Белла (ЛП)

— Уотфорд.

— Да, мэм?

— У тебя есть какой-нибудь работник, кого ты можешь на час заменить?

— Найдется кто-нибудь.

— Передай ему, чтобы немедленно пошел к Келлоу и проводил оттуда мисс Клоуэнс прямо до дома. Скажи, что так велела я.

Глава десятая

Лейтенант Кристофер Хавергал нанял экипаж до Лондона на второе января 1820 года. Перед отъездом он попросил Демельзу убедить Росса позволить им пожениться на Пасху. К тому времени Белле исполнится восемнадцать. Кристофер сказал, что помимо их взаимной любви, есть другие причины, почему с брачным союзом станет удобнее и проще.

Белла, как крестница миссис Пелэм (они решили так ее называть), находится в выгодном положении, а Кристофер вроде бы не имеет к ней отношения, и Белла нередко привлекает внимание молодых людей, которые слишком многое воображают.

— Белла не станет поощрять ухаживания, — возразила Демельза. — Ей нужен только ты.

— Ваша дочь поразительная девушка. Ей не обязательно проявлять интерес, чтобы молодой человек обратил на нее внимание.

Что-то подтолкнуло Демельзу спросить:

— Есть кто-то конкретный?

Он пригладил усы.

— Пять или шесть, как я подозреваю. Но один, да, представляет бо̀льшую опасность, нежели остальные. Помните того француза, который гостил у миссис Пелэм, когда вы приехали в Лондон? Морис Валери.

— Неужели? Ах, вот как.

— Недавно его назначили дирижером академического оркестра в Руане, и похоже, это вскружило ему голову. Несомненно, он превосходный музыкант, это и привлекает Беллу.

Демельза задумалась.

— Да. Знаю, всем известно, что ты очень долго и терпеливо ждал.

— Щедрость миссис Пелэм по отношению к Белле безгранична. Хотя она явно делает все это с удовольствием, но ценности это не умаляет. Хотя очень скоро мы начнем обходиться без посторонней помощи. К Пасхе я смогу позволить себе хороший дом. Белла делает поразительные успехи в пении, и может, когда-нибудь мы с ней отправимся в Гамбург или Париж. Будет куда проще и удобнее в качестве женатой пары.

Демельза не стала рассказывать Россу о пережитом страхе в темноте, но пришлось объяснить Клоуэнс, зачем она отправила за ней шахтера из Грейс.

Клоуэнс возмутило, что мать запретила сообщать об этом отцу, чтобы «не беспокоить», но скрепя сердце пообещала не говорить. Пока убийца Агнеты на свободе, любого преследователя во мраке следует воспринимать всерьез, будь у него зловещие или совершенно невинные намерения.

На следующий день, когда Клоуэнс уехала с Филипом Придо в качестве сопровождающего, Демельза строила догадки, а вдруг ей все приснилось или просто почудилось. Разумеется, ничего ей не привиделось, но она гадала, как бы себя повела, если бы Агнету не убили. Остановилась бы и дождалась преследователя? А может, это был Певун с какой-нибудь просьбой или подвыпивший шахтер, который шел домой, но не хотел, чтобы его узнали? Но разве такие люди курят сигары?

А это точно сигара? Может, какая-нибудь дрянь, которую курит Джуд, дешевый табак из глиняной трубки? Просто самокрутка?

Она никогда не курила. И прекрасно знала запах табака Росса. Смогла ли бы она определить другой запах? В самое темное время года на задворках сознания поселилось нехорошее предчувствие, мысль, что где-то скрывается злодей. Ради всего святого, это же мирный район, где все знают друг друга, и самое серьезное преступление в году — кража десятка яиц. Хорошо, что Клоуэнс провожают домой. И Белле тоже безопаснее в Лондоне!

Пятнадцатого января появились первые признаки смены погоды: сильный ветер смел тяжелые облака и принес с собой новый грозный и дождевой навес. Полтора дня море сонно бормотало, но вдруг пробудилось и вспенилось.

Обычно Демельза проводила час в саду. В это время года буря не могла навредить растениям, но некоторые розы вытянули длинные побеги, которые могли бы надломиться у корня, если будут сильно раскачиваться. Не помешает поставить опору. А еще то иноземное деревце из Каролины, подарок Хью Армитаджа, защищенное стеной дома от ветра, упорно цеплялось за жизнь, хотя почти не выросло в столь непригодной почве. Вечнозеленые листья напоминали уши спаниеля и колыхались на ветру.

