Страница 110 из 121
Загадочное видение Росса, или что это было, тоже не давало ему покоя. Когда он валялся в коридоре, полузасыпанный горящими обломками, перед ним стоял Валентин, который сказал: «Я вышел через другую дверь. Нашел Батто. Он мертв». И дважды назвал его отцом. Дважды. На самом же деле в тот момент Валентин уже был мертв и лежал, схватив Батто за руку, так их нашли Сэм и другие после пожара. Что-то вроде чтения последних мыслей умершего? Взаимодействие разума?
Если бы Дэвид Лейк его не вытащил, это воспоминание стало бы у Росса последним: «Отец. Отец». Никогда на памяти Росса Валентин не обращался к нему так. Он звал его. Приветствовал. Признавал. Больше Росс не услышит этих слов. Завтра похороны. После пожара Росс трижды ездил к Селине, один раз видел Джорджи. От Плейс-хауса остались одни руины. Часть крыши еще держалась, но до первого шторма. Только голые обгоревшие стены. Узнаваемая, но непригодная мебель. Дымящиеся горы пепла.
Конюшня, оранжерея и некоторые надворные постройки не пострадали. Несколько ночей подряд среди руин шныряли мародеры, но брать было особо нечего, кроме еды и выпивки. Дэвид Лейк взял на себя обязательства приезжать каждый день из «Короны» в Сент-Агнесс.
Шахту снова запустили. Пока Росс неуклюже слезал с лошади, Демельза поднималась из бухты Нампары.
— Ты слишком много ездишь верхом, — мягко сказала она.
— Думаю, на сегодня хватит. Возможно, в среду придется поехать в Труро.
— Ты пользуешься мазью?
— С сегодняшнего утра уже нет. Только вот нога немного беспокоит.
— Дай посмотрю.
— Если никуда не торопишься.
— Конечно, не тороплюсь.
Они поднялись в спальню, и Демельза помогла ему снять сапог и чулок.
— Нога распухла, — сказала Демельза.
— Да, немного.
— Дуайту показывал?
— С воскресенья нет. Не думаю, что мне стоит выполнять все его предписания. Доктора вечно перестраховываются.
Демельза осторожно ощупывала распухшую ступню, наблюдая за его реакцией.
— Хорошо хоть это не поврежденная нога.
Росс смотрел на ее склоненную голову, густые вьющиеся волосы, теперь немного подкрашенные по его совету.
— Хотя, если подумать, в среду утром я мог бы пригласить Баррингтона Бардетта сюда. Сегодня я был в банке Корнуолла, осталось подписать всего пару документов.
— А я думала, ты снова навещал Селину.
— Да, навещал, но потом поехал в Труро.
— Она не передумала?
— Знаешь, мне кажется... Конечно же, нелепая смерть Валентина всех ужаснула, но как ни странно, именно Селина горюет больше и дольше всех.
— Надо же...
— Подозреваю, ее враждебность по отношению к Валентину не столь глубока, как казалось. На самом деле она просто сильно обижена и всеми силами старалась заставить его это почувствовать, но не хотела потерять его навсегда.
— Порой насколько сильно любишь, настолько сильно и ненавидишь, — подметила Демельза. — Так, мазь наложена. Посиди еще пару минут.
— Она такая прохладная.
Демельза встала.
— Отдохни несколько дней. Ты уже не молод. Не стоит тебе ехать в Лондон.
— Но мне нужно ехать в Лондон, если...
— Если это тебя не добьет.
Он усмехнулся.
— Вряд ли. Должен же я еще раз увидеть ее на сцене.
— Удар был сильным, Росс. И эта утрата. Ты быстро поправился, но...
— Честно говоря, я бы с радостью отдохнул, но не могу сидеть сложа руки. А ты как, дорогая? Тебе тоже не сладко пришлось.
— Да уж... не то слово.
Позже, когда Гарри уснул, Демельза спросила:
— Днем ты сказал, что не можешь сидеть сложа руки. Почему?
— Почему? Я же объяснил.
— Повтори.
Росс закурил трубку, мысли его блуждали где-то далеко.
— Валентин научил шимпанзе курить. По мнению Дэвида Лейка, так и начался пожар. Когда обнаружили тело Батто, он сжимал сигару...
Она уставилась на трубку.
— Я на всю жизнь возненавидела запах сигар после... после Пола Келлоу.
Росс потягивал трубку, подбрасывая щепок в огонь.
— Я не в силах больше объяснять, не затрагивая болезненных тем.
— Болезненных для кого?
