Страница 6 из 20
Вилар заметно напрягся:
— Между нами ничего не было.
Адэр поставил бокал:
— Значит, четыре дня в Ларжетае прошли впустую.
— Малика не та, за кого ты её принимаешь.
Заложив руки за голову, Адэр качнулся на задних ножках стула:
— Ты надел на неё корону и теперь не знаешь, как её снять.
Вилар поднялся:
— Благодарю за ужин.
— Уложи Малику на спину, и увидишь, как испарится её неприступность. Поверь, Вилар, они все одинаковые.
— Мы с тобой будем редко видеться, Адэр. Разве что на заседаниях Совета. Аудиенции правителя удосуживаются старший советник и советник по вопросам госбезопасности. С остальными ты можешь встречаться только в присутствии секретаря.
— Ты это называешь аудиенцией? — Адэр указал на стол, заставленный тарелками и бутылками. — Я буду видеться с тобой, когда сочту нужным.
— Не раскалывай Совет, — проговорил Вилар и покинул комнату.
Узкий, слабо освещённый коридор, берущий начало под парадной лестницей, привёл к двери с кованой ручкой, похожей на полумесяц. Перешагнув порог, Адэр вдохнул запах бумажной пыли и провёл рукой по шероховатой стене в поиске выключателя.
— Слева, — раздался за спиной голос охранителя.
Прозвучал щелчок, послышалось тихое гудение. Тусклый свет выхватил из темноты помещение, которое могло быть небольшим учебным классом, если бы не каменный пол, голые стены и низкий потолок. Столы в два ряда, на седых крышках стопки пожелтевших от времени листов и настольные лампы под запылёнными абажурами. Вероятно, комната когда-то служила крохотным читальным залом.
Проём в противоположной стене был завешан грубой тканью. Охранитель приподнял полог, и Адэр ступил в огромный архив, сплошь заставленный шкафами и стеллажами. В свете белых ламп на потёртых корешках книг поблёскивали остатки позолоты, серели самодельные обложки из картона. Кое-где на полках лежали свитки, обмотанные декоративными шнурами.
Из-за стола, втиснутого между шкафами, поднялся человек. Сильно сутулясь и подтягивая левую ногу, пошёл навстречу Адэру. Дымчатый балахон доставал до пола, морщинистые руки прижимали к груди седую бороду, волосы спадали прядями на угловатые плечи, очки с большими стёклами сильно увеличивали водянистые глаза.
Старик остановился в трёх шагах и поклонился.
— Мой правитель… — прозвучал надтреснутый голос.
— Ты и есть летописец?
— Кебади внук Шаана к вашим услугам.
— Внук?
— Да, мой правитель. Внук.
— Что же такого совершил твой отец, если ты пропустил его имя?
— На моём отце династия летописцев сделала передышку, — произнёс Кебади, буравя Адэра пытливым взглядом.
— А ты, значит, перешагнул через отца и возродил династию, — сказал Адэр, наблюдая, как охранитель осматривает проходы между стеллажами.
— Кебади внук Шаана к вашим услугам. — Старец указал на стул, приставленный к столу. — Прошу вас.
Адэр опустился на обитое выцветшим гобеленом сиденье и закинул ногу на ногу:
— Я ни разу тебя не видел.
— Я редко покидаю архив.
— Чем ты здесь занимаешься?
Кебади уселся за стол, закрыл толстую книгу, зачем-то передвинул с места на место чернильницу:
— Сохраняю историю страны.
— Историю, которую не видишь.
— История приходит ко мне сама.
Адэр посмотрел по сторонам:
— Это всё архив Порубежья?
Кебади заправил седые пряди за уши, снял очки. Глаза превратились в узкие щели.
— Ну почему же? Если покопаться, много чего можно найти.
— Я услышал высказывание одного из своих советников. Он сказал, что у Порубежья тёмное прошлое. Это так?
— Я не знаю, о каком прошлом он говорил, — холодно ответил Кебади.
Адэр жестом велел охранителю удалиться и, когда за ним опустился полог на дверном проёме, тихо сказал:
— Мне нужна история Порубежья.
— Я дал книгу вашему секретарю. Если не ошибаюсь, его зовут Гюст.
— Хорошо, скажу иначе. Мне нужна история Грасс-Дэмора.