Час подходил к концу, ветер ненадолго стих перед наступлением темноты. Сумерки исказили контур солнца, оно поблекло и заледенело, напоминая огромный светящийся айсберг, погруженный в море. Демельза свернула толстую нитку в клубок и пошла в дом. Тут она заметила высокого мужчину в черном, пристально смотревшего на нее из-за ограды. Демельза выронила клубок.

— Леди Полдарк, прошу прощения.

— Кто там... Ох, капитан Придо! Не ожидала так скоро вновь вас увидеть.

— Не хотел вас напугать.

— Я просто не ожидала увидеть кого-то со стороны пляжа.

— Ворота открыты? Я могу войти?

Он прошел в ворота — высокий и худой, без привычных очков. Наверное, поэтому Демельза не сразу его узнала.

Он подобрал с земли клубок ниток и передал ей. Демельза поблагодарила.

— Я оставил лошадь в поле у ограды, — сообщил Придо. — Простите за неожиданное появление. Я увидел кого-то в саду и тут же решил, что это кто-то из семьи.

— И не ошиблись, — согласилась Демельза. — Заходите в дом. Ветер опять скоро поднимется.

— Благодарю. А сэр Росс дома?

— Вы хотели с ним встретиться? Наверное, сейчас он на шахте. Если...

— Нет, леди Полдарк, я хотел встретиться именно с вами.

— Вот как.

Они прошли в дом. Демельза заметила, что он ростом почти с Росса и наклоняет голову в тех же дверных проемах.

В старой гостиной Филип дождался, когда она сядет, затем положил шляпу на стул и повесил на спинку плащ.

— Простите за небольшую уловку, леди Полдарк. Я пообещал Клоуэнс.

«О Господи, — подумала Демельза, — еще один ухажер».

— Что именно вы пообещали Клоуэнс?

— Она рассказала о незнакомце, который преследовал вас до дома в минувшее воскресенье вечером, и что вы ощутили некую угрозу из-за гибели Агнеты Тренеглос. Вы рассказали Клоуэнс, но взяли с нее обещание не сообщать отцу, поскольку решили, что это чересчур его обеспокоит. Я прав?

— Вы совершенно правы.

Получается, он явился не заявить о любви к Клоуэнс. Дело совсем в другом.

— Но она рассказала мне. По дороге домой. Мол, ей надо поделиться с кем-нибудь. И попросила меня ничего не говорить вашему мужу.

— Это она попросила вас прийти ко мне?

Филип нашарил очки в кармане, нервно извлек их и надел.

— О нет. Что вы. Я подумал, быть может, вы расскажете, что именно произошло. Где впервые заметили слежку, есть ли у вас соображения насчет одежды того человека, происходило с вами такое раньше или это впервые.

Демельза ощущала неловкость в присутствии капитана Придо. Гадала, почему это так его волнует, почему он лично этим занимается.

Не перебивая, Филип спокойно выслушал рассказ Демельзы.

— Вы считаете, тот человек одет во все черное?

— Мне так показалось. Почти как вы сейчас, капитан Придо.

Он холодно улыбнулся.

— Но лица его вы не видели?

— Нет. Ох, нет.

— Он высокого или низкого роста?

— Высокий. Кажется, у него что-то на лице.

— Почему вы так решили?

— Через дверь подъемника пробивался луч света. Лица я не разглядела. — Демельза вздрогнула.

— Вы пережили глубокое потрясение. — В голосе Филипа временами проскальзывала жесткость, как например, сейчас. — Но почему вы, позвольте спросить, не рассказали сэру Россу?

— И что он бы сделал? Только лишний раз поволновался бы за меня. А что можете сделать вы, капитан Придо?

— Окажите честь, зовите меня по имени.

— Филип, очень мило, что тебя это волнует. Ты можешь помочь?

— В прошлом году, когда я вернулся в Корнуолл... — о боже, скоро исполнится уже два года, как я здесь! — убили горничную из Кардью, которая вечером шла домой. Во время случившегося я находился в Кардью, и из праздного любопытства сходил поглядеть на покойную. Ее закололи и перерезали горло точно так же, как и Агнете Тренеглос.