о том, что любое высказанное мнение имеет право на жизнь. Даже мнение его мятежного сына, принца Александра. Принц может утверждать, что дым наших фабрик несёт вред, и его прошение будет рассмотрено. Но это лишь одна сторона медали и только его взгляд на ситуацию, который, несомненно навязан правителями республики Градары.

Что будет, если закроются наши заводы? Если не станет корпорации? Миллионы людей потеряют рабочие места, начнётся голод, дефицит продуктов и предметов первой необходимости. Настанет хаос. Причём не только в империи Реган, но и по всему миру, ведь именно товары нашего производства обеспечивают большинство стран планеты. Но только один оппонент выиграет от всего этого. Республика Градара. Именно она, перехватив бразды правления, начнёт навязывать нам свои еретические правила и нормы, устанавливать безбожные законы и требования, предвзято казнить и миловать. Спросите себя: хотите ли вы такой жизни?

Вопрос, поднятый принцем Александром, касается не только якобы грязного воздуха. Он касается самой свободы. Касается всех нас с вами».

— Вы только посмотрите, он умеет читать, — шутливо проговорила Лисс и сунула ему миску. — Пей. Только осторожно — «зелье» горячее.

— На вид и впрямь настоящее зелье, — сказал Дэй, отбрасывая газету в сторону. Подув на болотно–зелёное содержимое миски, он выпил все залпом и поморщился. Питье было ужасно на вкус.

— Зато все как моя бабка–цыганка учила, — усмехнулась девушка, забирая пиалу обратно. — Готовка мне удавалась с самого детства. Кстати, Морт хочет с тобой поговорить.

Она вышла из спальни. Дэй осторожно поднялся на ноги и, отодвинув занавеску, направился следом. Голова все ещё казалась ему тяжёлой, и не пропадало ощущение, словно он находился во сне, но походка была твёрдой.

Подвал, по крайней мере его жилая часть, оказался совсем небольшим. Дэй прошёл мимо трубы в углу, к которой был привязан в тот день, когда сюда проник, и оказался в импровизированной гостиной. Вокруг низкого квадратного столика, собранного из тех же ящиков с рынка, сидели Падальщики, кто на чем придётся. Диваны им заменяли тюки, набитые тряпьём и соломой, потёртые подушки с бахромой, продавленные коробки и даже стопки книг, украденные из библиотеки. Во главе коршуном восседал Морт на плетёном кресле, укрытом чёрной, поеденной молью, шкурой.

Здесь собрались все. Некрасивая Мэри, в своём прежнем, темно–синем, изорванном платье, курила дрянную самокрутку. Вонючий дым ничуть не смущал Олди, сидящего рядом. На нем были самодельные очки с несколькими линзами, и весь вид его говорил о том, что работать над изобретениями гораздо интереснее, чем находиться здесь сейчас. Лисс Делис развалилась на подушках между аристократичным Кристианом, вырисовывавшим кончиком трости узоры на пыльном полу, и ещё одним пареньком, незнакомым.

«Должно быть, это «Тень», о котором говорила Лисс», — подумал Дэй. Внешность Маркуса «Тени» Фэлта подходила к прозвищу. Бледнокожий и невзрачный, с растрёпанными волосами невнятного цвета, он мог легко затеряться среди толпы.

Маленький черноглазый Сэмми, перебегал от Мэри и обратно к крупному парню восточной наружности. Тот казался здесь самым старшим, и вид имел грозный — такой может убить с одного удара даже не напрягаясь. Лисс покраснела, когда называла его имя — Кроу.

— Так и будешь стоять в тени, словно шпион? — поинтересовался Морт, заметив появление гостя. Его некогда роскошный, но изрядно затасканный чёрный мундир с эполетами и высокие кожаные сапоги выдавали в нем лидера даже больше, чем его «трон».

Пожав плечами, Дэй подошёл и присел на соломенный тюфяк рядом с Джошуа Олди.

— В общем, если Брагс и дальше будет так борзеть, то… — пробасила Мэри, выдыхая очередную порцию вонючего дыма.

— Пусть засунет свои проценты себе в зад, — добавил Маркус. Они продолжали разговор, прерванный появлением Дэя. — Мы могли бы работать на Розэ с Торн–стрит. Он берет себе куда меньшую долю.

— Конечно, почему нет, давайте кинем проверенного годами человека и начнём работать на Розэ. А то, что его «поставщики» постоянно пропадают куда–то таинственным образом, тебя не смущает? — иронично изогнув бровь, поинтересовался Кристиан, приглаживая рукой золотисто–медные волосы. — Закрыли тему. Хватит на сегодня и того, что мы вынуждены приютить чужака. Морт, мы хотим объяснений.