— Для тебя. Слишком часто всплывала тема о происхождении Валентина. Трагедия все это оборвала довольно жестоким способом, оставив только горечь, скорбь и опустошение. Разве что будущее Джорджи вызывает опасения. Очевидно, Валентин, как и я, не хотел, чтобы Джорджи воспитывался Уорлегганом. Поэтому я старался сделать все возможное, чтобы не допустить разрыва с Селиной. И в случае неудачи принять сторону Валентина в споре об опеке над мальчиком. Когда он написал с просьбой приехать в Плейс-хаус в прошлый вторник, ты советовала мне не ехать. Я не объяснил тебе истинные причины поездки, потому что обещал Филипу Придо не говорить никому, что на днях Валентина должны арестовать. Из-за обезьяны этого не случилось.
Демельза посмотрела на громадный ушиб на лбу мужа.
— И поэтому все эти дни вместо отдыха ты провел в разъездах?
— Кажется, смерть Валентина полностью разрушила мои последние надежды на спасение малыша Джорджи от воспитания под надзором Джорджа.
— И ты встречался с Селиной?
— Трижды. Дэвид Лейк рассказал, как сильно она горюет, и я понадеялся, что можно прийти к согласию.
— Это к ней ты ездил в пятницу?
— Да, она вернулась в Рэйли-фарм. С ней и малышом Джорджи была ее кузина. Селина все еще в шоке и не могла двух слов связать.
Демельза ничего не ответила.
— После ужина она немного успокоилась, говорила более связно. Кстати, незадолго до случившегося она приходила ко мне за советом.
— В самом деле! Как водится, в мое отсутствие.
— Недавно одна из падчериц Селины вышла замуж, и вроде бы удачно, за индуса или полуиндуса. Он сын какого-то богатого торговца хлопком, родом, кажется, из Бомбея. Они поженились в августе, и Селина буквально разорилась на роскошную свадьбу. В следующем году молодые собираются поехать в Бомбей на пару лет. Поэтому Летиция позволила Селине пожить в своем доме в Лондоне до их возвращения. Даже до пожара Селина не могла принять решение. Им с кузиной не нравится дом, который снял им Джордж, и скорее всего, они с малышом Джорджи переедут в Лиссон-Гроув.
— Еще бы, — сказала Демельза, — как тут на что-то решиться, когда сына похитили. Могу себе представить.
— Тогда что тебе не ясно?
— Ты вроде бы пытаешься мне объяснить, верно?
— К сожалению, замешаны еще и финансы, эту проблему я пытался решить. У Селины остались деньги, но ей с трудом удается поддерживать привычный образ жизни. Когда она обратилась за помощью к Джорджу, ей пришлось связаться ростовщиками, чтобы оплатить дорогостоящую свадьбу. Я полагаю, Джордж расплатился с ростовщиками с условием, что она вернется жить в Корнуолл, а другие условия тебе известны. Если Селина нарушит условия договора, ей придется уплатить эту сумму Джорджу. Но ей это по силам, как говорит миссис Осворт, за счет продажи дома в Финсли или еще где-то. Ей не придется платить за дом в Лондоне, так она не наберет долгов, а оставшуюся часть денег может пустить в оборот или на проживание.
— Это все?
— Нет.
Трубка Росса потухла, пока он говорил, но не стал снова прикуривать.
— Ты, наверное, думаешь, что я так спешил из-за грядущего отъезда в Лондон. Но нет, я хотел воспользоваться тем, что Селине опостылел дом, в котором она живет, и помочь ей выработать план дальнейших действий, чтобы Джорж ей не помешал.
— Это звучит по меньшей мере странно. Только ли судьба Джорджи тебя заботит, может, и самой Селины?
— О Господи, ну разумеется, Джорджи! Она меня не волнует! Ты ведь должна понимать мои чувства к Джорджи!
— Да-да, я понимаю. Валентин ничего не оставил? Неужели одни долги?
— Я спрашивал Селину и узнал, что при жизни мистер Поуп оплачивал страховку от пожара в Плейс-хаусе, но она сомневается, что Валентин удосужился ее продлить. А шахта, новая шахта Уил-Элизабет — многообещающий источник дохода. Знаешь, когда мы затевали эту компанию для покупки шахты, чтобы спасти Валентина от долговой ямы, банк «Уорлегган и Уильямс» получил сорок девять процентов, а банк Корнуолла — двадцать шесть, а еще двадцать пять процентов остались в собственности. Валентина. Эта спасательная операция предпринималась с полным осознанием ее возможной убыточности. Сейчас же есть шансы на удачный исход. Учитывая исключительные обстоятельства, я предложил банку Корнуолла уступить двадцать процентов из двадцати шести, которыми он владеет, в случае, если Селина решит вернуться в Лондон и не возьмет денег Джорджа. Таким образом, она будет владеть сорока пятью процентами акций предприятия. Если шахта принесет прибыль, Селина может надеяться на достойную и независимую жизнь.