— Династия Грассов правила чуть более четырёх столетий. Последний король Зерван Грасс правил двадцать лет.
— Ты собрался прочесть мне лекцию?
— У него был единственный наследник, несовершеннолетний внучатый племянник, — продолжил Кебади, не слыша Адэра, не замечая его возмущённого взгляда. — Но после исчезновения Зервана он так и не взошёл на престол. Мальчика убили накануне коронации. Его тело не успели предать земле, как случился пожар в библиотеке.
— Ты, вероятно, не понял…
— В ней хранились тайны былого. Библиотека была так велика, что пожар полыхал три месяца.
Адэр насторожился. Неужели прошлое Порубежья настолько тёмное, что его, не задумываясь, очистили огнём?
Кебади обвёл архив рукой:
— Это всё, что осталось. Мой дед жил в Лайдаре, во дворце. Он был другом и летописцем Зервана. Потом дед перебрался сюда и посвятил себя воскрешению архива. Но тайны, что забрал огонь, он так и не смог отыскать. Во время пожара люди спасали не то, что важно, а то, что можно было спасти.
— Он рассказывал тебе о прошлом?
Кебади достал из ящика стола фланелевую тряпочку:
— При Зерване Грасс-Дэмор процветал и был богатейшей страной.
Адэр приподнял бровь:
— Верится с трудом.
Летописец протёр стёкла очков, посмотрел сквозь них на лампу:
— В последний год его правления на страну в одночасье обрушились беды. Сначала небывалый ливень и морской прилив. Потом землетрясение и засуха.
— Знаю, — перебил Адэр. — Что дальше?
— Однажды ночью Зерван переоделся стражем и покинул дворец. Больше его никто не видел. В народе ему дали имя «Тот, кто предал».
— Король не может исчезнуть бесследно.
Кебади надел очки, его выцветшие глаза стали большими и тоскливыми, как у бездомной собаки.
— Оказывается, может.
— Что дальше?
— Дальше пошли годы разрушений и бесчинств. Вплоть до колонизации Порубежья Тезаром. Затем наступили мёртвые времена. — Кебади открыл толстую книгу на чистой странице, обмакнул перо в чернила. — Они закончились с вашим приездом.
Адэр усмехнулся:
— А ты шутник.
Но старец уже что-то выводил на бумаге, порой поглядывая на Адэра поверх очков.
— Кебади! — позвал Адэр. — Я ещё здесь.
Старец отложил перо:
— Спрашивайте, мой правитель.
— Кто поджёг библиотеку?
— Когда человек один, он пытается найти объяснение происходящему. Но когда собирается толпа… Стоит кому-то крикнуть: «Король — предатель», и это кричат уже все. Толпа не умеет думать. Она как животное, которое сорвалось с цепи. Она как неукротимая и слепая сила, способная уничтожить творения столетий. Достижения Зервана были уничтожены глупцами. Пепелище — это всё, что осталось от усилий и стараний этого человека.
— Ты, похоже, предателем его не считаешь.
— Как говорил один мудрый человек, если хотите, чтобы вас признали и за вами пошли люди, станьте частью их мира. Зерван стал частью их мира. Он был одним из самых великодушных людей, самых свободных, непредубеждённых и открытых.
Адэр скривил губы:
— Великодушные люди не сбегают из страны в лихое время.
— Только признание непоправимой ошибки могло толкнуть его на этот роковой шаг.
— О какой ошибке ты говоришь?
— Это всего лишь моё предположение.
Адэр хлопнул ладонью по столу:
— Кебади! Какую ошибку совершил Зерван?
— Не знаю. Я не был свидетелем тех событий. Я родился много лет спустя.
Летописец что-то не договаривал. Бегая глазами по шкафам, Адэр подумал: а не приказать ли охранителям перерыть весь архив? Внутренний голос пробубнил: они ничего не найдут. Придётся уйти с пустыми руками.
— Я дам вам то, в чём вы больше всего нуждаетесь, — словно читая его мысли, проговорил Кебади. Выдернул из книги чистую страницу и протянул Адэру.
Он повертел лист в руке:
— Зачем мне это?
— Напишите историю страны. Напишите так, чтобы её не смогли уничтожить потомки.
Адэр сложил лист вчетверо, спрятал в карман пиджака и направился к выходу. На полпути обернулся: